Второй день колонизации Лилии официально объявляется оконченным. Это был Тит Новак, надеюсь еще свидимся.

***

Ночью Тит опять не мог уснуть. Незнакомые звуки за стенами палатки смущали его уже не так сильно, хотя по-прежнему заставляли немного нервничать. Зато к болевшим ногам прибавилась еще и поясница. Какое-то время он ворочался на неудобной раскладушке, пытаясь найти положение, в котором боль была бы не такой навязчивой, даже выключил ненадолго насосы в компенсирующем белье, чтобы усилить кровообращение в ногах, но ничего не помогало. Тогда к Титу вернулось желание опять залезть в медицинскую капсулу. На этот раз за небольшой дозой болеутоляющего. А может даже снотворного. И он это желание быстро поборол, посчитав его пагубной слабостью. По его мнению, легкий ответ на сложный вопрос никогда на самом деле не решает его, а только отодвигает в сторону, где тот со временем становится еще сложнее. Вместо этого Тит откопал в портативной базе данных медицинскую энциклопедию, чтобы найти в ней точную причину болей в ногах. Он подумал, что чтение совсем не развлекательного справочника поможет ему настроиться на сон. И помогло. В какой-то степени. Оказалось, что его проблема — боли в надкостнице, была довольно распространена среди начинающих бегунов. По сути из-за чрезмерной нагрузки ткань вокруг костей, помогающая им расти в ширину, воспаляется. Таким нехитрым образом тело намекает, чтобы ты поумерил свой пыл и поубавил темп. Тита этот ответ удовлетворил и немного успокоил, а еще невольно заставил подумать о начинающих бегунах. О том, сколько из них сейчас страдают вместе с ним, но совсем по другой причине. О том, как они сами себя загоняют до боли в ногах, в попытке догнать все время убегающее здоровье. О том, зачем вообще люди бегают и сколько их всего. Может быть десять процентов от общего числа? Или двадцать?

Считая бегунов Тит уснул.

***

С добрым утром Лилия, — сквозь тонкие щели глаз Тит смотрел пустым взглядом прямо в камеру телефона. В одной руке он сжимал злаковый батончик, а другой вяло чесал шею. — Я не выспался. Опять…

Он так же вяло откусил от батончика кусок, медленно прожевал его и проглотил.

Вот вам сразу житейская мудрость от Тита Новака. Сон нужно уважать. Если ты не уважаешь сон, знай, он рано или поздно придет, и врежет тебе как следует. Без вариантов.

Я сам спать не люблю, потому что во сне нельзя работать. А еще надобность спать заставляет меня чувствовать себя беспомощным и уязвимым. Но я уважаю сон.

Он отправил остатки батончика в рот и, продолжил говорить, жуя.

Я уже две ночи подряд спал меньше трех часов. Если завтра будет так же, то сон точно врежет мне как следует. Без вариантов…

***

Кое как приведя себя в порядок, Тит выбрался из палатки. Лилианская ночь подошла к концу, сменившись рассветом. Звезда размытой точкой показалась из-за горизонта на западе. Ее лучи, рассеиваемые плотной атмосферой, залили обволакивающим светом равнину, окрасив мрачно-серую стену тектонической плиты теплыми оттенками лилового и чертополохового.

— Красиво… — протянул завороженный первым рассветом на собственной планете Тит, после чего чихнул так громко, что ему показалось, будто в шлеме что-то тихо зазвенело. Замерев на мгновение, он приподнял руку и резко взмахнул ей, одновременно с этим чихнув второй раз. — Фух… Кажется, у меня голова лопнула…

Это снова я, — он, поморщившись, шмыгнул носом. — И что этот «я» может вам сказать? Первое — местная звезда светит чертовски красиво. Не знаю, почему. Может из-за состава атмосферы или газовый гигант так влияет? Умные люди наверняка разберутся и потом мне расскажут. Второе — я заметил, что от этой красоты мне жутко хочется чихать. Особенно, когда на небе много облаков. Надеюсь, это не симптом какого-нибудь заболевания. Вдруг у меня опухоль в голове? Нет, о таких вещах лучше не думать. И третье — сегодня будет день еще скучнее, чем вчера. Я опять буду ходить по округе и собирать цифры для ученых. Но историю для вас я не придумал и не собираюсь. После двух бессонных ночей котелок совсем не варит. Знаю, знаю, никому не интересны мои оправдания… Так что, надеюсь, ребята из отдела маркетинга склеят это все как-то развлекательно. Ну, а если нет — то сами перемотаете.

Ладно, я пошел готовиться к походу. Ах да, и еще одно, как думаете, если я владею планетой в звездной системе, где кроме меня больше никто не живет и не будет, то есть ли у меня право дать название местной звезде? Или хотя-бы газовому гиганту? Я же на его спутнике сижу как ни как. Но это вопрос уже скорее к юристам.

Весь последующий марсианский день Тит провел на ногах. Он увеличил подачу энергии на экзоскелет, чтобы снизить нагрузку на ноги. Ему совсем не хотелось лезть в медицинскую капсулу без явной на то необходимости. Ведь если он не сможет без обезболивающих ходить по собственной планете, тогда зачем все это вообще нужно? Из-за возросшей прожорливости поддерживающих моторов Титу пришлось проложить маршрут таким образом, чтобы его середина проходила через лагерь. Изначально он не планировал останавливаться на обед, но с такими затратами к концу дня заряд батарей скафандра должен был оказаться у критической точки, а это лишний риск. Неоправданный и глупый.

К концу дня, закончив со всеми необходимыми замерами и установив оставшиеся маячки, Тит вернулся в палатку. Там он провел весь вечер за чтением, изредка проверяя состояние научного оборудования. На этом этапе колонизации научные данные были его единственным источником дохода. Единственным и самым ценным. И когда утром четвертого дня на орбите Лилии снова зависнет Шин на своем грузовике, этих данных должно быть как можно больше.

Третью ночь Тит провел не в медицинской капсуле, но все же воспользовался ей. На этот раз причиной бессонницы было волнение по поводу предстоящего сеанса связи с Шином. Как только Тит приглушил свет в палатке, в его голову тут же ринулись нехорошие мысли о всевозможных неисправностях и проблемах, которые могли возникнуть утром. Начиная от вырванной ветром тарелки антенны, и заканчивая массивным обвалом, погребающим под грудой камней его лагерь. Впрочем, последнее было крайне маловероятно, учитывая расстояние между палаткой и краем тектонической плиты. Но фантазии Тита это никак не мешало, от чего пришлось все же угомонить ее небольшой дозой успокоительного.

Титу снились бегуны. Утром он проснулся четко помня, как гнался за ними во сне, в тщетной попытке нагнать и спросить, куда они так торопятся. От чего бегут или к чему. Он не знал, чем был навеян такой яркий сон, бесконечной ходьбой, которой он занимался на протяжении прошлых двух дней или же успокоительным. Главное, что ответа на свой вопрос он так и не получил. Зато получил передачу от грузовика «Джет Ли», уже висевшего на стационарной орбите планеты.

Как только Тит увидел оповещение о входящем сообщении, он тут же открыл канал связи с грузовиком и начал передачу накопленных научных данных вместе со снятыми видеоматериалами. Скорость была не самая быстрая. Сказывался сильный ветер в верхних слоях атмосферы. Да и объем информации был внушительным, так что за время передачи Тит успел немного поболтать с Шином. Это был разговор ни о чем с почти незнакомым человеком. Будто два одиноких путника встретились на пустынной дороге и не стремятся завести друга, ведь оба знают, что завтра им придется разойтись. И хотя по виду Шина было заметно, что его самого жизнь вдали от людей совершенно не смущала, а этот разговор скорее утомлял, нежели развлекал, то Тит ему был откровенно рад. Ведь сам он вырос в местах с высокой плотностью населения и никогда ранее не оказывался в одиночестве на целых три дня. И осознание того, что через каких-то пару часов корабль снова покинет орбиту, оставив его один на один с холодной Лилией на долгих две недели, вселяло в него тоску.