Это совсем не свидание, но Дин чувствует себя полным придурком, когда смотрит в меню и видит всего лишь набор букв, не складывающихся в его голове ни в одно знакомое слово.
Сэмми нервно закрывает и раскрывает опять лощеную книжицу. И идиоту понятно, что ему неуютно. Он сжимает губы в узкую ленту и теребит на запястье ремешок от часов, совершенно не глядя по сторонам. Большой вопрос — кто из них нервничает больше другого?
— Успокойся. Мы пришли на обед. Это все. Ничего криминального или странного, Сэмми.
— Да. Ничего.
Брат кивает, и волосы падают ему на лицо, он их убирает нервным движением за уши, нечаянно открывая вишневое пятнышко чуть ниже уха на шее.
Дин громко насухую глотает. Его ведет только при взгляде на эту метку. Он помнит, как Сэмми выгибался этой ночью под ним и стонал, как умолял сильнее и больше. Как комкал простыни большими ладонями, как мелко дрожал, когда губы Дина прижимались к чувствительному местечку за ухом.
Ничего странного. Просто ужин.
Они в ресторане, где окна выходят на пристань, где чистые накрахмаленные скатерти и серебряные приборы. Где официанты ждут неплохих чаевых, а в меню пишут названия блюд на английском, итальянском, французском.
Они никогда не ходили в такие места. Им привычнее — забегаловка у дороги с бургерами и картошкой в меню, колой в бумажных стаканчиках и дешевым виски. Там на столах — липкие пятна от кофе и въевшийся запах прокисшего пива. Там официантки вульгарно жуют жвачку и не прочь стянуть трусики у черного входа. Такие обязательно пишут на салфетках свой номер и всеми правдами норовят подсунуть красавчику Дину. Тот в ответ улыбается сладко, а все записки почти сразу отправляет в помойку.
Здесь — абсолютно не так. Здесь чинный мальчик в смокинге с черной бабочкой стоит у столика тенью. Через десяток минут попросту сливается с обстановкой. Кажется, и не моргает.
— Может быть, господа для начала желают выпить? — Сэм от неожиданности роняет вилку, которую крутил в пальцах последние пару минут. Дин подпрыгивает, точно его ухватили за задницу. Официант продолжает невозмутимо: — Я рекомендовал бы Chateau Saint Michel. Сладкое…
— С-сладкое. Да, — соглашается Сэм. Он помнит, что Дин — тот еще сладкоежка. — Принесите.
Официант удаляется с легким поклоном. Кажется, или в глубине его глаз Сэм различает искорки понимания?
У них не свидание. Но почему-то волнение мечется в воздухе стаей перепуганных птиц. И почему-то так сложно — поднять на брата глаза и улыбнуться как прежде непринужденно. Обсудить последнюю охоту или новости из Су-Фолс. А Джоди, между прочим, звонила и приглашала приехать на уикенд, отдохнуть, отоспаться. Отоспаться…
Сэм моментально краснеет, вспоминая, что гостевая комната там только одна, и раньше им с Дином ее вполне даже хватало. Теперь… Кажется, в доме у Джоди слишком тонкие стены, да и девчонки-подростки все непременно поймут, стоит им только ступить за порог.
— Я буду салат из руколы. Еще возьмем оленину, к ней идеально подойдет Shiraz. На десерт закажем шоколадный пирог.
— Звучит круто.
Дин принужденно улыбается и с облегчением откладывает меню. Официант приносит бокалы с вином. Оно сочного, густого оттенка и вязкое, точно сироп. Сэм торопливо диктует заказ. Официант помогает выбрать соусы, закуски и наконец-то уходит.
— Я думал, он будет тут вечность торчать и глазеть на нас, как на зверье в зоопарке, — ворчит сумрачно Дин.
У Сэма под сердцем растекается нежность и он выдает неожиданно для себя:
— Мы выглядим со стороны, как болваны. Ему, должно быть, забавно наблюдать за двумя взрослыми мужиками, что провели вместе ночь и никак не наберутся храбрости, чтобы поговорить об этом. Но на следующий день один ведет другого в навороченный ресторан. И оба себя убеждают, что это совсем не свидание.
— Сэмми… — Дин запинается о буквы имени брата, прежде так привычно слетавшие с губ. Ночью он задыхался и звал его опять и опять, шептал его жаркой молитвой. — Это не… Мы с тобой не… Вот же черт…
В сердцах швыряет столовый ножик на середину стола. Тот, звякнув, сталкивается с серебряной вилкой.
Это действительно глупо. Два взрослых уже мужика. Два родных брата, что вросли друг в друга прочней сиамских близнецов и совсем не мечтают о разделении. Именно так, вот как есть, им хорошо. Им правильно. И единственно верно.
— Я ведь этого всего не умею, — и беспомощно разводит руками.
Говорить красивые фразы, ухаживать… Что там еще полагается делать на первом свидании? А это, видимо, все же оно. Так неловко, но Сэму тут же становится легче, потому что его брат-сердцеед вскружил головы стольким девчонкам, но ни разу еще вот так не робел, не знал, куда же деть руки и что сказать в следующий миг.
— А этого и не надо, — говорит ему тихо-тихо. — Мы ведь вместе всю нашу жизнь. Иногда слова — они только мешают. А мне… здесь и сейчас… просто так хорошо, потому что ты — мой и ты — рядом.
Это, наверное, звучит немного пафосно и картинно, но у Дина алеют кончики ушей и расслабляются мышцы лица. Он весь становится светлее и мягче.
Когда спустя пятнадцать минут официант возвращается за их столик с салатом, замечает, как одна рука лежит на другой, поглаживая время от времени и сжимая.
А еще воздух в этой части зала прекращает звенеть от едва сдерживаемого напряжения.
Официант улыбается незаметно без единого слова уходит.
Позволяя им побыть только вдвоем, не смея мешать.
