И вот этот день настал. Гертис с довольной улыбкой наблюдал с высоты уступа за сверкающими на солнце пластинчатыми доспехами воинов, которые железным ручейком стекали из ущелья по направлению к неприятельскому лагерю.
Шесть легионов имперской пехоты маршировали по влажной почве, которая расползалась под ногами тяжеловооруженных бойцов. Тридцать тысяч душ, брошенных правителями в самое пламя для растопки незримого очага, что поддерживает в империи жизнь. Эти люди шли вперед ради Дамира, и первый легат ценил их способность к самопожертвованию во имя великой цели, ведь сам он был начисто лишен этой черты.
Сразу на выходе из ущелья расположились племена горцев. Увидев стройные боевые порядки империи, храбрые воины и не подумали отступать, ища защиты у армии царя. Сбившись в плотную кучку, дикие люди побежали навстречу опасности, громко улюлюкая и свистя.
Имперцы встретили врага хорошо наточенными остриями метательных копий и дротиков, которые щедро посыпались на нестройные ряды горцев. Не знавшие доспехов горе-воители окропили жухлую траву низины горячей кровью, когда их истыканные как подушечки для булавок тела рухнули на землю. Из нескольких сотен отчаянных храбрецов до первой линии легиона не дошел никто.
Легат довольно кивнул.
Солдаты Дамира хладнокровно переступили через трупы и продолжили маршировать, наблюдая за суматохой в стане врага. Воины Лангароса, наблюдавшие за полным разгромом своих недавних союзников, ринулись из лагеря в чистое поле, чтобы достойно встретить натиск имперских войск.
Под знаменами царя собралась довольно разношерстная армия. Хорошо обученные пехотинцы с копьями и длинными мечами, а также добротной броней, составляли основной костяк воинства, ведь все они были выходцами из Лангароса и получали жалование напрямую от царя. Остальные отряды оказались наемниками из окрестных государств, еще не покорившихся влиянию государя, а также племенами из массивных Кангальских лесов к востоку. Каждый отряд основной армии Лангароса пытался отличиться от своих соплеменников кричащими красками на латах и родовыми гербами, которые украшали щиты и флажки, прикрепленные к копьям и рыцарским шлемам.
Кавалерию противника представляла лихая конница равнин Вестгарда, славящихся своими сочными пастбищами и самыми быстрыми скакунами на всем поясе.
Легат настороженно осмотрел плотные ряды противника, которые планировали задавить застывшие в центре поля легионы империи. Дело обещало быть жарким. Недовольно хмыкнув, Гертис повернулся к своему личному помощнику и отдал короткое распоряжение:
– Приступайте!
– Что, Пирси, боишься? – задорно хохотнул крепкий воин с непокрытой головой – его шлем остался лежать в грязной канаве на земле крохотного королевства Аверия. Пятый легион проводил там карательную операцию против группы заговорщиков, возжелавших устроить в Дамире переворот. Впрочем, утеря головной защиты нисколько не смутила Зарида – этот смуглый воин, выросший в семье бывших рабов, отказался от замены и с тех пор воевал с открытым лицом, вверяя свою судьбу в руки Богов. Храбрости ему было не занимать, ведь Зарид всей душой любил легион, давший ему возможность прокормить стариков-родителей и младшую сестру. Я уважал своего соседа по шестой линии, но иногда его нездоровый оптимизм становился просто невыносимым. – Держись меня, и уцелеешь!
– Прекратить разговоры! – рявкнул центурион, чеканивший шаг в первом ряду чуть в стороне от когорты. – И… Стоять!
Земля ощутимо пошатнулась, когда почти пять сотен ног с грохотом опустились на относительно сухой участок почвы. Следовавшие по бокам от нас когорты тоже замерли, образов привычный для легиона порядок в три уровня защиты. Не рискнув нарушать прямой приказ, я молча ткнул Зарида кулаком в плечо. Он беззлобно усмехнулся и крепче стиснул рукоять пилума.
Так как мы спускались от Порубежного ущелья в низину, каждая следующая когорта легионеров стояла чуть ниже по склону. Благодаря этому я мог различить пестрое воинство Лангароса между голов стоявших впереди солдат. Солнце играло на отполированных шлемах и нагрудниках воинов, которые построились в гигантский квадрат, насчитывавший несколько тысяч голов.
Заняв выгодную позицию на небольшом возвышении, мы замерли на месте, ожидая действий Лангароса. Как не раз повторял легат Гертис, атакующая сторона всегда “играет” по правилам обороняющихся, загоняет себя в вынужденное положение, смешивая ряды и теряя боевой порядок. Наша задача – спровоцировать неприятеля на активность, чтобы грамотно среагировать на агрессию и обратить их же энергию вспять.
Я впился глазами в большой отряд вражеской кавалерии, который снялся с места и лихо ускакал на левую для нас сторону, скрывшись из вида в складках местности. Никогда не любил всадников! Даже если убить лошадь еще на подходе, ее туша по инерции прободает стену щитов, ломая руки и буквально вминая защитников в землю. На моей памяти Пятый легион бился против кавалерии лишь на Кассии, полуострове, глубоко вдающемся в Залив Рождества. Слава Десяти, всадники местного владыки обрушились на правый фланг в районе второй линии, где их быстро приняли сохраненные в резерве триарии. Из атакованной когорты в живых осталась лишь сотня бойцов, но люди пали достойно, не показав спины врагу и связав кавалерию боем до тех пор, пока она не была истреблена подоспевшими копейщиками. Это была славная победа, однако увиденное зрелище кавалерийской атаки отложилось в моей памяти на всю жизнь.
Тем временем из тыла имперской армии подоспел гонец от первого легата. Команда быстро разлетелась от бойца к бойцу, и вскоре все центурионы как один громко огласили приказ:
– Быстрым шагом! Марш!
Оглушительный вскрик солдат, свидетельствующий о получении приказа, ударил меня по перепонкам. Выставив правую ногу, мы синхронно двинулись вперед, стремительно сокращая дистанцию с неприятелем.
– Мы атакуем? – непонимающе огляделся на меня Зарид. – Но ведь…
– Знаю, – кивнул я, пытаясь не сбиться с ритма. – Надеюсь, у Гертиса есть план.
– Ты же знаешь первого легата. У него всегда есть план, – сказал товарищ таким голосом, словно в первую очередь пытался убедить самого себя. В ответ я лишь пожал плечами.
Вскоре нас обогнали велиты – застрельщики легиона, вооруженные несколькими метательными копьями и простыми круглыми щитами. Велиты были своеобразными зачинателями боя, чьей задачей было проредить подступающие силы врага и немного ослабить их задор, заставив умыться кровью. Крепкие люди с могучими руками шли впереди разомкнутым строем, взяв правой рукой копья на изготовку.
Узкое пространство Порубежного ущелья не позволило легионам развернуться в полную силу. Зажатое меж двух скал войско поневоле вытянулось длинной колонной, и только Пятый легион выстроился в полном боевом порядке. Остальные воины двумя ручейками обтекали стоявших по флангам триариев, пытаясь дополнить строй Пятого. Кавалерия Дамира уже ушла на восток, но этот маневр не мог остаться незамеченным – войска Лангароса быстро перестроились, прикрыв себя с уязвимой стороны сплоченными группами копейщиков.
– Ох, не завидую я этим ребятам, – скорбно покачал головой Зарид, глядя на застрельщиков, и несколько воинов его поддержали.
Тем временем велиты сблизились с войском противника на расстояние полета копья. Командир стрелков поднял флажок Пятого легиона повыше, а затем, отдав приказ, рубанул воздух перед собой мечом.
Пять сотен дротиков синхронно взвились в воздух, налетая на строй Лангароса по широкой дуге. Метровые снаряды, пущенные умелой рукой, на огромной скорости врезались в деревянные щиты пехотинцев, пронзая их насквозь. Металлические наконечники выходили с внутренней стороны на две ладони, порой нанося серьезный урон защитникам.
Первый ряд пехотинцев царской армии дрогнул, и ветер донес до нас крики раненых. К несчастью, к этим крикам войска Лангароса добавили и собственные стрелы, которые запустили невидимые нам лучники из второй линии строя. Повышенная дальность стрельбы позволяла им вести огонь из-за спин тяжелой пехоты, что давало им неоспоримое преимущество перед велитами.
