– Вырубай, – велел я.

– Да, – согласилась наемница, опять склоняясь над экзом. – Да… да… следующую врубать? Вдруг там кто-нибудь еще будет…

– Давай.

На этот раз после щелчка из экза зазвучала приятная мелодия. Кто-то чем-то там пиликал и получалось неплохо. Ссака, прихватив еще стопку, взобралась на крышу внедорожника, где уже сидел выбранный ею зоркий гоблин.

Так мы и продолжили свой медленный путь почти посередине медленной ленивой реки Рио Рохо. Рубщики на корме спрятались под наспех натянутым тентом. Там же Хорхе – разделывает удава, а один из сурверов колдует над дымящимся пнем. Дозорные на крыше, мимо проплывают шумные джунгли, в реке мелькают кожистые и бугристые тела, плещет рыба и тоскливо звучит неспешная мелодия.

– И я снова в эфире, сурверы! Смело жгу еще одну монету памяти под себя! Мудрые откровения Даттона – бессмертного и крутого пилота экза модели Гражданский Патриот! Поступь моя тяжела! А ум остер! Поговорим о бабах, сурверы? Но о бабах настоящих – простых, незамудренных, в мужские суровые дела не лезущих, но зато удовлетворенных. Вы таких знаете? Нет? И я нет! А почему? Потому что трахаем мы наших баб мало! Не удовлетворяем мы их! Не насыщаем! И оттого они, свои тарахтелки включив, лезут в каждую дырку, по каждому поводу свое мнение имея… Плохо мы с бабами обращаемся, сурверы! Они ведь нам раньше не ровня были – и местом своим у ног наших они довольствовались! А теперь ты погляди только – бабы уже на позиции смотрителей лезут! Со мной в охранке бок о бок служат! А ведь их дело простое – детей нам рожать, супы наваристые готовить, дома убираться и побольше молчать. Мне на днях одна говорит – давай я твоим сменщиком по экзу стану! Каково?! Сказанула так сказанула. Я обижать дурную не стал, конечно. Усмехнулся только сурово – ну сами знаете, как я умею на место одним взглядом мужицким поставить любую возомнившую. А эта возомнила! Нет, сурверы, вы как хотите, а баб трахать надо! А у нас в Хуракане бабопотребление пониженное! Больше! Больше баб потреблять надо! Помните наказ Даттона, сурверы – бабопотребление должно расти! Иначе дождемся беды похлеще демократии!

– Вот урод, – с каким-то даже уважением хмыкнула Ссака, вытаскивая из нутра своего экза отговорившую свое монету памяти и после короткой задумчивой паузы швыряя ее в мутную воду Рио-Гранде. – В задницу твою мудрость, Даттон!

– Эта информация потеряна навсегда, – заметил Хорхе, протягивая мне тарелку с горячим неизменным рагу. – Не нужно тебе – отдай мне.

– А пасть не завалишь, повар?

– А нахер не пойдешь, новенькая? Если бы не командир – драли бы тебя сейчас плуксы в задницу! И так – годы напролет! Так что крутую из себя не строй!

– Да ты никак зубы отрастил?

– А тебя, похоже, давненько не трахали, раз такая говорливая?

– Я тебя…

– Уняться всем, – лениво буркнул я, с легким одобрением глядя на разошедшегося Хорхе. – Врубай следующую монету, Ссака.

– Ощущение, будто завожу музыкальный автомат – хрен его знает какая песня выскочит следующей. Ты видел хоть раз эти автоматы, что стояли раньше в каждом баре? Стилизованные под середину двадцатого века. Пихаешь в него монету, бьешь кулаком по кнопке «случайно» и лотерея пошла – либо заиграет музыка, либо выскочит из двери какой-нибудь хрен с кастетом.

– Запись.

– Врубаю.

– Даттон здесь! – проскрежетал проигрыватель «монет». – Я снова в эфире! Интересно, разрешат ли мне проиграть пару своих записей в Проповеди Экспульсо… было бы неплохо. Недавно у меня что-то сильно кололо в правом боку, и решил я навестить гадалку. Подставил ей небритую жопу, она мне там все хорошенько осмотрела, потыкала пальцем и успокоила – ничего страшного, жить буду. И предостерегла от самой главной моей беды – не доверять чертовым бабам! Не верить ни единого их слову! Передал я слова гадалки доверенным камрадам во время последней попойки в баре Старого Дриста… а они чего-то ржать начали, спрашивают, верю ли я гаданию. Может, я не улавливаю чего? Но все знают, что Культу можно верить! Их запас сушеного экса велик! Зловонные духи предков шепчут им на ухо! И только они по морщинам в жопе могут так точно предсказать судьбу любого сурвера. Я не пожалел пяти динарио – и как по мне, сделка хороша! Итог понятен! Главное – верить предсказанию гадалки и не верить словам баб! Я понял свой курс и последую им! Проклятье… что-то опять заедает левый коленный сустав моего Патриота… не пришлось бы лезть в воду там, во внешней ауре… Почему-то вода пугает меня последнее время… может, снова навестить гадалку и спросить, почему я задыхаюсь по ночам? С вами был Даттон! Отбой связи, сурверы! Главное – не верьте бабам!

– Он реальный конченный тупой ублюдок, – с легким восхищением произнесла Ссака. – Следующую запись, лид? Они прямо заходят мне…

– Врубай, – согласился я, опуская на бревно опустевшую миску и берясь за приклад лежащего на коленях дробовика. – Гоблины! Прижать жопы к бревнам! Каппа! Продолжайте с той же скоростью.

– Да, лид.

Выше по течению показалось то, что вполне можно было бы назвать деревянной крепостью. В основании покоится множество солидных бревен вперемешку с сетками, набитыми пластиковыми шарами, там же покачиваются огромные понтоны. И все это держит на себе трехметровые дощатые стены. Дальше начинается куполообразная крыша, созданные из умело переплетенных бамбуковых стволов, охапок соломы и листьев. С двух сторон имеется что-то вроде причалов, там пришвартованы мелкие плотики и немало узкие лодок с загнутыми носами.

Колья… двойной частокол деревянных кольев окружает эту плавучую хреновину со всех сторон, причем это даже не частокол, а боевое заграждение вроде противотанковых ежей. С левой стороны часть толстенных кольев обломана, на уцелевших видна кровь. У этого пролома суетятся загорелые гоблины, что из всех сил тянут за уходящие в воду толстые веревки. Вот они дружно подались назад, над рекой пронесся их хриплый крик и… в водной толще мелькнула огромная туша с лоснящейся серой кожей.

– Гиппо, – произнеся я, с нескрываемым изумлением глядя на размеры этого зверя. – Верно?

– Гиппопотамо, – подтвердил Хорхе. – Дивинус, сеньор. Это точно дивинус…

– Он весит под шесть тонн, наверное. – присвистнула Ссака.

– Они убили божественного зверя? – прошептал кто-то из гоблинов ВестПик. – Надо помолиться… Сеньор… разрешите упасть на колени и взмолиться с плачем?

– В жопу себе поплачь, – буркнул я, поднимаясь. – Ссака, повремени с записями бравого вояки Даттона. Нас заметили…

– Путники! – на краю ближайшего к нам пирса появился тощий старик. – Мы рады вам! Добро пожаловать! Опустите оружие – в нем нет нужды! Мы мирный народ и чтим Мать и ее заветы!

Почему они всегда посылают вперед стариков? Типа мудростью своей должны покорить пришлых еще на расстоянии? Или подкупить своей ласковой беззубой улыбкой?

– Мы причаливаем! – рявкнул я.

– Племя всегда радо гостям! Мы мирный народ и чтим заветы предков. Вас будет ждать сытный ужин среди друзей и долгая ночь в безопасности! Добро пожаловать к людям большой воды, странники, добро пожаловать в племя Рио Рохо! Добро пожаловать в дом племени Аквас Транкилас!

Белозубо скалясь в ответ, Ссака прошептала:

– Будут ли они так рады нам, узнав, что случилось с той девкой и тем парнем?

– Даттон, – напомнил я, снова усаживаясь.

– Ах да…

– Даттон туточки! Сегодня великий день, сурверы! Сегодня я собственными зенками увидел засушенное и сбереженное желтушное экспульсо моего прапрадедушки Доттона! Это зрелище стоило уплаченной десятки! Только представьте – сто лет назад он, подыхая от боли, срал в последний раз на пластиковый поддончик, передавая свою мудрость Культу. Он был одним из первых, кто истинно уверовал! Мне подарили крохотный комочек его фекалий. Сегодня воскурю его вместе с какой-нибудь симпотной девкой! Может, еще курнуть тасманки? Говорят, от этого видения становятся ярче, а предки говорят громче… Пусть это запретная дурь, но правила для того и созданы, чтобы их обходить… Но я бы отдал всю свою заначку, а вместе с ней и экспульсо прапрадеда в обмен на право пощупать реально загорелую упругую жопу… Бабью жопу, конечно! Вы не подумайте там чего!..