И более не умиляло,
Он объявил гостям бойкот,
Сбегая через чёрный ход,
Лишь только бы не видеть лица
Таких назойливых господ,
Не знающих других забот,
Кроме желанья веселиться,
Пока страдающий народ
Мозолью добывает МРОТ.
6.
В свою деревню в ту же пору
Боярин новый заглянул,
Подвергнуть строгому надзору
Труд управленческих акул.
Он звал себя Владимир Ленский,
Имел билет студента членский,
Поэт, философ, шахматист,
По взглядам антироялист.
Его все ФИО так похожи
На чьи-то, просто зуб даю!
Встряхну-ка память я свою!
В мозгу всплывают два вельможи:
Один – «слуга», другой речист,
Один был вождь, а тот – артист.
7.
От хладного разврата света,
Что так Онегина сдавил,
Владимир в образе эстета
Ещё совсем не пригубил.
Он, из мечтателей мечтатель,
Был смысла жизни изыскатель,
В любовь и дружбу верил он
И ими не был удручён.
Не будем юного поэта
Разочаровывать пока.
Дай бог Евгения тоска
Его не выключит с рассвета,
Когда как будто невзначай
Не хочется скакать на чай.
8.
Он верил, что душа родная
Его ждёт где-то, как сестра:
Актриса, может, заводная,
А может, фрейлина двора;
Что все друзья, как мушкетёры,
Известные всем бузотёры
Атос, Портос и Арамис,
Искать не будут компромисс,
А вмиг свои достанут шпаги
И с криком: «Все за одного!» –
Хоть в сито превратят того,
Кто встанет на пути отваги,
А также честь заденет тех,
Кто знает клич: «Один за всех!»
9.
Негодованье, сожаленье,
Любовь, мечта, бравада, честь –
Всей массы чувств переплетенье
В его душе не перечесть.
Он был природным менестрелем
С всегда заполненным портфелем
Баллад, романсов, стансов, од,
От коих тащится народ.
И лира барда не молчала
Ни дня, ни часа, никогда
И, хоть ломалась иногда,
Затем надолго оживала,
Спать не давая молодца́м,
Деви́цам, матерям, отцам.
10.
Он пел любовь, любви послушный,
Он стал рабом земных страстей,
В мечтах своих был весь воздушный,
Пегас неведомых мастей.
Он воспевал Луну и небо,
Присущий им эффект плацебо,
Что дарит каждому юнцу
Мечтательность как чувств ловцу.
В свои всего лишь восемнадцать
Он не успел всерьёз познать,
Но брался смело воспевать,
Как старец глубоко за двадцать,
Разлуки смутную печаль,
Чуть видимую сквозь вуаль.
11.
В пустыне, где один Евгений
Был образованный, как он,
Средь деревенских поколений
Стихи лишь навевали сон.
Идиотизм крестьянской жизни
Рождал людей, что, словно слизни,
Уныло думали о том,
Как не остаться с полым ртом.
И все их скучные беседы,
Будь барин ты иль крепостной,
Вращались у земли родной.
Они все были домоседы.
Прочь поэтическую даль,
У них своя здесь пастораль!
12.
Богат, хорош собою, Ленский
Был очень лакомый кусок
Для хищниц в такт под танец венский,
Чтоб приготовить свой сачок.
Залезть в карман такой рыбёшки –
Мечта молоденькой бабёшки,
Дабы оставить без гроша
Влюбившегося малыша.
Наш лирик от затей подобных
Был чрезвычайно далеко
И в сети мог попасть легко
Очарования способных
Красавиц русских неземных,
Что в странах не сыскать иных.
13.
Но Ленский, не имев, конечно,
Идей отдать свой кошелёк,
С Онегиным сдружился спешно,
Ведь тот был не такой хорёк.
Они сошлись: пятак и пфенниг,
Футбол и регби, лом и веник.
Сошлись несхожие миры:
Мир эйфории, мир хандры.
Что можно ждать от этой дружбы,
Когда контакт катод – анод
Даёт нам PN-переход
И передатчику срок службы?
Что вдруг случайная искра́
Не доведёт их до добра.
14.
Но дружбы нет и той меж нами,
Одни сплошные миражи,
Мы налетаем, как цунами,
