Раздражение, ужас, гнев и горе рвали его яростным перекрестным огнем. Отлетев на безопасное расстояние, он повернул и стал свидетелем катастрофы 15-й.

О`Гилви летел вверх, стреляя изо всех пушек. Но коварный фон Тельм, воспользовавшись брешью, образовавшейся из-за отсутствия Леннокса, повел свои «мессершмитты» над 15-й эскадрильей. Потом, набрав высоту и оказавшись в хвосте, они снизились и начали то, что превратилось в бойню. Командир полета Дик Хелси первый полетел вниз в горящей разбитой машине, и «спитфайры», лишившись не только хладнокровного уверенного руководства, но и привычной боевой тактики, которая вдруг им отказала, были деморализованы и пришли в смятение. Только чуть более половины их вернулись на тайную базу.

Леннокс объяснил причину свого поведения разгневанным пилотам 15-й, и вначале они ему поверили. Потом один испробовал как будто неисправные пушки в самолете Леннокса, и залп снес одну из стен амбара, служившего ангаром. Пушки были в порядке; проверка электрических соединений не обнаружила ничего такого, чем можно бы объяснить молчание пушек в бою над Каналом.

Призванный для дачи объяснений перед специальной комиссией, Леннокс повторил свой рассказ. Он рассказывал просто и без предубеждений. На комиссию произвели впечатление его искренность и правдивость, а также сведения о его действиях в Китае и Англии, и комиссия отпустила его без приговора и осуждения. Но среди пилотов 15-й Леннокс стал парией. Официально он не был осужден как трус, но они считали его таковым; не виновен он или виновен, но именно он, американец, привел к гибели четверых британских летчиков. Единственным на аэродроме, кто ему сочувствовал, был Бенджи Каллахен, худощавый жилистый механик, возглавлявший ремонтную мастерскую в амбаре. Это происходило потому, что Бенджи был ирландец, сторонник свободы Ирландии, к тому же он верил в гремлинов.

По мнению Бенджи, в падении Леннокса виноваты гремлины. И Леннокс, благодарный маленькому ирландцу за дружбу, делал вид, что верит ему. Конечно, Леннокс и раньше слышал о гремлинах, потому что это была современная легенда. Никто не знал, как и когда она зародилась, но пилоты по всей Англии знали об этом маленьком озорном воздушном народце. Пилоты 15-й не были исключением и даже внесли свой вклад в форму и содержание легенды.

Перечень гремлинов мог бы показаться чокнутым, но сами гремлины как будто не возражали. Гремлинов мужчин называли просто гремлинами. Гремлинов женского пола именовали фифинеллами, мальчиков гремлинов – виджетами, девочек гремлинов – флиппери-джиббетами. Это обычные виды гремлинов, но, как и следовало ожидать, существуют особые разновидности. Среди них стратосферные гремлины, гремлины, летающие по ночам, и водные гремлины.

Те, кто в них верит – вроде Бенди, – считают, что именно гремлины выводят из строя приборы контроля, засоряют подачу горючего, затуманивают окна, вызывают течи в баках, неожиданные отказы двигателя и другие неожиданные механические повреждения. Однако они делают это не из зла, но из озорства. Их любимой добычей становятся самоуверенные пилоты, и тем или иным способом они быстро добиваются возвращения у них комплекса неполноценности.

Леннокс позавтракал в кают-компании, как обычно, в одиночестве. Потом он вышел и, поскольку у амбара никого не было, пошел туда повидаться с Бенджи. Ирландец заменял пробитый пулями элерон, и, когда он увидел Леннокса, лицо его расплылось в улыбке.

– Как тебе это отличное утро? – спросил он.

Леннокс попытался улыбнуться.

– Отлично, – ответил он. На какое-то мгновение собственное одиночество требовало, чтобы он поделился с Бенджи своим планом оправдания, но он передумал и только спросил: – Видел гремлинов ночью, Бенджи?

– Я? – удивленно спросил маленький ирландец. – Ну, такому наземному человеку, как я, они не покажутся, мистер Леннокс. Их могут видеть только пилоты.

– Моя ошибка, Бенджи. Но послушай, разве еще не появились амбарные гремлины?

– Кто знает? Однажды они могут появиться. – Голубые глаза Берни были серьезны. – Эволюция иногда дает очень странные результаты. У меня есть мысль…

И Бенджи принялся объяснять Ленноксу свою теорию эволюции применительно к гремлинам.

Леннокс слушал его, используя только половину своего внимания. Другая половина была направлена на главное здание. Долго ждать ему не пришлось. Бенджи делал заключительные фразы выступления, как открылась дверь и к амбару направился адъютант Кервью.

Он сделал вид, что не замечает Леннокса, и обратился к Бенджи так, словно тот был один.

– Майор просит подготовить самолет к специальному рейсу.

Сказав это, он повернулся и пошел назад.

Леннокс ждал, тело его напряглось. Бенджи позвал двух своих помощников кокни, и втроем они пошли на поле и стали убирать маскировочный стог, открывая блестящий на солнце «спитфайр». Потом принялись возиться с самолетом, размахивая своими инструментами. Из кают-компании снова вышел адъютант в сопровождении пилота в летном комбинезоне; ремешок от шлема пилот сжимал в зубах. Они вместе вошли в главное здание.

– Сюрприз! – сказал Леннокс Бенджи. – Полечу я. Ты так много говорил, что я не успел тебе об этом сказать.

– Да ну! – удивленно сказал Бенджи.

И Леннокс – так, словно действует по срочному приказу, – забрался в кабину и надел шлем. Он сделал знак, чтобы убрали клинья из-под колес.

Бенджи несколько мгновений колебался. Ему казалось, что что-то неправильно. Но он пожал плечами и передал приказ Леннокса своим помощникам. Клинья убрали, и механики отошли от самолета. Леннокс включил двигатель «Ролл-ройс Мерлин», «спитфайр» покатил по полю и спустя несколько секунд поднялся в небо.

Набирая высоту, Леннокс не оглядывался. Он знал, что рев мотора предупредил Кервью и сейчас командир эскадрильи лихорадочно подает ему знаки, чтобы он приземлился. Конечно, Кервью приходится играть, чтобы на него не пало подозрение. Микрофоны, свисающие с инструментальной панели, загудели. Сейчас Кервью пытается связать с ним по радио, но Леннокс, предвидя это, не надел наушники и теперь не обращал на передачу внимания.

Он выровнял самолет и повернул его носом к Каналу. Направление, которое он взял, приведет его точно в сектор, патрулируемый фон Тельмом. Губы его напряглись, когда он подумал о нацистском асе. Он знал, что его шансы выйти из дуэли живым так ничтожны, что их можно считать нулевыми. Фон Тельм сбил уже больше двадцати английских самолетов, включая не только те, что были сбиты, когда его сопровождала вся эскадрилья, но и в одиночных боях. В таких боях он победил многих ветеранов английской авиации. У Леннокса не было иллюзий насчет собственных летных способностей: он знал, что большинство тех, кого сбил фон Тельм, были не хуже, а то и гораздо лучше его.

Леннокс посмотрел вперед. Он теперь видел тонкую, но быстро расширявшуюся голубую полоску, обозначавшую Канал. Теперь уже скоро. Он попытался расслабиться, сбросить нараставшее напряжение.

По привычке взглянул на инструменты. Перед глазами что-то неожиданно блеснуло. Леннокс подумал, что это результат напряжения, и несколько раз быстро мигнул. Снова посмотрев на инструменты, изумленно ахнул и едва не потерял управление самолетом.

На краю указателя скорости стояла странная фантастическая маленькая фигура. Не более шести дюймов высотой, она была в красном пиджаке и вельветовых брюках, заправленных в маленькие черные кожаные сапоги с резиновой присасывающейся подошвой. По бокам головы торчали два крошечных рога, а между ними котелок, лихо заломленный назад. У этого существа большой красный нос и сморщенное коричневое лицо, которое в другое время могло бы иметь озорное выражение, но сейчас выглядело застенчивым и раскаивающимся.

Леннокс неожиданно вспомнил, что рассказывали ему Бенджи и другие. Он мгновенно узнал, кого видит.

– Гремлин! – выпалил он. – Да поможет мне небо! Гремлин!