– Мне бы такого домой, я бы его холил и лелеял, – шеф застегнул свой пиджак, чтобы скрыть округлое пузико. – Но не всё коту масленица, верно? Ладно, держи меня в курсе, я буду у себя.

Полдень остался позади. В кабинете заметно потемнело, голоса коллег за дверью утонули в звоне дождя. Не успел сырный суп толком перевариться, как зазвонил наушник. Сара потянулась в своём любимом кресле и коснулась пальцем эйчфона.

– Кейт, да, я как раз хотела тебе набрать.

– Как твоё самочувствие?

– Бывало и лучше… – она кратко пересказала вчерашнюю историю с уколом.

– Это просто ужас! – возмущалась Кейт. – Ещё чуть-чуть и твой же дом может стать могилой… И с этим ничего не поделать. Нужно разобраться с обслуживающей компанией.

«Для кого-то уже стал».

– Утром приходил мастер, починил. Ава говорит: очень редкая ошибка. Надеюсь, история не повторится.

– Ну, конечно…

– Кстати, ты же вчера просила об услуге, – Сара уставилась в монитор, наблюдая за движением точки по карте города.

– Ты узнала что-то про Нортона?

– Вот сейчас смотрю запись за прошедшие два дня. Он достаточно много двигается, я хочу тебе сказать.

– Есть какие-то подозрительные места?

– Он на складе АнЛимитед работает?

– Да, я же говорила ещё вчера, он начальник всего склада, – озабоченным голосом ответила Кейт. – Ты забыла?

– Нет, что ты, я помню, – соврала Сара, – просто уточняю, чтобы исключить ошибку. А твой малой не так прост, м-да…

– Что там?

– Он четырежды был на Плимут-драйв. Ты ведь понимаешь, что он там не розочки покупал. Ходит рано утром и вечером.

– Господи! Я боялась этого. Он сорвался, понимаешь! Нортон снова начал принимать наркотики.

– Если это так, то ты должна написать заявление на него. Так, сейчас… из ЦОНа никаких оповещений не приходило, – Сара открыла среднемесячную сводку по данным его Hand-фона и зачитала: – Уровень адреналина и опиатов в крови не превышает допустимую концентрацию. Так, на первый взгляд я могу предположить, что он принимает какие-то амфетамины, – Сара бегло пробежала взглядом по отчёту. – О, запахло древностью, кто-то толкает экстази! Могу запросить детальный анализ, ты знаешь, нужно составить…

– Я не хочу писать на него заявление! – в голосе Кейт слышалась паника. – У Нортона и так проблемы на работе; ты хочешь, чтобы его уволили?

– Послушай, тут два варианта: либо решать этот вопрос лично, либо писать заявление, и тогда этим уже займёмся мы. Формально за прогулку по Плимут-драйв я не могу его арестовать, тем более, среднемесячный отчёт чист.

– Вот ты всегда такая!

– Какая?

– Безжалостная! Зачем только я…– Кейт осеклась и тяжело задышала в трубку. – Ладно, прости, я вспылила. Ничего страшного, просто поговорю с ним. А лучше, чтобы ты сделала ему предупреждение.

– Я могу послать человека из отдела, он специалист по наркотическим препаратам.

– Нет! Ни в коем случае! Если у Нортона обнаружат наркотики… пожалуйста, я не хочу, чтобы с ним что-то случилось.

– А потом такие люди убивают девушек в клубах! – вспыхнула Сара. – Всё начинается невинно, а дай им волю… Если бы мы не кололи АКВ-22, то город с ума бы сошёл.

– К-кого в клубах убивают? – голос Кейт задрожал.

«Чуть не проговорилась!»

– Это я образно.

– Что ты такое говоришь? У человека просто нет друзей, ему одиноко. А от уколов у него ещё больше депрессия развивается. Знаешь, не у каждого получается смириться с отсутствием эмоций, особенно тяжело тем, кто помнит время до двадцать второго года.

– И я помню мир без эпидемии, и тоже грущу по детским годам. Думаешь, мне не хочется просыпаться с улыбкой на лице? Но раз уж коронавирус схватил нас за зад, то будем жить, как можем.

Кейт молчала, лишь изредка тяжело сопя в наушник.

– Сара, послушай… ты же меня знаешь. Я всегда билась и бьюсь за своих подопечных.

– Знаю…

– Тебя спасла и Нортона спасу!

– Ладно, помогу, но знай, что я против.

– Спасибо, господи, спасибо! – голос Кейт повеселел. – Сегодня же вечером сходим к нему, проведаем, ага?

– Нет, стой, не сегодня. У меня много дел на работе. Давай завтра или лучше послезавтра?

– Сара, прости, мне звонит начальник, давай завтра вечером, после работы. Всё, целую тебя!

В наушнике запищали протяжные гудки.

– Вот дерьмо! – она вскочила с кресла и схватилась за голову. – Какого… здесь происходит? Я ведущий следователь или кто?!

С трудом одолев бурлящие в груди чувства, Сара снова вернулась на рабочее место и продолжила заниматься расследованием. Наконец у неё появился доступ к некоторым материалам, первым делом она начала просматривать видеозаписи у входа в «Шабаш».

«Почему нельзя было поставить камеры в самом клубе? Верно! Чтобы с помощью говна и палок расследовать преступление! А то иначе слишком просто», – возмущалась Сара себе под нос.

Ники пришла в «Шабаш» в районе семи часов вечера. По записям было не очень хорошо видно, но казалось, что девушка на взводе. Она столкнулась на перекрестке с каким-то мужчиной и долго доказывала ему свою правоту, прежде чем направиться в сторону клуба. Мужчина покрутил пальцем у виска уходящей девушке и быстрым шагом побежал в сторону автобуса.

«Не он, а идея была хороша», – с огорчением вздохнула Сара.

Ники скрылась за входной дверью и долго не появлялась на улице. Прошёл час, прежде чем её лицо снова попало на камеру. Девушка пребывала в хорошем настроении, всё время смеялась и о чём-то активно болтала с группой парней. Вскоре подростки потеряли к Ники всякий интерес и пошли куда-то прочь от клуба, оставив её наедине с коктейлем в руках.

«Групповушка могла бы наметиться… но не сложилось. А так бы четыре на одну… Ну, что за мысли? Сара, вы чересчур пошлая мадама!»

Через минуту подъехало такси – вот и Ава. Ники тут же бросилась обниматься со своей одноклассницей, словно с лучшей подругой, коими они, естественно, не являлись, и даже предложила выпить из своего бокала, но дочурка отказалась.

«Молодец! Кто знает, какая дрянь там налита».

Сара не очень любила такие моменты, словно как подглядывать за кем-то в душе. Аврора уже взрослая и сама несёт ответственность за свои поступки.

Девушки постояли снаружи несколько минут, поговорили, а затем направились в «Шабаш», больше Ники из клуба не выходила.

«А что с другой стороны?»

Сара потыкала ближайшие камеры, но, как назло, ни одна из них не смотрела на дверь с другой стороны клуба.

«Долбаное убийство, ты совсем не хочешь расследоваться?»

Она просидела почти три часа, пытаясь сопоставить траектории движения людей с разных точек. Это дало результат: как минимум трое точно выходили из «Шабаша» через заднюю дверь. Но долго ли они там стояли, было непонятно. В восемь двадцать восемь из клуба повалила толпа взбудораженных подростков – двадцать четыре человека. По всей видимости, до них дошла новость об убийстве Ники. На лицах некоторых застыл ужас, на других же – полный восторг, две девочки ревели навзрыд.

Сара откинулась в кресле и уставилась на полку, где стояла маленькая фигурка слона из красной глины. Скулы дрожали от гнева. По металлическому наличнику звонко тараторили капли дождя.

«Это тебе не кино, слоняра, тут в хобот разгадку не положат. Не позвонит всевидящий добрый дядечка и не расскажет чё-кого и кто убийца».

Восточный зверь не ответил. Внезапно в ушах раздался звонок. Сара взглянула на эйчфон – Дэн Краун. Если кто и подходил под описание всевидящего доброго дядечки, то это был именно Дэн. Уставившись в окаменевшие глаза животного, она наставила на него указательный палец.

«Думаешь, это смешно?»

– Чем меня сегодня порадует любимый эксперт по телу?

– Сара, добрый вечер, можешь говорить?

– Конечно, Дэн. Я весь день жду от тебя новостей.

– Понимаю, но всё крайне непросто. Эм… так… смерть Ники Рат наступила четвёртого октября в восемь часов двадцать девять минут вечера. Мне было несколько сложно определить причину смерти. Думаю, это потеря крови. Также я обнаружил колотую рану у неё в боку, вскрытие показало разрыв левой почки.