Изысканный нагрудник, тонкий, но прочный, как замковые ворота. Такие и тараном не прошибешь! Удобные наручи с мягкими подвижными сочленениями, которые нисколько не стесняли движений при замахе. Блестящие округлые наплечники, что с легкостью остановят рубящий удар мечом, от какого и полег мой старший брат Дел. Будь у него этот доспех… Впрочем, если уж дал в схватке слабину, то никакая броня не поможет – повалят на землю и разорвут в куски. В юности я не раз становился свидетелем подобных сцен, прячась в безопасности арьергарда – обезумевшая толпа арканом стаскивает рыцаря из седла, после чего начинается жестокая расправа. Казавшиеся мирными селяне вмиг превращаются в животных. Они чуть ли не зубами разгрызают застежки и слабые точки доспеха, чтобы добраться до человеческой плоти. А ведь потом этих горе-вояк как минимум прикажут хорошенько выпороть, если не казнить – благородные особы ценны для выкупа, а то, что остается после народного гнева, может пойти разве что на корм скотине.

Я прилагал много усилий, меняя попорченные временем заклепки и ремешки, выправляя вмятины, нанесенные булавами и копьями. К сожалению, в нынешних условиях нельзя было ничего сделать с усталостью металла. На пути я не встретил ни одной исправной кузницы, да и мне попросту не хватило бы навыков, чтобы в одиночку закалить сталь и укрепить пострадавшие участки. Приходилось лишь уповать на то, чтобы доспех прослужит достаточно долго. Достаточно, чтобы… что?

Я не знал ответа на этот вопрос. Зарывшись правой рукой в волосы на макушке, я крепко их сжал, пытаясь подавить нахлынувший приступ отчаяния. Встряхнувшись и отринув гнетущие мысли, я вновь сосредоточился на снаряжении.

Малый топор, который обычно покоился на длинной перевязи, охватывающей доспех от плеча до пояса. Отличное оружие, которое можно использовать как в ближнем бою, так и для бросков. Не сказать, что я сильно поднаторел в этом искусстве, но немалый вес топорика здорово компенсировал некоторую неопытность с моей стороны. Даже если не прорежет неприятеля, то как минимум ошеломит, что даст мне лишнее мгновение для ответного действия.

Последний метательный нож из набора, в котором их насчитывалось шесть штук. Так уж вышло, что мне не раз приходилось бежать от врага, отбрасываясь этими самыми ножами, и вернуть их уже не получалось. Как бы то ни было, метательный нож никогда не бывает лишним, а потому я продолжал носить его в специальном креплении на левом плече.

Короткий лук и несколько самодельных стрел. Для наконечников я использовал обточенные камни, которые и привязывал к древкам с помощью мотка бечевки, будто туземец с заокраинного юга. Мне повезло разжиться нитью в безымянном селении около недели назад, когда Имперский тракт огибал отроги Берегового Кряжа. Жители деревни были свалены в гигантскую кучу на центральной площади, и я старался не смотреть в ту сторону, тщательно обыскивая их простенькие халупы. Зрелище не из приятных.

Так, что еще? Потрепанный дорожный плащ, который прекрасно справлялся с похолоданием. Конечно, меня пугало, что температура едва заметно падала с каждым днем, но пока что я без труда терпел осенние морозы, внезапно налетевшие посреди лета. Удобный походный рюкзак, где я хранил свои нехитрые пожитки, вроде посуды, сменной одежды, а также скудных запасов пропитания. Да, охоты в последнее время почти не стало – животные в ужасе разбегались кто куда, уходя от опасности, и мне становилось все труднее добывать свежую дичь. Оставалось лишь надеяться, что на подходах к рубежам Дамира ситуация исправится. Надеяться и идти.

Взяв в руки меч, я снова провел по лезвию точильным камнем. Особой нужды в этом не было – клинок запросто смог порезать палец, которым я проверил остроту, но мне было просто необходимо чем-то занять руки.

Вскоре чайник закипел. Тонкая белая струя пара уютно взвилась к крыше, и я быстро снял его с огня. Чайничек был из простых, а воды в нем хватало лишь на одну кружку. Наполнив свой жестяной стакан бледно-зеленой жижей, от которой исходил аромат луговых трав, я отставил посудину подальше от костра.

Понятия не имею, можно ли пить этот “чай” без вреда для здоровья. Я смешал в заварнике несколько засохших цветков и растений, сорванных на опушке леса. Пригубив обжигающую жидкость, я поморщился и сплюнул, но потом, пожав плечами, вновь вернулся к напитку. Не хотелось лишать себя чуть ли единственной радости за весь день, ради которой я и просыпался по утрам.

После чаепития я тщательно помыл посуду водой из глубокого ведра, единственного представителя домашней утвари, сохранившейся в хижине. Затем собрал вещи и принялся одеваться. Да, доспех был тяжелым, и ходить в полном обмундировании было чертовски неудобно. Впрочем, так вес более естественно распределялся по всему телу, да и в сложенном состоянии он занимал слишком много ценного пространства в рюкзаке. Скрипя зубами от натуги, я продолжал нести броню на себе, не вправе отказываться от семейного наследия. К тому же случайные встречи с недоброжелателями происходили слишком часто.

Застегнув последнюю застежку под горлом, я поднялся на ноги, сдерживая стон от боли в перетруженных мышцах. Шлем висел у меня за плечом вместе с рюкзаком, так как ходить целый день в этой закрытой “кастрюле” не было никакого желания. Окинув свое временное пристанище коротким взглядом, я мысленно попрощался с гостеприимным домом и смело шагнул на улицу.

Темно-серое небо было подернуто густой дымкой, словно сплошной чередой тяжелых грозовых облаков. В этой непроглядной пелене уже несколько месяцев не появлялось ни единого разрыва, и солнце, которое обычно отчетливо проступает даже сквозь самые плотные тучи, ни разу не показалось на глаза.

Учитывая, что я недавно проснулся, сейчас “утро”. Впрочем, как оно было на самом деле, я не имел ни малейшего понятия. С тех пор, как они вторглись в город, светила покинули небосвод. В любое время суток освещение нисколько не менялось. Мир поглотили сумерки.

Я осторожно двигался по протоптанной дорожке в направлении Имперского тракта. Зона видимости ограничивалась едва ли сотней метров, потому придерживаться верной дороги стало гораздо труднее. Старые ориентиры, вроде далеких горных хребтов и могучих лесов, утратили какое бы то ни было значение – выше линии горизонта не осталось ничего, кроме непроглядной тьмы. Я мог доверять лишь своим ногам, которые по армейской привычке надежно удерживали направление.

Вскоре я оказался в небольшой прогалинке меж двух холмистых возвышений, тянувшихся вплоть до тракта. Дальше по тропе я смог разглядеть узкую речушку, которая лениво гнала свои воды прочь из Аверии, моей родной страны. Я не замедлил последовать ее примеру.

В нескольких часах пути по течению я наткнулся на небольшой лесок, росший прямо на берегу. Высокие плакучие ивы почтительно склонились перед рекой, омывая свои изломанные ветви в ее свежести. Приземистые буки и дубы росли чуть поодаль от кромки воды, создавая надежное укрытие от любопытных глаз. Я смело вступил под сень деревьев, продолжая следовать тропинке. Сам я никогда не бывал так далеко от дома, а потому оставалось лишь положиться на неизвестных путешественников, которые наверняка знали путь получше, чем заблудший рыцарь из аверийской знати.

Мрачный свет, исходящий словно от самого неба, с трудом находил себе дорогу через густое переплетение голых крон лесных обитателей. Я изо всех сил напрягал глаза, которые уже вовсю слезились, чтобы не наступить на кочку или ползущий по тропе корень. Конечно, у меня в запасе еще оставался один или два факела, но мне не хотелось расходовать их без крайней необходимости.

Через некоторое время моего слуха коснулся странный звук, будто тяжелое дыхание раненого животного. Мигом напрягшись, я сошел с дороги и углубился в деревья, потянув из-за спины полуторник.

Звук продолжался. Несколько раз вздохнув, неизвестное существо издало жалобный стон, который быстро затерялся в переплетении ветвей и сошел на нет.

– Кто здесь? – рискнул задать я вопрос, хоть и знал, что выдам свое местоположение.