Эта задача с легкостью решена: Алексей получает 5 и 5 соответственно, а Владимир – 4 и 5. Таким образом, у одного набралось в сумме 10 баллов, у второго – 9. «Барьер преодолен – значит, поступим!» – пришли к выводу парни и отправились впервые на море, потому что приказ о зачислении появится только через 3 дня.
Трое суток пролетело быстро. Два друга отправились в техникум смотреть списки зачисленных. Первым пошел Вовка, потому что его фамилия была выше в перечне. А толпа – не протолкнуться! Тут Вова выходит с опущенной головой, так как его в списках не оказалось. Алексей, не поверив в это, ринулся в толпу и добрался до списков – его тоже там нет, хотя по баллам были выше многих, увидев среди зачисленных даже тех, кто не преодолел необходимого порога. Тогда неопытный и шустрый Леша бросился к директору школы: «Он военный – нас не обманет!»
В приемной секретарь не хотела пускать ребят к директору, но их было не остановить: они ворвались в тот момент, когда он был занят, и сразу дали зачетки с вопросом: «Почему?!» В ответ удивленный наглостью подростков директор открыл ящик и кинул туда их зачетки: «Вон отсюда, пока я вас не посадил! И кто вам дал справки на выезд?!» – прокричал директор. Он не был настроен против мальчишек, дело в том, что система такова: начнут выяснять происхождение справок, и попадет впоследствии прежде всего ему. Этим был вызван гнев директора. Ребятам пришлось уступить. На обучении в Туапсинском морском гидрометеорологическом техникуме поставлен крест!
Теперь к тому же путешественники остались и без денег: всё потрачено за три дня ожидания результатов. Было убеждение, что при поступлении родители пришлют ещё на пропитание, и можно было не жалеть, но надеяться на это уже не имело смысла. Алексей до этого успел стать комсомольцем, поэтому по его инициативе отроки отправились в Городской комитет ВЛКСМ в надежде, что им помогут устроиться, чтобы задержаться в городе. Желание остаться на море так и не покидало обоих! А тут ребята узнали о школе юнг в этом же городе и рванули туда. Но там им снова было отказано на том основании, что обучение начинается с 16 лет, а Алексею и Владимиру на тот момент только по 14. «Через 2 года приезжайте!» – успокаивали их в приемной.
Но мысль – «любыми путями остаться на побережье» – не покидала их. Они решили устроиться грузчиками в морской порт, но возраст уже в который раз становится преградой к осуществлению мечты. Обиженные на весь свет, друзья вернулись на квартиру, которую ранее снимали, забрали все свои вещи и без еды и денег отправились на железнодорожный вокзал. Там пришлось выкручиваться, чтобы их взяли до Армавира.
Помощник машиниста вышел проверять вагон, и в этот момент Алексей с товарищем подошел с просьбой не отказать и взять его и друга. Они заявили, что не бродяги и есть документы (в 60-е годы было ещё много бродяг, особенно среди детей). Помощник, посовещавшись с машинистом, дал добро. Их взяли с условием, что юнцы будут бросать уголь, то есть работать. Те, не раздумывая, конечно же, согласились.
Работяг накормили и напоили, а после они взялись за работу. Дорога из Туапсе до Армавира заняла около 16 часов. Всё это время ребята трудились: носили уголь из другого вагона. Это тяжелая работа, но у них не было выхода. Пахать приходилось в одних трусах, поэтому по прибытии в Армавир отроки искупались, надели свою чистую одежду, как ничего и не было. Алексей с Владимиром вышли из вагона и пошли пешком до автостанции. Там Леша называет свою фамилию водителю, который знает Кирилла Ивановича, и без денег мальчишки доезжают до дома. Путешествие окончено.
Мама расстроилась, что дети не попали в техникум. Сын сказал, что не понял, как поступили некоторые москвичи, а отец сразу спросил:
– Родители к ним приезжали? – получив утвердительный ответ, продолжил. – Вот они и приезжали с деньгами!
Алексей после этих слов, расстроенный, заявил:
– Нет смысла тогда в школу ходить! Для чего учиться? Низшее сословие!
– Я верю в коммунизм и уверен, что этот элемент исчезнет! Сейчас же это вынужденная мера! – начал защищать власть отец.
– Ну, в школу я теперь не пойду!
– Тогда работать пойдешь! – вспылил отец.
– Пойду! – упрямо завершил Алексей разговор.
Мама, видя эту сцену, заплакала. Алеша – это её младший сын, поэтому она часто жалела его и не хотела, чтобы сын шел работать.
На следующий день Кирилл Иванович договорился о работе в поле недалеко от места, где родился сын-бунтарь. Отдали Алексея в подчинение к дядьке Акопу, выдали ему лошадь и заставили косить люцерну (место, где сейчас АЗС Степная Юг, по дороге в станицу Спокойную), а потом привозить на ферму. Косить и ездить верхом на лошади он умел, вроде бы ничего серьезного. Но не тут-то было! В первый день молодой работник накосил травы, наложил в бричку, и получилась горка чуть больше 50 сантиметров, сел и поехал, довольный, что выполнил работу. Подъезжая к ферме, дядька Акоп остановил Алексея и попросил подождать кое-кого. Спустя небольшое время, подъезжает на такой же бричке дядя Иван, и издалека видно, что он накосил горку не 50 и не 100 сантиметров люцерны, а больше. «Вот так надо косить! А теперь поезжай и коси. Таких рейсов у тебя должно быть два, и побыстрее: скотина есть хочет! В первый день прощу, а потом наказывать буду!» – сурово поучил своего юного работника дядька Акоп. И Алексей поехал обратно. Часы тикают, он косит, уже весь в слезах, руки в мозолях. Только в 21:00 освободился. Упрямство уже тогда в нем проявлялось. Когда пришел домой, мама начала плакать: «Ой, сыночек!» И тут же начала бинтовать руки, уложив спать четырнадцатилетнего непоседу.
На следующее утро отец криком разбудил своего младшего: «Мне будет стыдно за своего сына! Все будут обсуждать, что сын начальника один день проработал и не вышел больше!» Руки за ночь чуть подзажили, и Алексей был готов к труду. На этот раз мама дала ему с собой еду, а папа довез до места работы.
Так и пролетели 10 рабочих дней – руки огрубели, и мозолей уже не было. Алексей приноровился к физическому труду и до 14:00 полностью справлялся с поставленными задачами. Стало привычным просить у дядьки Акопа лошадей. Он разрешал, и тогда Леша отправлялся к мосту недалеко от дома и купал их, а рядом местные дети с удивлением смотрели на это и просили покататься, ну, или хотя бы потрогать. Тут Алексей проявлял смекалку: «Если помоете, дам покататься!» И ребята соглашались.
Первая зарплата была небольшой, но он её получил в 14 лет в размере 18 рублей. По закону, существовавшему тогда почти во всех семьях, полученное в полном объеме отдал матери, которая за эти деньги купила сыночку туфли и одежду к школе. Постепенно готовила сына к школе в надежде, что он закончит 8 класс, и сам Алексей собирался идти, но никому ещё этого не говорил.
К концу августа 1960 года Варвара Яковлевна попросила мужа, чтобы тот поговорил с сыном о необходимости возобновления учебы: «Он никогда не скажет, что пойдет в школу! Упертый! В тебя характером! Поговори с ним!» Сам Кирилл Иванович не хотел допускать, чтобы его младшенький прекратил обучение и продолжал работать. Поэтому 27 августа он сам довез своего буяна до работы, как в первый рабочий день. Кирилл Иванович управлял бричкой, а Леша рядом сидел: «Ну, сынок, хватит дуться! Давай в школу пойдешь? Ты же понимаешь, что время придет, и тебе нужны будут знания!» Беседа проходила в спокойной обстановке, настоящая беседа отца и сына, в результате которой Алексей наконец-то согласился пойти в 8 класс.
Школа, где юный Алексей заканчивал 8 класс, сегодня находится по улице Урупская, 68 (МБОУСОШ №17). Этот год для него был сложным. Из озорника он превратился в юного бунтаря, и желание учиться вовсе пропало. Ходил только с одним дневником. «Что на уроке услышал, то мое!» – вспоминал Алексей Кириллович. На фоне ухудшения результатов его вызвал директор школы, а там уже сидел Кирилл Иванович: «Сынок, ты почему так поступаешь, ты же отлично занимался?» Алексей действительно съехал по учебе до двоек и троек, а о пятерках и четверках уже речи не шло. «Ты хотя бы 8 класс закончи, чтобы мы потом думали с тобой, что делать дальше!» На том и поладили. Обещание об исправлении оценок Алексей намеренно не дал, чтобы не давать пустых обещаний, но сказал, что сдержит слово завершить обучение.
