Благодаря профессору Сироткину, читавшему в Инязе курс французской истории, я до сих пор поражаю соотечественников Макрона знанием некоторых фактов их прошлой жизни. Профессор не отказывал себе в удовольствии на экзамене задавать дополнительные вопросы. Мне, например, досталось целых два. Сначала меня спросили, сколько сортов сыра производится в стране трех мушкетеров. Проживая за мощным железным занавесом, я не смогла тогда правильно оценить разнообразие молочной продукции капиталистической сырной державы. Зато на второй вопрос: «В каком году женщины во Франции получили право голоса?» – я ответила без запинки. Бросить бюллетень в урну наравне с мужчинами и тем самым реализовать главное конституционное право соотечественницы Жанны д’Арк смогли только после Второй мировой войны, в 1945 году.

Идеологически выдержанный товарищ Сироткин неоднократно подчеркивал, что нам, советским студенткам, невероятно повезло, так как главный государственный документ СССР гарантировал нам возможность исполнения гражданского долга с восемнадцатилетнего возраста. К этому своему долгу я относилась спокойно, но ответственно, голосуя в назначенный день до полудня. Однако, расставаясь с выданным мне районной избирательной комиссией листочком, я никакого волнения в груди не испытывала. Я воспринимала происходящее как должное и неизбежное. Меньше всего я думала в тот момент о равноправии женщин и мужчин.

Взглянуть иначе на выбор как таковой, будь то избрание члена местного совета депутатов или поиски ответа на вопрос, как жить дальше, меня заставила институтская встреча с экзистенциализмом. Я прониклась рассматриваемой им проблемой социальной ангажированности и ответственности человека за свои поступки. Я зачитывалась Камю, Сартром, Мориаком и их американскими последователями – Стейнбеком, Апдайком, Теннесси Уильямсом, Куртом Воннегутом. Вовремя попавшаяся умная книга про экзистанс помогла мне переварить обильное чтение и адаптировать чужие гениальные мысли. В результате к девятнадцати годам у меня сформировалось упрощенно-утилитарное понимание величайшего философско-литературного направления двадцатого века. И сводилось оно к следующему: принятие любого решения ведет к потере liberte, ибо ты свободен только в процессе выбора. Таким образом, пока ты колеблешься, стать тебе врачом или актрисой, надеть брюки или мини-юбку, купить 300 граммов колбасы или 500, а также кому из поклонников отдать предпочтение, у тебя нет ни перед кем никаких обязательств. Они появляются только после принятия решения. Итак, коли ты определилась с призванием, оделась, отоварилась мясным изделием, встретилась с Петей, а не Васей, то ты отказалась от свободы, социально ангажировалась и начала по полной нести ответственность за свои действия.

Очень соблазнительным тогда выглядело альтернативное решение всех проблем – переселение на небольшой уютный необитаемый остров с приятным климатом и со всеми коммунальными удобствами. Найти бы свой Чунга-Чанга и жить как хочется, ни с кем не считаясь. Все равно никого, кроме тебя, там нет. Однако вскоре труды главной феминистки второго пришествия нарушили плавное течение моего экзистанса. Соратница, последовательница и гражданская жена Жан-Поля Сартра попыталась взять меня в интеллектуальный плен и обратить в свою феминистическую веру. На какое-то время Симона де Бовуар стала чуть ли не властительницей моих скромных девичьих дум. Прочитав 800 страниц книги «Второй пол», я почти согласилась с автором, что «женщиной не рождаются, женщиной становятся». Однако подобной точки зрения я придерживалась недолго. Во-первых, я прекрасно себя чувствовала в женском обличии, а во-вторых, моя семья являла чудесный пример гармоничного полного межполового равенства.

Наша ячейка советского общества походила на мини-державу с конституционной монархией, а по сути это была истинная демократия. Вся законодательная и частично исполнительная власть сосредоточивалась в руках королевы Бабушки, однако без поддержки двух палат парламента – дедушки и папы – система не функционировала. Интересы мужской половины строго соблюдались, и ей позволялось безмерно любить, восхищаться и повиноваться верховной правительнице. Нашим мужчинам также разрешалось иметь собственное мнение, пристрастия, вкусы и даже увлечения. В нашем королевстве работа не делилась на «М» и «Ж». Моим воспитанием занимались и дедушка, и бабушка, равно как и приготовлением пищи. Еженедельная уборка и генеральная накануне праздников производились совместными усилиями. Закупки делались всеми по очереди. Наша внутрисемейная хартия вольности гласила: люби, уважай, помогай ближнему и не воспринимай себя слишком серьезно. Подсмеиваться друг над другом было в порядке вещей, и очень поощрялась самоирония. Позднее я поняла, что, увы, далеко не все понимают и тем более ценят шутки, особенно мужчины. Они инстинктивно, на уровне подсознания, боятся быть смешными, считая, что витающая в воздухе насмешка – это посягательство на их достоинство и чувство собственной значимости.

Юмор более или менее свойственен человеческой природе, но часто входит в противоречие с властью и религией. Он сеет сомнения в непогрешимости и тем самым подрывает устои всего на свете. Мировая культура дает тому немало примеров. У Булгакова в «Мастере и Маргарите» фиолетовый рыцарь из свиты Воланда однажды неудачно пошутил, за что столетиями отбывал наказание в обличии шута Коровьева. В увлекательнейшем псевдоисторическом романе Умберто Эко «Имя розы» страницы опасной книги о смешном пропитаны смертельным ядом. Осмелившиеся прочесть сатирическую ересь должны были немедленно заплатить за дерзость жизнью. Мне очень нравится анекдот конца прекрасной советской эпохи. В коридоре КГБ стоят два офицера и громко смеются. Проходящий мимо генерал недоуменно спрашивает: «В чем дело, товарищи?» Давясь от смеха, молодой капитан отвечает: «Мы только что придумали анекдот, за который будем давать десятилетний срок».

Да, наш народ любит и умеет шутить. Чем-чем, а юмористами всех сортов не оскудела земля русская. Зеркало нашего бытия – телевидение показывает разные юмористические программы. Иногда они весьма сомнительного качества, но крылатое изречение «Так пипл же хавает!» оправдывает любую безвкусицу. Раз в месяц нас кормят юмором для избранных с этикеткой «Дежурный по стране». По-прежнему работает кузница самодеятельного юмора КВН, и из-под ее молота выходят новые таланты. Когда-то Клуб веселых и находчивых дал путевку в жизнь «Новым армянам», а они его и нас отблагодарили суперпопулярным Cоmedy club.

Хотелось бы обратить ваше внимание на тот факт, что юмор до сих пор не признает равенства по половому признаку, хотя и старается быть лояльным к ж/м. Лучшие юмористы – по-прежнему мужчины. Конечно, женщины в последнее время наращивают количество комедийных актрис, сценаристок, режиссеров, журналисток, писательниц и т. д., но пока что в процентном соотношении их еще кот наплакал. На бытовом уровне дело, безусловно, обстоит иначе. Однако приходится констатировать тот факт, что насмешницы в повседневной жизни не популярны, их остерегаются как на работе, так и дома. Получается, что женский юмор годен только для сугубо внутреннего личного пользования. Другое дело – чувство смешного. Мужчины ценят сей дар в спутницах, ведь им приятно, когда их остроты вызывают одобрительный смех.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.