Синан сжал зубы, прикрывая глаза.

– Ну что? Ты об этом хотел со мной поговорить, Синан Эгемен?

Синан опять попытался что-то сказать, но снова не смог издать и звука. Он схватил стаканчик, отчаянно желая, чтобы это был не чай, а что-нибудь покрепче, спирт, яд, кислота, и сделал глоток.

– Я был за рулем, – сказал он, не поднимая глаз. – Это я был за рулем.

Он услышал резкий выдох и поднял голову, глядя на нее. Она смотрела на него с каменным лицом, ничем не выдавая ни злости, ни облегчения от осознания.

– Я… Я знал Чилек. Она не была моей девушкой, – предупредил он. – Мы с ней только разговаривали пару раз, хотя моя бывшая… моя бывшая меня даже к одеялу могла приревновать. Но с Чилек у меня ничего не было. Тогда, на вечеринке… Я был очень сильно пьян, даже больше обычного.

Та вечеринка была на следующий день после дня рождения Ягыза. День рождения Ягыза, на который они обязаны были собираться и праздновать его жизнь, слушать, как мать рассказывает, как держала его на руках, внимать и сочувствовать их горю, и уверять, что он найдется, обязательно найдется.

Чтоб он сдох.

На следующий день Синан пошел на ту вечеринку.

– Я… Я был расстроен из-за одного семейного дела, и выпил больше обычного. Все были пьяны, наверное, потому что… Наверное, из-за меня, я требовал, чтобы все пили, гуляли, веселились. Отвлекали меня. Не знаю. – Синан вздохнул и посмотрел на нее. Она просто смотрела в ответ.

– Не помогало. Я все равно думал о том семейном деле, и поэтому вдруг решил, что нахер все. Я пошел домой. Так и сказал всем, что ну вас всех к херам, я сваливаю, и мне ответили, чтобы валил, потому что порчу всем настроение. Чилек… – Он услышал, как она выдохнула, услышав имя сестры. – Чилек пошла за мной. Она говорила, что отвезет меня, что сама сядет за руль… Она даже забрала у меня ключи, но… Я их отобрал. И сел за руль. А она тогда села со мной.

Ниль вышла тогда из дома вслед за ними, пыталась устроить ему скандал. Она еле держалась на ногах, была совершенно в дугу, и он думал, что она не помнит, не помнит, что видела, как он сел за руль.

– Вот оно что, – сдавленным голосом сказала Элиф, но Синан покачал головой.

– Это не все, – и он увидел, как Элиф вскинула голову, с подозрением глядя на него.

– Что еще? Что было еще? Что еще могло быть?! – Она почти кричала в конце, и Синан сжался, опустив голову.

– Я… Я был расстроен, я же говорил, – тихо сказал он. – Я вел машину и говорил все это Чилек. Про своих родителей, про брата, про то, как меня все это достало… – Он поднял голову, глядя на Элиф. – Я сказал, что меня все достало, и что я хочу с этим покончить. И…

– И что? – негромко спросила она, когда Синан замолчал.

– Я отцепил ремень и начал открывать дверцу машины, – тихо сказал он. – Я говорил, что выброшусь на ходу. Я… Я не знаю, что на меня нашло. Чилек… Чилек начала хватать меня. Хвататься за меня, за мои руки, за руль, чтобы не дать мне открыть дверь, но я…

Сам момент аварии Синан помнил смутно. Удар, грохот, крик, боль. Они слетели в кювет, и его выбросило из машины, но он видел, что Чилек оставалась внутри. И машина загорелась. А Синан не мог даже подняться, чтобы попытаться ей помочь. Потом ему сказали, что Чилек была уже мертва, когда загорелась машина, но он не знал до конца, было ли это правдой.

– Мне говорили, что за рулем была она, – тихо сказала Элиф. – Что люди видели, как она забрала ключи. Слышали, как она говорила, что сама тебя отвезет. Свидетели, уйма свидетелей, так мне говорили.

– Я… Я не говорил никому, – у Синана сжалось горло. – Ни да, ни нет. Просто сказал, что ничего не помню.

– Мило, – ответила она. – Очень мило.

Синан не знал, сколько еще они так сидели, в молчании, когда она наконец спросила его.

– И почему ты заговорил теперь? Почему так долго молчал, а теперь вдруг заговорил? Совесть замучила? Мучила тебя три года, мучила, и наконец домучила?

Синан молчал, не зная, как сказать ей, что он почти о ней забыл. Что он заставил себя о ней не думать. Что он почти не вспомнил.

– Что теперь мне делать с этим, Синан Эгемен? Что? Зачем ты пришел ко мне? Зачем рассказал все это? Думаешь, на этом все? Умерла моя сестра, Синан, моя последняя кровинка, дочь моих родителей умерла, и ты говоришь мне, что она умерла из-за тебя, и что теперь? Думаешь, на этом все? Облегчил совесть? Бросил бомбу к моим ногам, все, стало легче? Говори? Стало легче?

Синан отрицательно покачал головой.

– И что теперь? Что ты дальше собираешься делать?

***

Мехмет недоуменно оглядывал незнакомую улицу, по которой ехала машина Хазан, и снова попытался спросить ее, куда они едут, но Хазан только хитро улыбалась в ответ.

Они остановились на подземной парковке какого-то жилого комплекса, и Мехмет приподнял брови, когда портье поздоровался с ней по имени.

– Это жилой комплекс холдинга Эгеменов, – объяснила она, – вроде «Плазы», но чуть новее.

– Твое новое жилье? – Переспросил он, глядя как она достает ключ, и она улыбнулась, открывая дверь.

– Нет. Твое.

Мехмет нахмурился, настороженно разглядывая пустую просторную квартиру, открывшуюся его взгляду. Квартира явно была нежилой, и скорее всего, в ней никогда не жили до этого. Стояла какая-то мебель – диваны, журнальный стол, какая-то консоль сбоку, но в остальном в квартире было пусто, широко и просторно, потолки были высокими, из окон открывался прекрасный вид.

Хазан взяла его за руку, потянув за собой.

– Идем, покажу тебе здесь все.

– Хазан, – он остановил ее. – Ты что, сняла мне квартиру? Серьезно?

– Не я, – Хазан подняла палец, поднеся его к губам Мехмета, останавливая его возражения. – Синан снял, еще когда ты был в отъезде. Собирался показать тебе, когда вернешься. – Она улыбнулась. – Но сегодня позвонил и попросил, чтобы я это сделала.

Синан, скорее всего, опять был у Гекхана и Селин, подумал Мехмет, вспомнив, что за весь день не позвонил ему ни разу, они с Хазан были так заняты в компании…

– Ну идем, я покажу тебе здесь все, – Хазан опять потянула его, и он послушно пошел за ней. – Внизу кухня, гостиная, ванная. Пойдем наверх?

– Хазан, серьезно, это было ни к чему. Я сам бы со всем разобрался.

– Конечно, – весело ответила она. – Ты всегда во всем разбираешься. Поэтому, в этот раз мы решили тебе помочь.

– Мы… – Мехмет повернул ее к себе. – Ты же сказала, что это сделал Синан?

Хазан скорчила гримаску.

– Ну… Я давала ему советы.

Мехмет улыбнулся.

– Но правда, Хазан, не стоило…

– Ты же не можешь вечно жить в квартире Джемиле? – Хазан пожала плечами.

– Ну, – Мехмет наморщил нос. – Она ведь пока на нее не претендует. Жильем ее сейчас снабжает государство.

Он засмеялся, когда Хазан, тоже расхохотавшаяся, шлепнула его по плечу. Это не был предмет для шуток, подумал он, Гекхан был очень подавлен случившимся, и несмотря на все старания, пока никак не удавалось вытащить госпожу Джемиле из тюрьмы, прокурор, ведущий дело, был очень решительно настроен.

– Ты не представляешь, какой ужас я пережила, когда утром поняла, что занималась любовью в постели моей тети.

Мехмет почти беззвучно рассмеялся, качая головой, глядя на гримасу отвращения на лице Хазан.

– Бывшей тети, конечно, но… Она все еще носит нашу фамилию. Ощущение было просто кошмарным. Так что нет, – твердо сказала она, ткнув в него пальцем. – Если понадеешься на продолжение, то в ту квартиру я больше не вернусь.

– Там есть диван, – Мехмет улыбался. – И полно других поверхностей…

– А еще комната Омрюм. Нет, Мехмет, ни за что. Квартира Джемиле отныне – центр воздержания, ясно? – Она спросила это, прижимаясь к нему вплотную, и Мехмет чувствовал, что ему становится тяжелее дышать, настолько его захватывал ее знакомый запах.

– Эта квартира тоже не подходит, – продолжила Хазан, приподняв брови. – Тут ни одеял, ни простыней, ни душевых принадлежностей, – и она отошла от него, хитро улыбаясь. – Так что… Подождем, пока ты здесь все устроишь.