Я удивленно воззрилась на охранника. Обычно без лишней на то необходимости из него слова лишнего не вытянешь, а тут целая тирада. С чего, позвольте спросить, такой фонтан красноречия? Додумать эту интересную мысль не дала Джоанна:

– А потом вдруг эта записка из Хэддон-Холла! Написали, что ты упала в озеро и нужна новая одежда! Чего я только не передумала! Если бы не Густав, я, наверное, до сих пор билась бы в истерике.

– Густав? – я вопросительно посмотрела на охранника.

Тот скромно потупился.

– Он так быстро, так решительно велел мне не паниковать и нашел Ганса…

– Та-а-ак, – я повысила голос, чтобы возница меня лучше услышал. – А где все это время был Ганс?

Парень вжал голову в плечи.

– Он как раз возвращался, – пояснила Джо. – Бедняга ничего толком не мог объяснить. Сказал, что ты куда-то пропала, он отправился тебя искать. Мы заставили его развернуть экипаж и помчались в Хэддон-Холл.

– Искал, значит? – недобро спросила я у спины Ганса.

– Искал, хозяйка, ох, как искал, – закивал головой возница, полуобернувшись ко мне. – Вы как пропали, так я все обегал кругом, звал вас, кричал. Потом уж отчаялся, и поехал в Винтарион. Подумал, вдруг мы разминулись, и вы домой вернулись.

– Ладно, с тобой мы позже поговорим, – пообещала я.

– Обязательно поговорим, – подтвердил Густав.

Ганс мученически вздохнул.

– Так что произошло? Расскажешь ты когда-нибудь или нет?! – потребовала Джо.

Теперь уже мученически вздохнула я. И принялась рассказывать свою, более стройную версию событий о том, как хотела поговорить наедине с Борделоном, но оступилась на влажном камне и упала в озеро, а маг мужественно спас меня из ледяной водной стихии. Густав сверлил меня недоверчивым взглядом, всем видом показывая, что беседа даже с живой легендой не стоит того, чтобы подсыпать верному охраннику снотворное. Зато Джоанна верила каждому слову, восхищенно и одновременно испуганно ахала и вскрикивала, страшно волновалась, но в конце заявила, что я самая храбрая и отчаянная журналистка на всем белом свете, и дядя Бенджамин будет последним дураком, если не оценит моих героических стараний.

Дома я оказалась к десяти часам утра. Всего лишь самое время для завтрака, а, казалось, будто уже целый день прошел, настолько насыщенным получилось мое раннее приключение. Хельда Лаурвиген распорядилась накрыть стол на террасе, и мы баловались круассанами с кофе, купаясь в лучах теплого весеннего солнца. Я в который раз пересказывала свои злоключения. Джо уже не боялась, а громко возмущалась бессердечностью Рейнальдо Борделона, так и не согласившегося дать интервью. Хельда Лаурвиген хихикала надо мной и хитро поглядывала своими ярко-голубыми наивными глазами.

– Какая ты, оказывается, проказница, Аманда, – она шутливо погрозила пальцем. – Но я горжусь тобой! На какие только ухищрения не идут местные девицы, чтобы поймать Рея в свои сети. А ты приехала и оп! – подцепила его на удочку!

Старушка пришла в восторг от собственного каламбура.

– Я всего лишь хотела поговорить с ним!

– Неважно, что ты хотела, – отмахнулась хельда Лаурвиген. – Главное – результат. И он великолепен!

Я закатила глаза и улыбнулась. Спорить со свахой – гиблое дело, у старушки, несмотря на почтенный возраст, все мысли только о романтике и любви. Или о выгодном браке.

– Жаль, что вы уезжаете, – вздохнула хозяйка. – Неужели совсем нельзя остаться еще на несколько дней?

– Я бы с удовольствием погостила у вас, дорогая хельда Лаурвиген, – призналась я. – Вы на редкость гостеприимная хозяйка. Но, к сожалению, завтра утром я должна быть в редакции.

– Хельда Ньюнберг вызвала извозчика на шесть часов вечера, чтобы мы дотемна успели добраться до портальной станции, – пояснила Джоанна.

– Я рада, что вы приехали, – сказала старушка. – Давно в моем доме не было столько жизни и веселья.

– Вот как? – я удивленно вскинула брови. – А для кого сейчас готовят обед на двадцать персон? Не наговаривайте на себя, хельда Лаурвиген. В жизни не видела более активной и общительной дамы, чем вы!

Старушка презрительно сморщилась:

– Да разве можно назвать приятным обществом это сборище старых зануд? Вот еще что придумали: выбрали меня почетным членом городского совета и каждую неделю устраивают в Винтарионе собрания! А мне их корми обедами!

Мы с Джо расхохотались.

– Признайтесь, вам страшно это нравится! – сказала Джоанна. – Иначе вы бы быстро нашли способ избавиться от своей должности!

– Фу, противная девчонка! – шутливо обиделась старушка. – Все-то ты знаешь!

– Что за праздник вы готовите? – спросила я.

– День основания города. Мы отмечаем его каждый год. Украшаем главную площадь, устраиваем ярмарку и представления. Если бы вы остались еще на неделю, то увидели, как мы умеем веселиться!

– Он состоится в следующее воскресенье? – спросила Джо.

– В субботу планируется праздничное шествие и ярмарка. А в воскресенье большой городской бал в ратуше.

– Ба-ал! – Джо выразительно посмотрела на меня. – Может, стоит вернуться сюда в следующие выходные? Как  думаешь, Аманда? Вдруг Рейнальдо Борделон сменит гнев на милость.

– Не знаю, – эта идея мне не слишком нравилась. – Надо подумать.

– Пока ты будешь раздумывать, Рей положит глаз на кого-нибудь другого, – авторитетно заявила старушка. – Надо добивать этого упрямца сейчас, пока он не сообразил что к чему.

– Хельда Лаурвиген, – простонала я. – Говорю же: я не собираюсь замуж. Тем более за Рейнальдо Борделона! Он мне даже не нравится!

Она не стала со мной спорить. Но выражение ее лица ясно говорило о том, что старушка не верит ни одному моему слову. "Милое, наивное дитя, – всем видом говорила эта умудренная жизнью и пятью браками женщина, –  ты можешь лепетать здесь все что угодно, но я-то точно знаю, как устроить твое счастье".

К полудню стали съезжаться члены городского совета. В основном это были дамы и мужчины старшего возраста, но также среди них я обнаружила двух молодых женщин и даже одну девушку, мою ровесницу. Лилианна Окторвье была художницей и своеобразной местной знаменитостью, ибо постоянно устраивала благотворительные выставки собственных работ и принимала самое деятельное участие в жизни городка.

Гости собрались в гостиной и горячо обсуждали предстоящий праздник. Большую часть вопросов решили еще в прошлые встречи, подготовка шла полным ходом, сейчас же шлифовали детали и  разбирали непредвиденные проблемы. Нас с Джо к дискуссии не допустили, и мы сидели в сторонке безмолвными наблюдательницами.  Но это оказалось ничуть не хуже, чем стать полноправной участницей развернувшихся дебатов. Я могла наблюдать со стороны за каждым участником собрания, подмечать их поведение, реакции и эмоции, составлять собственное мнение о незнакомых людях. Бесценный опыт для журналиста!

Самое забавное произошло, когда гостей пригласили к столу. Непримиримые противники и оппоненты, все как один тут же забыли свои разногласия, чтобы в едином порыве воздать должное талантам повара хельды Лаурвиген. Высокое собрание дружно гремело ложками, когда слуга подошел к хозяйке и что-то прошептал на ухо.

– Зови! Зови его скорее сюда! – воскликнула хельда Лаурвиген и приказала: – Поставьте еще один прибор. К нам присоединится хельд Борделон.

При звуке этого имени я едва не поперхнулась рыбным супом. Конечно, хотелось верить, будто хельд маг зашел по-соседски совершенно случайно, но что-то подсказывало: явился он по мою грешную душу.

Гости оживились, появление нового лица внесло приятное разнообразие в их общество. Борделон зашел в столовую, безукоризненно элегантный и отвратительно невозмутимый. Он оглядел собравшихся, поклонился согласно этикету и иронично выгнул бровь:

– Неужели я попал на званый обед? – с легкой улыбкой спросил он, подходя к хозяйке и целуя той руку.

– Ты попал на собрание городского Совета, – нисколько не смутившись, ответила хельда Лаурвиген. – Садись вон туда, рядом с Лилианной есть свободное место. Как удачно ты зашел, Рей. Мы как раз обсуждали, кому поручить украшение городской площади.