Мощный укол запросто нашел себе дорогу через меховую защиту воина и засел в его груди. Выпучив налившиеся кровью глаза, боец попытался достать меня мечом, невзирая на ранение, но я дернул клинок на себя, а щит – прямо, нанеся крепкий удар в челюсть. Гладиус с легкостью выскочил из раны, а оглушенный противник, испуская поток крови из грудной клетки, отлетел назад, прямо на солдат своей второй линии.

Получив свободную секунду, я тут же двинул меч в зазор между щитом и шлемом тяжелого воина, который бодался с Заридом. На войне как на войне, видишь возможность убить противника – не мешкай. Оставь честь в мирной жизни, которая нам, простым легионерам Дамира, только снится.

Отблагодарив меня коротким кивком, Зарид оттолкнул обмякшее тело на правую сторону.

– Легионеры! Два шага назад!

Мы утвердительно рявкнули в ответ и отступили, оставив перед собой пространство со сваленными друг на друга телами друзей и врагов. Воины царя упорно рвались вперед, спотыкаясь на трупах и валявшихся без дела щитах, а мы умело пользовались возникшим замешательством и разили неприятеля короткими, как вспышки молнии, уколами гладиусов.

Вскоре из сплошной массы солдат Лангароса на меня двинулся тяжелый боец с большим щитом, из нижней части которого торчал пилум. Боец решил не бросать его, а потому пошел в атаку, неуклюже удерживая потяжелевший щит обеими руками.

Глупо.

Оттолкнувшись от земли, я подлетел в воздух, после чего ногами обрушился на древко всем своим весом, придавив его к земле. Обалдевший противник был вынужден опустить щит, и мой гладиус со змеиной скоростью метнулся к беззащитному горлу. Теплая струя побежала и по моей руке, когда седобородый мужчина, захлебываясь кровью, опустился на колени. Уперевшись левой ногой в щит врага, я вырвал меч, прочертив в воздухе ярко-красную дугу, и оттолкнул человека прочь, из-за чего прыгнувший было ко мне легкий боец споткнулся и потерял равновесие.

Вытянув левую руку со скутумом вперед и вверх, я заблокировал не оружие врага, а его кисть в самом начале замаха, не позволив выпаду набрать полную силу. Толкнув щит влево, я отвел руку противника в сторону и, с громким выдохом и вскриком “Ха!” опустил короткое и широкое лезвие гладиуса на его предплечье.

Тонкие кости солдата не выдержали, и отрубленная кисть бессильно шлепнулась на землю, по-прежнему удерживая в сжатом кулаке рукоять небольшого топорика. Посмотрев мне в глаза пустым взглядом, в котором не осталось ничего человеческого, противник сделал один шаг вперед. Лишь для того, чтобы я отточенным до автоматизма движением полоснул его по горлу и вернулся в строй, под прикрытие Зарида. Молодой парень, которому едва ли стукнуло семнадцать, повалился на тела своих мертвых товарищей.

Позволив себе короткую передышку, я заблокировал щитом несколько ударов, аккуратно отступая назад. Боковым зрением я видел, как еще один легкий пехотинец попытался с разбега преодолеть стену щитов. Зарид, вошедший в раж, не стал ему препятствовать – могучий боец резко присел, опустив скутум к земле и наклонив его наискосок. Варвар на полном ходу споткнулся о щит и растянулся на его поверхности, а Зарид, поднатужившись, распрямился, запустив незадачливого бойца вглубь нашего строя как катапульта. Там его уже поджидали свежие бойцы, которые буквально не оставили на бедняге живого места.

– Легионеры! Пропустить триариев! – рявкнул центурион. Я быстро скосил глаза и увидел, что из глубины строя к нам приближается отряд ветеранов Пятого легиона, вооруженных длинными мечами и облаченных в крепкие пластинчатые доспехи. Гастаты почтительно расступались перед триариями, позволив им беспрепятственно пройти через весь строй, пока не настала моя очередь. Переглянувшись с Заридом, мы отчаянно толкнули напиравших врагов щитами и резко прыснули в стороны, освободив путь.

Два десятка обученных бойцов вылетели наружу, как могучий горный поток, прорвавшийся через хлипкую плотину. Эти профессиональные воины, в сравнении с которыми даже мы, гастаты Пятого легиона, казались безобидными детишками, вгрызлись в строй неприятеля, будто опасный хищник, не оставляя никого в живых. Слаженный бросок пилумов – и перед триариями образуется настоящая прогалина из мертвых северян. Переключившись на мечи, опытные солдаты ринулись вперед, кромсая попавшихся под руку варваров в мелкую крошку. Бойцы Лангароса в ужасе брызнули в стороны, как крысы, но сзади их подпирали свои же товарищи, а впереди – неразрывная цепь гастатов, которая стала подталкивать неприятеля к неминуемой гибели.

Сделав еще несколько удачных выпадов и оставив на земле лишь одного своего, триарии так же внезапно ушли в разрыв строя, как и появились до этого. Мы вышли вперед, заняв освобожденное ветеранами пространство, еще сильнее оттеснив неприятеля от наших позиций.

Стрелы лучников Лангароса то и дело сыпались на задние ряды когорты, но стоявшие там легионеры запросто избегали попаданий, прячась за широкими скутумами. Стрелять так близко к своим воинам враг не рисковал, так что мы могли сосредоточиться на рукопашной.

– Тварь! – вдруг возопил Зарид, отдернув руку и выронив гладиус на землю. Я повернул голову и увидел на его предплечье глубокий порез, оставленный вражеским клинком. Сделав шаг вперед, я оттолкнул противника, позволив другу скрыться в глубине строя. После его ухода мы лишь плотнее сомкнули стену щитов.

Когда силы практически оставили меня, центурион скомандовал долгожданную смену. Обменявшись с врагом еще парой ударов, я нырнул в просвет между своими союзниками. Седьмая линия заняла место шестой, а нам было позволено спрятаться в тылу, чтобы сделать несколько глотков из фляги и дать натруженным рукам отдохнуть.

Увидев за спинами десятой линии Зарида, который как раз наложил на предплечье повязку, я быстро подошел к нему.

– Серьезно?

– Пустяк, – отмахнулся он, уже прокручивая в раненой руке новый меч из обоза. – Тяжеловат…

– Просто мышца рассечена, вот и мучаешься, – хмыкнул я, восхищаясь его стойкостью.

– Не может быть! Я б тогда…

На этих словах левый фланг Пятого легиона, надежно прикрытый четвертой когортой, словно испарился – то тяжелый отряд кавалерии из-за холмов с легкостью разорвал оборону, использовав элемент внезапности. Тяжелые всадники, вооруженные длинными копьями, оказались в тылу линии гастатов, внеся в боевой порядок имперцев настоящий хаос.

– Они сзади!!! – вопили легионеры, зажатые меж двух огней. У нас не оставалось пространства, чтобы отступить и перегруппироваться, ведь передовые отряды оказались начисто отрезаны от сохраненных в резерве принципов. Бойцам оставалось встать плотным кольцом, отбивая нападки противника со всех сторон, ибо шанс на выживание оставался лишь в единстве.

– Держаться! Держаться! – надрывался центурион, которого стиснули между второй и третьей линией легионеров. – Кавалерия Сарагаса уже на подходе!

– Легко сказать! – недовольно буркнул я, скрываясь за щитом от наседающих всадников. Пилумы уже давно кончились, так что угостить обнаглевших кавалеристов нам было нечем. Бедные велиты со своими крохотными пармами и гладиусами теснились в центре строя, представляя из себя легкую мишень для активизировавшихся лучников, которые без устали рвали тетивы. Смерть витала над когортой, забирая души одну за другой, и я не видел выхода из отчаянного положения.

Когда очередной конь вломился в наши ряды, получив несколько ударов короткими мечами в корпус, я вдруг понял, что перестал чувствовать плечо товарища с левой стороны. Быстро кинув туда взгляд, я увидел, что молодого легионера пронзили копьем. Здоровенный варвар, который налег на древко, как на рычаг, вырвал тело из строя, открыв брешь для других солдат.

Поднырнув под лезвие меча, я от души рубанул легкого бойца по животу. Очутившись позади убитого мной воина, я столкнулся сразу с двумя варварами, которые одновременно налетели на меня с разных сторон. Подняв щит параллельно земле, я от души врезал левому противнику по лицу нижней кромкой скутума, разбив бедолаге нос. Круто повернувшись ко второму врагу, я гладиусом отвел топор с дугообразным лезвием в сторону, хорошенько огрев варвара щитом по спине.