Пьяные дружки его заулюлюкали, отпуская непристойные шуточки. Лицо Агнессы сделалось пунцовым. Она стояла, не в силах поднять взгляд от пола, дрожа под похотливыми взглядами пьяных мужчин.

Отец резко дёрнул ее за руку:

— Иди, вымойся, девочка. Сегодня мы с тобой кое-кого навестим.

И толкнул Агнессу вперёд. Повернувшись к дружкам, он оскалился в хищной усмешке. И тут же пошатнулся- сзади на него налетела жена. Казалось, эта слабая, хрупкая женщина, давно уже жившая будто инерции, потерявшая всю волю к жизни, вдруг в одночасье стала львицей, защищающей своих детей:

— Нет, Френк! Ты не сделаешь этого! Нет! Пока я жива!

— Гляньте, нашего Френки второй раз за день бьёт баба- пьяно усмехнулся толстый Боб, икнув и взмахнув кружкой пива, словно салютуя Френку.

Тот пришел в ярость- такой позор на глазах друзей. Он попытался было отцепить от себя вопящую жену, но та, казалось, обрела сверхъестественную силу. Френк собрался, схватил ее поперек талии и отбросил от себя. Мать упала, ударившись о стену. Она тяжело дышала, пытаясь встать, но силы оставили ее…

В этот вечер отец увел бледную как мел Агнессу, перодетую в единственное чистое платье, что у нее было. Больше девочки ее не видели….

Мужчины не плачут!

Сидя у себя в кабинете Джон работал с документами. Надо сказать, что он делал это редко- для подробного у него был поверенный, но тот удачно женился на одной богатой вдове, и счастливо отбыл под крыло любимой, которая светилась от счастья, заполучив молодого и умного мужа, ещё и с пусть и небольшим, но титулом. А секретари? Они у Джона не приживались. Один перепутал все письма с ответами на приглашения, которые должен был отправить, по итогу Джону пришлось присутствовать на четырех довольно скучных вечерах, пропустив свои любимые поэтические собрания в доме известного лондонского поэта, а потом чуть ли не наставить рога престарелому маркизу- ведь его нежнейшая молодая супруга, которой Джон имел честь быть представленным на одном из балов, свято уверовала в свою неотразимость в его глазах, а также — в полное отсутствие у него моральных принципов. Эта дама послала ему записку, приглашая посетить их поместье. Записка выглядела обычным приглашением, сэр Джон даже намедни полистал пару томиков о собаководстве- излюбленной теме супруга леди, чтобы поддерживать светский разговор. Каково же было его удивление, когда его встретила только сама леди, одетая в весьма вызывающий наряд, и в открытую предложила ему себя.

Джон уволил секретаря в тот же день. Правда, по доброте своей, выплатив ему пособие за полгода.

Другой секретарь имел склонность к лени, третий- к спиртному. Четвертый же был таким волокитой, что одна из горничных верхнего этажа забеременела от него. Благодаря посуленному Джоном приданому девушке, а также грозному взгляду местного викария, честь девушки удалось спасти, поженив пару. Надо сказать, что молодые уезжали весьма счастливыми- приданого хватило на небольшой домик в предместье города.

Больше Джон не делал попыток найти себе помощников, работая сам. Но он прекрасно понимал, что лишь оттягивает неизбежное. Он один попросту не справится со всеми обязанностями, к тому же, он обязан наносить и визиты арендаторам, и поддерживать подобие светской жизни.

Дверь в кабинет распахнулась- это вошёл его брат Джастин. Он поприветствовал брата, усевшись в кресло:

— Ну, что же, спасибо за гостеприимство. Ждём вас с Милли в Лондоне (сезон был в разгаре, и герцог с женой жили в лондонской резиденции, приехав к Джону лишь на пару недель, погостить).

— Да, конечно- Джон снял очки, устало потерпев переносицу. Глаза его слезились от перенапряжения. Столько ещё предстояло сделать, а ещё нужно было уделить внимание Милли. Девочка уже говорила отцу, что хотела бы покататься на лошади, и он обещал ей это устроить.

Джастин некоторое время внимательно смотрел на брата, затем, небрежно стряхнув пылинку со своих мускулистых, обтянутых темными брюками, ног, начал:

— Джон, неужели ты так расстроился моему отъезду? — Джастин протянул брату платок- тебе определенно нужен отдых. Я понимаю, что говорю банальщину, но чем я могу помочь?

Джон, вытирая глаза, виновато развел руками:

— Увы, мне может помочь только чудо. Само провидение сжалится надо мной и пошлет нормального секретаря, который не пьет, не увлекается женщинами, порядочен, ответственен…Но, думается мне, таковых и не существует. И я…

Но Джастин, зная наизусть тот список неудач брата с секретарями, что последует незамедлительно, взмахнул рукой, останавливая его:

— Джон, Элайна съест меня живьём, если я задержусь ещё на минуту. Моя женушка стала очень своенравной, нося ребенка. Помнишь Уильяма Герри, того юношу, что помогал тебе вызволять меня из больницы?

— Да, припоминаю. Он подсказал пару здравых идей, к тому же, взял на себя организацию поездок, да и с вещами он здорово помог- мы все в заботах о твоём спасении о них позабыли.

— Так вот, я могу прислать его тебе. Сейчас мы с женой много путешествуем, делами заниматься поверенный. Уильям же может помогать тебе пару лет как минимум. Его рекомендации безупречны. Да и у меня он зарекомендовал себя отлично.

— Что же, готов принять твою помощь, брат- Джон улыбнулся, словно с его плеч упала вся тяжесть мира.

В этот день, проводив вновь обретенного брата, он был счастлив как никогда раньше- теперь, благодаря помощи секретаря, он сможет посвящать больше времени любимой Милли. Джон вздрогнул, вспомнив, что проблема с гувернанткой у Милли стояла не менее остро, чем его вопрос с секретарем….

Мужчины не плачут?

Уиллоу прижалась к Фриде, слушая одну из своих любимых сказок- о королевстве эльфов, в которое попала маленькая девочка. Иногда Уиллоу переносилась туда в своих местах, а иногда она представляла, что та небольшая каморка, где они ютились с мамой и Фридой- волшебная. Пусть мир за ее пределами жесток и опасен, но здесь, в мерцании огарка свечи, прижавшись к друг другу, лёжа под заштопанным одеялом, они в своем чудесном маленьком мире.

— Фрида- вдруг спросила Уиллоу- как ты думаешь, а Агнессе и Молли сейчас кто-нибудь читает сказки перед сном?

Молчание Фриды тянулось очень долго. Уиллоу вдруг почувствовала что-то мокрое на своей щеке- она подняла голову. Это Фрида, обнимающая ее, безмолвно плакала. Уиллоу непонимающе посмотрела на сестру. Та, наспех вытерев рукавом глаза, поспешила успокоить сестру:

— Надеюсь, Уилли. Пусть Господь хранит их- и Фрида начала вполголоса шептать молитву, которую читала каждый вечер о сестрах, покинувших их.

После Агнессы отец увел Молли, мать уже не вмешивалась- пустыми глазами она смотрела на то, как ее дитя уводят для того, чтобы продать. Уиллоу слышала, как отец, в очередной раз хлебнув лишнего, пенял матери на то, что она не поддерживает его в его ужасной торговле:

— Ты что втемяшила себе, Джаннет, что в моем котелке мозгов нет?! Я для наших девчонок все делаю. Ты раскинь мозгами- что их ждёт с нами? А тама они себе богатея найти могут, ходить в шелках и кружевах, такие как мы им ещё горшки выносить станут.

Мать не ответила ничего, только ее приглушённые рыдания слышались в тишине. Раздался глухой удар и звук падающего тела:

— Чертова баба! Не смей лить здесь воду- даже родить мне парня не смогла. Что мне с твоих девчонок?!

Отец ушел, хлопнув дверью, а Уиллоу выбежала их своего убежища, бросившись к матери. Та уже сидела за столом, держась за опухающую на глазах щеку. Мутным взглядом окинула Уиллоу мать:

— Уилли, девочка моя. Ты стала такой взрослой- мать морщилась при каждом слове, ее губы были разбиты до крови.

Уиллоу, прижавшись к матери, беззвучно плакала.

— Уилли, послушай, если меня не станет…

— Нет, мама! Не говори так! — Уиллоу отчаянно замотала головой, не желая даже слышать о том, что мамы не будет с ними.