Annotation
Уильям Герри, молодой, скромный, но подающий большие надежды секретарь герцога Сент-Джона, оказывается, имеет много секретов. И сэр Джон, брат герцога, берется выяснить, каких именно. Каково же его удивление, когда Уильям оказывается…Уиллоу. Девушкой, чья жизнь была разрушена мужчинами, которые в ней появлялись. В порыве жалости Джон предлагает девушке место гувернантки своей дочери. Но сам не замечает, как девушка прочно занимает место в его сердце.
Семья, что может быть дороже?
Семья? Что? Может быть, дороже!
Мужчины не плачут!
Мужчины не плачут?
Знакомство
Знакомство
Учение- свет
Учение- свет
Одиночество вдвоем
Одиночество вдвоем
События, события…
События, события…
Повороты судьбы
Повороты судьбы
Тихая гавань
Тихая гавань
Любовь или страх?
Любовь или страх?
Горькая правда
Горькая правда
Дети- это главное
Дети- это главное
Потеря
Потеря
Новая жизнь
Новая жизнь
Эпилог
Семья, что может быть дороже?
Джон, ухватив малышку Линни, свою обожаемую племянницу, аккуратно подкидывал ее в воздух- по опыту с Милли, своей дочерью, он знал, что дети это обожают. Стоящие невдалеке Джастин и Элайна, герцог и герцогиня Сент-Джон, улыбались, глядя на то, как повизгивает от восторга их дочь. Их руки переплелись, голова Элайны покоилась на плече супруга.
Линни вскрикнула, увидев родителей. Она вырвалась из рук Джона и побежала к отцу:
— Папа, папа. А дядя Джон обещал подарить мне лошадку!
— Что же, если Джон что-то обещает, он это выполняет- ухмыльнулся Джастин, глядя на брата. Оба вспомнили, как Джон, угрожая Джастину, посмевшему обидеть Элайну, когда та ещё была не его женой, а невестой самого Джона. Он обещал устроить ему кошмарную жизнь. К счастью, все закончилось более чем чудесно, и отношения братьев с тех пор стали гораздо лучше, да что там говорить- оба брата признали, что любят друг друга как родных. Хоть и были сводными.
— Жаль, что это у нас — не семейное- не остался в долгу Джон, намекая на прежнее непостоянство Джастина.
— Туше- со смехом поднял руки вверх Джастин. Элайна же тихо засмеялась.
— Пойдемте в дом, там Милли уже долгое время занимается с гувернанткой. Нужно спасти несчастную.
— Кого- подмигнул Джону Джастин- Милли или гувернантку?
Джон издал короткий стон, впрочем, улыбнувшись уколу брата- всем было известно, что ни одна гувернантка или няня не приживались у его строптивой дочери. Всех она сравнивала с ушедшей матерью, и сравните всегда оказывалось не в их пользу. Одну лишь Элайну Милли полюбила искренне, и теперь довольно часто спрашивала у отца, почему тетя Элайна не вышла за него.
Джастин обнял свою беременную жену, а Джон подхватил на руки Линни, и все вместе двинулись к дому….
Семья? Что? Может быть, дороже!
— Иди сюда, чертова девка, уж я тебе покажу, как не слушать отца- Уиллоу, забившись под стол, грязными ладошками закрыла уши, чтобы не слышать криков пьяного отца. Тот гнался за одной из ее сестер, Фридой.
Послышался удар, а потом — глухой стук. Словно упал тюк с пшеницей. В Уайтчепеле, самом бедном районе городе, где судьба уготовила жить Уиллоу и ее семье, нередко торговали зерном прямо с телег, бросая мешки на землю. И маленькие дети словно представление наблюдали бойкую торговлю и переругивания продавцов с покупателями в попытках сторговаться.
Уиллоу, шмыгнув носом, испуганно выглянула из-под грязной клеёнки, что покрывала ее убежище. Фрида, не двигаясь, лежала на животе. Нога ее была неестественно выгнута, глаза со слезами смотрели на Уиллоу, словно умоляя ту не высовываться, молчать.
— Джаннет, чертова шлюха! — послышался бас отца вдалеке. Он искал мать. — где мое пойло?! Я хочу приходить домой с работы и знать, что мне есть чем промочить горло!
Работой отец называл те редкие вылазки в богатые районы, где они с напарниками делали легче кошельки богатеев.
После удачной охоты, как отец называл ограбления, он приходил домой в хорошем настроении, иногда даже приносил подарки жене, детям- дешёвые украшения, вещицы. Уиллоу их хранила, клятвенно обещая вернуть хозяевам, как только вырастет. Уже тогда она понимала, что это- лишь самообман, но осознание того, что грязь Уайтчепела не оставила на ней своего отпечатка, что она может и будет жить по-другому, давали силы жить.
Сегодня у отца выдался неудачный день, его с подельниками чуть не сцапали Бобби, как называли полицейских на местном жаргоне. Отец пил в каморке с подельниками, такими же злыми сегодня, как и он сам.
— Ты прикинь, такой субтильный тип. Весь из себя, я ещё подумал- краля, чтоль. Достал ножичек, говорю- скидывай, что есть ценного.
А он как даст мне…аж искры из глаз сыпанулись, башка затрещала. Нож-то сам достал, в горло мне умер, сукин сын. И говорит- я, дескать, давно ищу вас. Банду вашу. Ты прикинь, Смит. Банду- не хрен собачий! — он толкнул подельника в плечо, тот, не ожидая подобного, облился пивом, что держал в руках. Остальные загоготали. Начал смеяться и сам Смит.
— И ты ж прикинь, девкой оказалась! Я, грит, агентша. Энтого, как его…запамятовал. Пинкертона! Джаннет, черт тебя дери! Я дождусь своего пива или нет?! — отец перед друзьями становился ещё грубее и агрессивнее, словно хотел утвердиться за счёт несчастных женщин, волею злого рока бывших его родными.
Мать, вошедшая с подносом в руках, шла как-то боком, часть ее лица была завешена волосами. Она поставила поднос с деревянными кружками на грязный стол, где валялись остатки рыбы и хлеба, испуганно косясь глазом на мужа. Тот удовлетворенно хмыкнул, шлепнув ее по заду и подмигнул товарищам:
— Совсем отощала моя старуха. И не греет меня — вот и приходится спускать всё у Молли (он намерено сделал акцент на слове " всё", что заставило его дружков разразиться громким смехом). Молли владела дешёвым борделем выше по улице, правда, поговаривали, что она неплохо зарабатывает, продавая в более богатые заведения девушек, а порой- и девочек. Правда, никто точно этого не видел, но дыма без огня не бывает, считали люди. Да и в бедных районах было не редкостью, когда семьи сами с радостью продавали своих детей, чтобы избавиться от лишнего голодного рта. Называлось это красиво — отдать в услужение. Что же на самом деле творилось с несчастными….
— Дааа- грустно протянул Финч, непризнанный помощник главаря банды, отца Уиллоу- энта Молли зашибает- будь здоров. Нам за месяц столько не хапануть. Дерёт за девок своих… — он расстроенно махнул рукой, словно бы выражая свое возмущение тем, что не мог наведываться к Молли чаще, чем три раза в месяц.
Отец задумчиво уставился в кружку, взбалтывая мутное пиво. Уиллоу знала- такой взгляд означал, что у него появился план " разбогатеть". Всю свою жизнь его домочадцы страдали от этих безумных планов. Вот и сейчас он оглядел маленькую комнатку в доме, где жил с семьёй, выискивая взглядом дочерей. Их, кроме Уиллоу, было три. Агнесса, Молли и Фрида. Самой старшей, Агнессе, было 13, Молли — 10, Фриде- 8. Уиллоу же было 7.
И тут отец громко стукнул кулаком по столу:
— А я чем хуже?! Одни бабы дома, тьфу (все его дружки испуганно воззрились на него. Все знали больное место Френка- он ужасно стыдился того, что оказался " не мужиком"- по местным понятиям настоящий мужчина обязан был " родить сына) — Ничего. Сейчас будут мне деньгу зашибать.
С этими словами Френк встал, и, пошатываясь, нетрезвой походкой направился в маленькую каморку, где перепуганные девочки утешали рыдающую Фриду. Он вытащил за руку упирающуюся Агнессу, и, развернув ее к дружкам, завопил, держа перепуганную девочку за руку:
— Вот оно, золото Френка Герри! Вот, что принесет мне прибыль! Хороша, парни?
