Пытаюсь вскрыть пакет. В пакете – рисунки Оливии, новая книга, которую я хотела приобрести несколько лет назад.

Я с удивлением поднимаю голову – свет в моей палате внезапно гаснет. Возле выключателя стоит Эмма.

И тут же за окном вспыхивает двор, все пространство которого заполнено гирляндами из парка, протянутыми между деревьями и фонарями. Я подошла ближе к окну, чтобы могла лучше увидеть.

Там по другую сторону стекла, под сенью этих огней стоит Том. Том улыбается мне, опускает глаза и достает телефон. За спиной у меня звонит мой. Я беру его и включаю на громкую связь. Я открываю рот, чтобы сказать что-нибудь, но слов нет.

Не уходи. Я пытаюсь сказать этом взглядом. Сказать, что он нужен мне.

Том едва заметно улыбается, и я вижу слезы в его голубых глазах.

Останься – хочется крикнуть мне.

Том поднимает руку и прижимает ладонь к стеклу. Я с трудом поднимаю свою и прикладываю к стеклу с другой стороны. Теперь только оно и разделяет нас.

— Я не хочу уходить, но слишком люблю тебя, чтобы остаться. Он прислоняется лбом к окну там, где моя ладонь. Я чувствую его даже через стекло.

— Я буду любить тебя вечно. – Мы смотрим друг на друга, и каждый видит боль в глазах другого.

Моё сердце идёт трещинами от каждого нового слова Тома. Дыхание туманит стекло, и я рисую дрожащим пальцем сердце.

— Закрой, пожалуйста, глаза, – просит он дрожащим голосом.

— Я не смогу уйти, если ты будешь смотреть на меня. Не беспокойся обо мне. – Он улыбается сквозь слезы.

— Пожалуйста, закрой глаза, – повторяет он. — Позволь мне уйти.

Я люблю его. А он вот-вот уйдет навсегда? Надолго? Никто не знает. Секунду Я молчу, запоминаю до последней черточки его лицо и наконец заставляю себя закрыть глаза.

Он уходит.

Том уходит.

Медленно открывая глаза, я еще надеюсь в глубине души, что увижу его по другую сторону стекла.

Когда я открываю глаза, его уже нет.

Слезы текут не переставая.

Но вижу только мигающие огни во дворе.

Я тяну вверх дрожащую руку, касаюсь кончиками пальцев отпечатка его губ на стекле.

========== Часть 20 ==========

Восемь месяцев спустяТомГромкоговоритель в зале аэропорта хрипит и оживает, и приглушённый голос прорывается сквозь утренний шум и стук колёс багажных тележек, катящихся по выложенному плиткой полу.

Я вытаскиваю из уха наушник и слушаю объявления. Если сменят выход на посадку, мне придется тащится через весь зал.

— Прошу внимания, пассажиры следующего в Стокгольм рейса 618 авиакомпании « Айсленд Вайт»…

Вставляю наушник в ухо. Не мой рейс. До декабря я в Швецию не собираюсь.

Расположившись в кресле, я в миллионный раз вспоминаю её, Аню.

—Кто вы такая? Что вы делаете здесь, у меня? — осведомился мужчина.

— Тот же самый вопрос я собиралась задать вам?

— Я Том Фелтон, можно просто Том.

— Анна Шарлотта Браун, что вы здесь делаете? В моем доме?

— Это ваш дом?

— Да.

—Том, у тебя есть дети?

— Нет.

— Почему?

— Не желаю навязывать другим мерзкий грохочущий мир, в котором мы вынуждены жить.

— Тебе не кажется, что ты несколько преувиличиваешь?

— Ничуть!

— Но… Кареглазая хотела, что-то добавить, но Фелтона уже понесло. Четверть часа, безумно вращая глазами, Том развивал свою аргументацию неисправимого пессимиста, не верящего в будущее человечества. Убедившись, что словесный фонтан наконец иссяк, Анна подытожила: — Как я погляжу, ты терпеть не можешь не только негодяев, но и весь род людской. — Разговор не об этом, — перешел он к обороне.

— Ты спросила, почему я не хочу заводить детей. Вот я и отвечаю: потому что не хочу смотреть, как они растут среди хаоса и злобы.

— А у тебя, есть дети?

— Может быть, когда-нибудь будут.

— Ради вашего собственного удовольствия, конечно? — усмехнулся он.

— Чтобы чувствовать себя « полноценной», « состоявшейся». Какие ещё слова принято в таких случаях говорить? Чтобы не отличаться от подруг? Чтобы мама с папой не мучали вопросами, вызывающими чувство вины? Этого Анна не смогла вынести: вскочив, она плеснула ему в лицо ледяной водой, чтобы заставить заткнуться, после чего, немного поколебавшись, швырнула в него самой пластиковой бутылкой.

— Нет, какой же ты редкостный козел! — крикнула она, бросившись к лестнице. Перепрыгивая через две ступеньки, девушка мигом взлетела наверх и с силой захлопнула за собой дверь.

— Ну что, готов? — Дэн толкает меня в плечо. Выход на посадку уже открыт, посадка на рейс в Италию началась. Я улыбаюсь другу, застегивая молнию на кофте.

—С рождения готов.

Я встаю, перевожу дух и подтягиваю лямку рюкзака. В шуме и хаосе аэропорта я слышу её смех. Он звенит колокольчиком. Ноги знают, что нужно идти на посадку, но глаза уже ищут. Ровно шесть секунд — и поиск успешно завершен. Я даже не удивляюсь, когда обнаруживаю, что она смотрит на меня.

Анна— Аня, где твоя импровизация? — шутливо Эмма толкает меня в плечо.

Я открываюсь от путеводителя и, рассмеявшись, аккуратно закрываю его и кладу в задний карман.

— Как же хорошо, что мы летим на пару дней в Италию. Сказала я.

— И не говори. Слушай, я тебя не сразу узнала.

— Почему же? Поинтересовалась я.

— Начнём с того, что ты перекрасилась в русый, похудела в целом.

— Решила начать жизнь с чистого листа.

— Что у вас с Томом? Поинтересовалась подруга.

— Ничего, последний раз я его видела восемь месяцев назад. Я оглядываю зал аэропорта, смотрю на высокие потолки и широкие окна, и радость вперемешку с волнением бежит по венам. Мы направляемся к выходу 17, где идет посадка на рейс до Рима.

Я оборачиваюсь и пробегая глазами по длинной людской очереди, ощущаю холодок на шее.

Сердце начинает биться быстро, потому что там, в очереди, стоит Дэн.

Я уже знаю. Знаю, ещё не увидев его.

Том.

Я застываю на месте, а он поднимает голову, и наши взгляды встречаются. В его глазах та знакомая голубизна, которая так долго мне снилась и от которой у меня подкашивались ноги. Я делаю глубокий и свободный вдох, иду к Томасу.

— Привет. Сказал мужчина, он хотел меня обнять, но я остановила его.

— Здравствуй, не стоит.

— Рад тебя видеть, ты так изменилась.

— Спасибо, я тоже рада тебя видеть.

— Ты как?

— Все хорошо, я гляжу, вы летите в Италию, как и мы.

— Да, совершенно верно.

— Я тогда пойду.

— Ань, стой. Том взял мою руку.

— Том, скажу прямо. Не хочу тебя расстраивать, если у тебя были на меня планы. Но между нами больше ничего нету, прости, мне нужно идти. Я развернулась и ушла к Эмме.

========== Эпилог ==========

“Ань,

к тому времени, как ты прочитаешь это письмо, пройдет уже несколько недель. Даже учитывая , что мы не общаемся год. Надеюсь, что ты добралась до Парижа раньше начала сентября. Надеюсь, кофе вкусный и крепкий, круассаны свежие, погода еще достаточно солнечная, чтобы сидеть снаружи на металлических стульях, которые неизменно неровно стоят на мостовой. Неплохое место этот. «Маркиз». Стейк тоже хорош, если ты надумаешь здесь пообедать. А если посмотреть налево, ты увидишь «EʼArtisan Parfumeur», где по прочтении письма непременно должна попробовать духи под названием вроде «Papillons Extrême»(точно не помню). Мне всегда казалось, что они тебе подойдут.

Ладно, инструкции закончились. Есть несколько вещей, которые я хочу тебе сказать и сказал бы лично.

Солнце мое дорогое, пишу это письмо, зная заранее, что нам не суждено больше встретиться. Прошу дочитать его до конца. Я искренне сожалею и мне стыдно, что я не оправдал надежду на нашу обоюдную долгую и счастливую жизнь.

До конца не понимаю, как уменьшить боль у тебя внутри. Я мало сплю, потому что во снах я вижу твои слезы, которые наяву сопровождаются чувством собственной вины. Твой ласковый голос, неповторимо-искренняя улыбка и трепетная любовь ко мне навсегда останутся в моей памяти. До определенного момента я верил в наш союз навсегда и искренне оберегал наши отношения. Независимо от того, что будет в будущем ты лучшее в моей жизни. Как не печально, судьбой написан другой финал, прошу простить меня…