– Я управляющий увеселительным домом «Елена и Парис», – деловым тоном сообщил Менрайт.

Значит, я не намного ошибся: он не альфонс, а сутенер, правда, высокого пошиба – управляющий публичным домом. Наверняка выходец из низов, поэтому и любит все дорогое.

– Нам нужна наяда с планеты Морея… – Он сделал паузу, ожидая моей реакции.

Я присвистнул про себя. Наяда – это водоплавающее животное, похожее на человека, только вместо рук и ног у него ласты, а тело покрыто короткой мягкой шерстью. На берег выходят только во время брачных игр, на суше у самок выделяется мускус из потовых желез, запах которого действует на человека похлеще любого искусственного возбудителя.

– Понимаете, наши клиенты… у них несколько своеобразный вкус…

Сказал бы прямо, что извращенцы. Впрочем, меня это не интересует.

– За наяду прокатят не ниже «пятого» яруса, – как бы между прочим сообщил я. О том, что планета Морея почти вся покрыта океаном, а редкие острова хорошо охраняются, я умолчал, надеясь, что уж об этом он знает.

– За каждый ярус по сто тысяч, – не раздумывая пообещал Лок Менрайт.

– На корабль, снаряжение и запасы больше уйдет, – возразил я.

– Все расходы на операцию мы берем на себя.

Я зауважал. Не этого сутенера, а того, кто за ним стоит.

– Сто тысяч задатка, – выдвинул я последнее условие: адвокату ведь платить надо: мало ли что случится?

– Хорошо, – согласился Менрайт и выдвинул встречное требование: – Наяда должна… прибыть до фестиваля.

– Прибудет, – пообещал я, толкнув к нему свою кредитную карточку. Карточка пересекла стол и звонко поприветствовала рюмку с коньяком.

Менрайт приставил свою карточку к моей, набрал шестизначную цифру – и я сразу же повысился в цене в двести с лишним раз, и почувствовал себя способным преодолеть земное притяжение без помощи технических средств.

Лок Менрайт достал визитную карточку, написал на ней адрес, протянул мне вместе с моей кредитной карточкой.

– Мастерская «Тонгейс и компания», отдадите визитку хозяину, и он снабдит вас всем необходимым для операции.

Я взял визитку и карточку, спрятал их в карман и принялся за ахлуа, давая понять, что разговор окончен. По опыту знаю, чем бесцеремоннее ведешь себя с такими типами, тем больше тебя уважают.

Менрайт подтвердил мое жизненное наблюдение. Встав, он пригладил холеной рукой умело расфасованные на черепе волосы, и, привычно по-лакейски наклонившись чуть вперед, вежливо произнес:

– До встречи.

Я небрежно махнул рукой: можете идти.

Вслед за Менрайтом бар покинули и оба «равнодушных».

Мастерская по ремонту бытовой техники «Тонгейс и компания» оказалась, как я и предполагал, прикрытием. Хозяин, озлобленный, сутулый изобретатель-самоучка, видимо, успел намыкаться в жизни, пока не попал под крылышко «благодетеля», скорее всего, того же человека, которому служит и Менрайт. Тонгейсу дали возможность спокойно заниматься своими делами, а за это он с благодарностью выполнял редкие и большей частью уголовно наказуемые заказы, поступающие от шефа. Тонгейс повертел в руках визитку, презрительно фыркнул.

– Пойдем, – мотнул он головой в дальний конец мастерской, – длинной узкой комнаты, от пола до потолка заваленной испорченными приборами. В дальнем углу была маленькая дверь, выведшая нас в огромный ангар, в котором, будто на витрине, были выставлены новенькие приборы и механизмы. Почти половину ангара занимал космический корабль – элегантная прогулочная яхта с мощным двигателем. Тонгейс открыл входной люк, жестом пригласил войти в яхту.

Внутри она была такая же впечатляющая, как и снаружи. Владелец не пожалел денег, чтобы сделать ее комфортабельной и красивой. Лучшие материалы, удачно подобранные цвета, со вкусом обставленные помещения. В ходовой рубке я увидел датчики таких приборов, что понял: эта яхта не уступит по навигационному оснащению межгалактическому «грузовику», а по вооружению – патрульному кораблю, и в ней можно слетать хоть к черту на рога и вернуться невредимым. Эта яхта будет моей. Любой ценой.

А вот Тонгейс ходил со мной с видом уставшего экскурсовода.

– Неужели не нравится?

Он пожал плечами:

– Примитивна. Несколько приборов – так-сяк, а остальное – выбросить на свалку: старье.

Ах ты, сноб от техники! Ничего, поработает над усовершенствованием яхты, полюбит ее.

Я вставил в бортовой компьютер дискету, и на экране появились чертежи и схемы необходимых мне приборов, оружия и действующей модели наяды. Вчера, после свидания с Менрайтом, я пошел в фильмотеку, где в целях конспирации просмотрел фильмы о фауне нескольких планет. Первый смотрел с интересом, второй – о Морее – с повышенным, а во время остальных обдумал план операции. На экране компьютера и было то, чего мне не хватало, чтобы осуществить задуманное.

Тонгейс рассматривал схемы и чертежи с жадностью влюбленного в свое дело специалиста, и чем труднее было задание, тем ярче горели его глаза, а руки лихорадочней подрагивали и нервно хватались за корпус компьютера, словно боялись, что он сейчас развалится. Выбравшись из корабля, Тонгейс рванулся в свой рабочий кабинет, причем сутулость вдруг исчезла. Около двери кабинета он вспомнил обо мне и недовольно, точно я требовал делать подольше, буркнул.

– Через неделю!

Я улыбнулся. Люблю иметь дело с такими чудаками.

Они тем надежнее, чем большего от них требуешь, и похожи на меня вечным стремлением к преодолению трудностей, только их организмы выделяют не антистрахинчики, а антипримитивчики. Главное – вовремя остановить такого чудака, иначе перемудрит. Значит, зайду к нему через пять дней.

В отель я добирался на самодвижущемся тротуаре.

Мимо меня проносились, как лента, склеенная из фрагментов чужих жизней, витрины супермаркетов, светлые комнаты офисов, рекламные щиты, открытые террасы кафе, зеленые лужайки для прогулок. День был солнечный и безоблачный, в небе резвилась эскадрилья флайеров. Они исполняли замысловатые фигуры высшего пилотажа, четко держа строй, иногда из хвостов вырывались разноцветные дымы, но ветерок был свежий, и рисунки смазывались. Готовятся к фестивалю.

Возле одного из шикарных ресторанов я сошел. Сделав заказ, позвонил Менрайту и поставил условие: платой за наяду будет корабль плюс аванс. Лок Менрайт начал было возражать, но я оборвал:

– Или корабль, или возвращаю аванс.

Менрайт, подумав, сказал, что даст ответ через полчаса.

Позвонил, когда я заканчивал обед.

– С кораблем ничего не получится, – вкрадчиво начал он.

– Куда перевести аванс?

– Ну, зачем же так сразу? – тон стал более вкрадчивым. – Все-таки яхта стоит больше пятисот тысяч…

– … а дело оказалось сложнее, чем я предполагал, – закончил я за него.

– Но ведь у нас же заключен договор, мы понадеялись…

Я засмеялся в трубку.

– Шестьсот тысяч вас устроят? – после паузы уже деловым голосом спросил Менрайт. Не дождавшись ответа, накинул: – Семьсот?

– Корабль и сто тысяч задатка. Или расстаемся, – жестко заявил я.

Я отлично понимал, что деваться им некуда, времени до фестиваля осталось мало, другого на такое дело вряд ли успеют подыскать, поэтому вынуждены будут принять мои условия. И еще я понял, что как деловой партнер на этой планете я превращаюсь в ноль, и имею шанс превратиться в ноль как человек. Плевать – корабль стоит риска.

Менрайт попросил еще десять минут на обдумывание. Я дал, а сам вернулся к блюду морских червей с местными грибами, похожими на набухшую плесень. Доев их, перешел к десерту – розовато-зеленой студенистой массе, приготовленной из «фальшивых цветов» – растений-хищников с яркими разноцветными листьями, напоминающими лепестки.

На половине десерта телефонные переговоры возобновились. Лок Менрайт, наверное, получил хорошую взбучку, потому что забылся и заговорил не от своего лица.

– Шеф недоволен вами.

– Плевать мне на твоего шефа и на его «доволен-недоволен»!