Именно в этот момент Харрингтону до кучи нужно было наклониться и прижаться плотнее, вжаться пылающим лбом ему в подбородок и подставить на «растерзание» шею и спину. Харгроув мгновенно вцепился в затылок и плечо, но не отталкивая, а вжимая в себя также плотно, как туго проходило вторжение. Физически легче не стало, тело продолжало сжиматься и сопротивляться, но мысль о том, что он в любой момент может оторвать Стиву башку до странного помогала.

За мелким и прерывистым дыханием шипение все равно прорывалось, хоть Билли и старался сдержаться. Стиву, судя по всему, тоже было не так «сладко», и это чертовски радовало.

— Кхм… Ты… Ты можешь чуть расслабиться?

— Расслабиться?! Не пойти бы тебе на хуй и самому попробовать расслабиться, Харрингтон?!

— Мххх… Все настолько плохо?

— … — Билли мог как очень емко, так и очень красочно расписать все свои ощущения, но сглотнул, сделал глубокий вдох и выдох, постаравшись совладать с пульсирующими, дрожащими мышцами и действительно расслабить их, выдавливая из себя только. — Просто заткнись.

Кажется, Стиви-бой хотел приподнять голову и посмотреть на него, но Харгроув мгновенно надавил ему на затылок, не позволив этого сделать. Нервов и без того хватало, так еще и держать лицо перед пристальным взглядом, который не то, что следит, а скорее даже препарирует? Вот на такое его уж точно не хватит.

Так что нет, спасибо, красавчик, без контакта глаза в глаза обойдешься.

Мучения продолжились, но и правда – с дыханием, совсем легкими отвлекающими касаниями, неторопливостью и, чего уж там, осторожностью Харрингтона принимать его в себя постепенно становилось проще. Губы Стива мягко скользнули по ключице, кончики пальцев едва ощутимо огладили копчик; плавное движение назад ослабило проникновение, а следующий толчок внутрь сорвал уже более сиплый выдох.

Наконец войдя полностью, Харрингтон стиснул зубы и шумно выдохнул от обхватывающей, почти болезненной узости. Жар окутывал с ног до головы, а Билли нагревал его собой еще сильнее. Стиву казалось, он чувствует каждый импульс, каждую мало мальскую волну дрожи. Даже каждый вдох или шипение Харгроува улавливалось теперь не губами на горле, а отдавалось через сжимающееся нутро прямо в член. И несмотря на то, что сдавливало его как в тисках, это все равно было охренеть, как горячо.

Чуть поспешив, Стив хотел было двинуться назад, но Билли резко обхватил его ногами, скрестив за спиной и удерживающе упираясь пятками в поясницу. Окей, ладно. Блять, ладно! Кошмар как сложно ждать, как хочется двинуться, пройти весь путь “от и до” быстрее, легче… Но он выдержит. Если нужно больше времени, он потерпит. В конце концов это и правда было не просто - без «розовых» представлений, что растянул, смазал и спустился, как с водной горки, только и дух захватило. Ни хрена, вообще.

Замерев, они просто дышали. Стив через пару секунд вновь постарался отвлечь – почти ласково провел свободной рукой по бедру Билли, не дотянувшись до колена, и вернулся обратно. Губы отрывисто коснулись взмокшей кожи, язык прочертил дорожку в углубление между ключиц, глаза уловили как дрогнул кадык и как Харгроув чуть сильнее выгнулся, запрокидывая голову. Хватка на затылке в мгновение усилилась, но Стив и так смекнул, что Билли не хотелось бы, чтобы на него смотрели. Он уважал это желание, поэтому просто продолжил покрывать его горло легкими поцелуями.

—Ты в норме?

— Гм… Ща. Погоди.

Восприняв ослабление сдерживания через четверть минуты как сигнал, Харрингтон осторожно подался назад. Почти полностью вышел и также терпеливо двинулся обратно. Каждый миллиметр продвижения отдавался набатом в ушах, бешеным биением пульса. Было почти также, только чуть быстрее, совсем незначительно легче. Один раз, два, три… На третий и правда легче, свободнее.

Билли глотнул ртом воздух и прикусил нижнюю губу, перебирая пальцами в волосах Харрингтона и сжимая у корней в такт его движениям. На выход – ослабили хватку, вход - стиснули.

Движения, пронзающие и раскрывающие, привносили боль, но за ней начинал растекаться жар, раздувая пламя из тлеющих углей. Жжение не исчезло, но меркло в сравнении с другими ощущениями внутри. Становилось жарко, становилось до ужаса жарко.

Темп нарастал постепенно, а с ним прерывалось дыхание, все дольше задерживаясь в легких.

Как и с пальцами вспышка пробила внезапно.

Скрутила, стиснула и точно пружина распрямилась, выстреливая в разные стороны. Но во много раз сильнее, ярче. Дикая помесь удовольствия и боли выжгла все на своем пути, как треклятый пожар высушенную саванну. Билли дернулся. Вперед к источнику этого удовольствия или….

— Ох, мн…

Или прочь? Похуй, равносильное желание повторить и избежать такого лишения самоконтроля смешались в одно целое.

Харгроув втянул воздух через рот. Прекрасно, просто блять прекрасно. Стиви-бой точно нашел в нем точку отключения рассудка.

Хватка на затылке Харрингтона ослабла. Вместо нее губы оказались у мочки уха, но так и не захватили ее, не поймали. Точно у него не было сил этого сделать. А на самом деле было банально не до того. Пальцы прошлись по мокрым волосам к шее и обратно. Хотелось еще, еще точно такого же умопомрачительного ощущения, вторящего жару, охватывающего тело, но так кардинально отличающегося от него по силе.

Движения Стива раззадоривали и, казалось, проникали так глубоко, что в обход прямому руководству разума и болевым ощущениям Билли потянулся в ответ.

— Стив….! — хрипло, на выдохе, с резким восклицанием на конце Харгроув выгнулся от очередного толчка.

Тряхнув головой, противостоя давлению руки Харгроува, Стив приподнялся и добрался до его губ, настойчиво впиваясь в них. И Билли подался с радостью, застонав в них громче, подмахнув бедрами навстречу и вновь выгнувшись от накатившей волны удовольствия.

Стало еще жарче, горячее, ближе. Так близко и неотрывно, что Харрингтон чувствовал, как пульс отдается ему в виски, а сердце Билли стучит через грудную клетку.

— Хах… Черт возьми… — вот теперь это было лучше, чем Стив вообще мог вспомнить.

Прикусывая в прерванном поцелуе губу Харгроува до жжения, крепко обхватывая за бедра и подтягивая их чуть выше, он принялся вбиваться глубже и быстрее. Сильнее, резче и отрывистее.

Каждый новый толчок разносил фееричный импульс по телу, заставляя его гореть, дрожать, желать еще быстрее и больше.

Билли ни хрена не понимал, как все обернулось так, что из жгучей боли и желания отпихнуть Короля Стива подальше он перешел за черту, в которой плавился и подмахивал задницей в ответ. Но зато внезапно осознал, что черт-подери-мать-вашу, а вполне возможно, что Стиви-бой будет достоин фразы: «Детка, ты просто космос». Потому что, блять, у того начинало получаться. Получаться делаться так, что у Билли сносило крышу.

Тело окончательно предало своего хозяина, выгибаясь навстречу напору Харрингтона. Горячие поцелуи снова сменялись почти болезненными укусами. Но Харгроуву вновь становилось мало. Чертовски мало.

Хотелось большего. Так, чтобы пронзило с головы до пят и выжало до состояния бескостной эйфории.

Билли впивался в губы Стива, в шею, расписывал ее засосами и отметинами, выдыхал воздух вперемешку со стоном в горячую кожу. Кровать должна была вот-вот заскрипеть, но все звуки, за исключением дыхания и стука сердца, для него исчезли.

Спустившись руками к заднице Харрингтона, Билли в ту же секунду поймал его губы своими. Короткого поцелуя фактически и не было. Сжав пальцами ягодицы Стиви-боя, Харгроув как мог дернул его на себя.

Внезапный хриплый стон Харрингтона вызвал неконтролируемую дрожь, и Билли с упоением закусил нижнюю губу. Но вот повторная попытка рвануть Стива так же на себя сломалась о пронзившую руку боль. Запястье прострелило так, что Харгроуву на мгновение показалось что его дернули за все сухожилия разом, желая их выдернуть из тела. Сука, Нил, со своим гребанным захватом…! А он ведь даже успел забыть обо всем этом дерьме. Но ладно… Ладно, отец ничего ему не испортит. Просто надо быть поосторожнее с рукой, вот и все.