Только один человек шел против всего народу, на выход из супермаркета. Одет он был в черную кожаную куртку с меховым подкладом, серые джинсы, на которых при каждом шаге болталась серебряная цепочка, белый шарф в тон шапке. В его руках были явно увесистые пакеты, в которых лежали покупки из магазина: различные продукты и подарки, упакованные в яркие обертки. На его лице играла мягкая улыбка. Падающий снег иногда попадал на его веснушчатые щеки и нос, заставляя парня морщится. Брюнет никуда не торопился, он наслаждался каждым шагом, наслаждался хрустящим снегом под тяжелыми ботинками. Он направлялся в теплый и уютный дом, где ждали его горячий шоколад, теплый плед, любимая и его дочь… Дом встретил Тома непривычной тишиной. Парень прошел на кухню, разложил продукты из пакетов по шкафчикам и в холодильник. Оставшийся пакет он принес в гостиную, где стояла пушистая, зеленая красавица, на которой ярко сверкали разноцветные гирлянды. Гостиная выглядела как картина из модных журналов: камин, в котором плясали рыжие и жгучие языки пламени, на стенах гирляндой и мишурой было написано «С Рождеством!», зеленая и колкая елка, и подарки под ней, праздничный стол с разными вкусняшками.

***

Проговорив последние слова , девушка посмотрела на спящую дочку: светлые локоны торчали в разные стороны, длинные ресницы были сомкнуты, лицо выглядело умиротворенным. Засмотревшись этой, как она думала, волшебной картиной, она и не заметила, как на входе в комнату очутился Том.

Мужчина стоял на пороге в бежевом худи и смотрел на них, не скрывая своей улыбки.

— Ты верну, – прошептала девушка, откинув голову на спинку кровати и улыбаясь.

— Привет. Какая сказка была? – спросил он, также улыбаясь, и, подойдя ближе, сел рядышком.

— Про Щелкунчика. Тихо ответила я.

Том улыбнулся и осторожно взял дочь на руки, стараясь не разбудить, и отнёс Оливию в её комнату. Выйдя из комнаты дочери, Том зашёл в нашу комнату.

— Пойдём за стол, скоро Рождество. Том подал руку и мы очутились уже в гостиной.

Мы с Томом говорили обо всем, что можно было. И вот настал час дарить подарки.

Мы подошли к ёлке, сели рядом с ней и начали распаковывать подарки.

— Ань, я очень хочу, чтобы ты сейчас закрыла глаза.

— Хорошо. Я закрыла глаза и не знала, что мне сейчас было ожидать.

Том порылся в кармане брюк и достал коробочку.

— Открывай глаза.

Открыв глаза, у меня пропал дар речи.

— Ань, сейчас мне немножко трудно говорить, но все же, я хочу сказать тебе важные вещи.

Любимая! Наконец-то я понял, чего хочу. Я хочу сказать тебе «спасибо» за всю твою ласку, любовь и нежность, которую ты даришь мне каждый день. Мы с тобой вместе уже много лет и нам следует что-то менять в статусе наших отношений. Ты безумно радуешь меня в качестве девушки, однако я хочу большего! Я хочу видеть тебя каждый день в своем доме, делить с тобой стол, кровать, крышу, свои радости, свою печаль, свое одиночество. Стараюсь представить себя жизнь без тебя и просто не могу. Любимая, ты согласишься выйти за меня замуж?

—Том…. Я… На глазах девушки наворачивались слезы.

— Я согласна.

Том достал из коробочки кольцо и надел его на левую руку девушки.

========== Часть 19 ==========

Я открываю глаза.

Смотрю в потолок. В глазах проявляется, но боль в груди лучами расходится по всему телу.

Пытаюсь оглядеться, но ещё слишком слаба.

Люди в палате есть, но его среди них не видно, перед глазами все расплывается.

Пробую сказать что-нибудь, но мешает аппарат искусственной вентиляции легких.

Останавливаю взгляд на лице Тома.

— О, боже! Ты очнулась. Я сейчас позову врачей.

— Том?

— Да, милая. Том взял мою ослабшую руку в свою

— Что со мной произошло?

— Ты только не переживай. Мужчина сделал глубокий вдох и выдох. Том пытался собраться с мыслями. — В общем говоря, ты пару месяцев назад попала в серьёзную аварию, врачи говорили, что шанс выжить был равен 40%.

— Сколько я пролежала здесь ?

— 2 месяца, мы все переживали за тебя, твоя мама, чуть ли не с ума сошла, я не находил в себе место.

— Все ведь будет хорошо ?

— Я обещаю, что у нас будет хорошо. А сейчас я должен позвать врача. Том встал и вышел из палаты, чтобы позвать врача.

Спустя несколько минут, в палате были врач и Том.

— Том, я попрошу вас выйти, нам нужно будет её осмотреть.

— Я вас понял. Том вышел и уселся на кушетку возле палаты.

Минуты ожидания шли очень долго. И спустя минут 15 из палаты вышел доктор.

— Доктор, скажите, что с ней?

— Состояние критическое.

— То есть? Том непонимающе посмотрел на доктора.

— Не хочу вас расстраивать, но ей осталось как минимум ещё 6 месяцев.

— Нет, этого не может быть.

— Я понимаю вас, но поймите это не избежно.

— Даже операции не помогут?

Мужчина помотал головой.

—Вам лучше сейчас пойти домой и переварить сказаное.

—Но есть ли шанс, что она выживет?

— Есть, но он маловероятен.

С этого момента прошло ещё три месяца.

От лица Тома.

Прошло три месяца, Аню выписали ещё вчера, но слова доктора так и не выходили из моей головы, осознавая, что ещё три месяца и её не будет. Она меня постоянно спарашивала, про тот разговор с врачом, я ей говорил, что все хорошо и мы с ней проживем долгую жизнь, но каждый раз когда я это говорил, я испытывал внутри целый ураган эмоции, пытался скрыть свои слезы от неё. Когда появлялось свободное время, я проводил время с ней, с нашей семьёй.

На улице январь месяц и я решил сделать романтический вечер для нас с Аней.

***

— Где ты мечтала жить? – спрашивал я. Мы не спеша идём по берегу к пешеходному мостику, и её рука уютно устроилась в моей.

Я сметаю свежий снег с перил, мы запрыгиваем и сидим, болтая синхронно ногами.

— В Калифорнии, – отвечает Анна. Мы смотрим на замерзший пруд. — Или в Канаде.

— Канада?

— Да, но сейчас понимаю, что в Лондоне лучше. Слушай, а давай покатаемся на пруду!

— Ты сумасшедшая? Где ты сейчас найдешь коньки!

— Том!

— Что?

— Давай, не будь занудой. Не обязательно нужны коньки, чтобы кататься.

— Аня, нет

— Как хочешь, а я иду. Девушка слезла с перила и спустилась на пруд, а я сидел и наблюдал за ней.

Девушка начала кататься, но её катание продлилось недолго. Она ударяется спиной о лёд.

— Чёрт! Аня? Ты как? – спрашиваю я, уже приготовившись прыгать к неподвижному телу.

И тут Аня начинает смеяться. Не пострадала. Слава богу. Я с облегчением выдыхаю и качаю головой.

— Это было что-то…

Громкий треск. Аня пытается подняться, но не успевает.

— Аня! – кричу я. Лёд под ней трещит и раскалывается, а чёрная вода под ним поглощает её целиком.

— Не… сейчас. Ну же… давай. Дыши, – умоляю я, и холод колотит в моё тело. Я держу в ладонях её лицо, вдувая в её легкие.

В глазах все плывёт, кромка тьмы расширяется, заливает все, и остаётся только лицо Ани в обрамлении черноты.

Я выпрямляюсь. Делаю ещё один короткий, безнадёжный вздох. Весь воздух, что есть в моем теле, я вталкиваю в её легкие и, обессиленный, валюсь на неё, не зная, хватит этого или нет, слыша вдалеке сирену « Скорой помощи», которую успел вызвать.

От лица Ани.

Я чувствую укол в руку.

Глаза распахиваются, голова кружится, и зрение постепенно возвращается – яркими огнями вверху.

Но это не те праздничные огни, красивыми гирляндами опутавшие деревья в парке. Эти огни – флуоресцентные больничные лампы.

В коридоре слышится мамин голос, громкий и твердый. Когда мама переходит на этот тон, у меня мурашки бегут по коже.

В мою палату заходит мама.

— Милая, ты как?

— Все хорошо, можешь не переживать. Начала я откашливаться.

— Это тебе. Мама протянула мне пакет с фруктами и небольшим подарком.

Подарок? Странно.