========== Часть 23 ==========

Девушка была очень красивой, подумал Синан, глядя из машины, как она выходит из автобуса. У нее были темные волосы, и он не видел цвета ее глаз, но они казались светлыми.

Она не была похожа на свою сестру, к его облегчению. Совсем не была.

Он давно уже должен был с ней поговорить, но, если честно, он все никак не решался. Третий день он следил за ней, уговаривая себя, что просто ищет подходящего случая, а тот никак не находится.

Эрдал сказал, что она была единственной родственницей Чилек, кроме дяди-тети в Конье, мать умерла, когда девочки были еще маленькими, а отец – пять лет назад.

Он отобрал у этой девушки последнего члена семьи, и даже не знал об этом. Он даже не попытался спросить, была ли у Чилек семья?

Он пытался забыть, подумал Синан. «Я пытался не вспоминать».

И ведь почти получилось.

«У меня не такая хорошая память, как у Мехмета».

Мысль о Мехмете заставила его все-таки выйти из машины. Он пошел вслед за девушкой, твердо намереваясь рассказать ей все сегодня.

На ней было что-то черное, юбка или платье, не было видно под серым плащом. Сумочка была большой и вместительной, вроде тех, с какими ходят за покупками, на ногах были удобные ботинки на низком каблуке, обычные для тех, кто много ходит пешком.

Он уже знал, во сколько она обычно приезжает, все эти три дня она выходила из офиса и ехала прямо домой, от остановки шла пешком, по дороге делая покупки и переговариваясь с соседями.

Это был хороший район, типичный район жителей среднего класса, и по словам Эрдала, здесь у госпожи Элиф был дом, в котором она жила одна – дом, в котором когда-то жила вся ее семья.

Синан остановился за деревом, разглядывая из-за него, как госпожа Элиф разговаривает с продавцом фруктов, у которого купила несколько яблок и кисть винограда. Он знал, что оттягивает неизбежное, что должен был уже давно подойти к ней и поговорить, но ему было так… Страшно.

Элиф пошла дальше и завернула за угол, и дав ей время оторваться, он пошел за ней, зная, куда она пойдет и не опасаясь ее потерять. Он пошел за ней, медленно, думая о том, что позвонит ей в дверь, когда она войдет.

– Чего тебе надо?

Синан замер, словно олень в свете фар, когда, завернув за угол, лицом к лицу столкнулся с Элиф.

Он тупо подумал, что у нее голубые глаза, стоя к ней вплотную, глядя на ее разгневанное лицо.

– Ты идешь за мной от самой остановки, я видела тебя. Кто ты такой? Чего тебе надо? Ты следишь за мной? Ты маньяк? Я вызываю полицию, понял? Я полицию вызываю! – Элиф подняла телефон, который держала в руках. – Позвоню и скажу, что за мной ходит патлатый маньяк неопрятного вида…

– Что значит «неопрятного», подруга? – Синан взвился. – Нормальный у меня вид, много ты понимаешь!

– Ах, много ли я понимаю? Достаточно, чтобы увидеть, что какой-то маньяк за мной следит! И ведь даже не протестует, «что значит неопрятного» говорит! Чего тебе надо, маньяк? Говори! Говори! А то вот вызываю полицию, все, вызываю!

– Подождите! Подождите, госпожа Элиф!

Синан тут же понял свою ошибку, увидев, как сверкнули ее синие глаза.

– «Госпожа Элиф»? Ты знаешь, кто я? Все, я точно звоню в полицию! Ты сталкер, я на тебя в суд подам!

– Постойте, постойте, госпожа Элиф! – Синан схватил ее за руку, и она замерла, уставившись на его кисть на ее локте, и подняла голову, смерив его взглядом. Синан тут же отпустил ее руку. – Госпожа Элиф, да, признаюсь, я вас знаю. Я хочу с вами поговорить. Мне очень нужно с вами поговорить. Рассказать кое-что важное.

Элиф молчала, сурово и вопросительно глядя на него. Синан тоже молча смотрел на нее.

– Ну? – Не выдержала она. – Говори. Чего тебе надо?

Синан вдохнул и выдохнул, прикрывая и открывая глаза. Посмотрел на нее, подумал, какая же она красивая, и как хорошо, что она совсем не похожа на свою сестру.

– Меня зовут Синан Эгемен. И я хотел поговорить с вами.

Элиф потрясенно смотрела на него. Он видел на ее открытом лице все эмоции, которые одолели ее в эту секунду. Шок. Ужас. Подозрение.

Понимание.

Он подумал, что, наверное, уже может ничего не говорить. Синан видел, что она сама все поняла.

– Синан Эгемен, – Элиф сказала это хрипло, словно что-то сдавливало ей горло. – Синан Эгемен пожаловал. К добру ли?

– Я хотел с вами поговорить, – повторил Синан, и Элиф нервно рассмеялась.

– Ах, поговорить. Что же, поговорим.

Она развернулась и пошла, понимая, что он пойдет за ней, и Синан пошел, не догоняя ее, не идя с нею шаг в шаг – он держался на пару шагов позади, и хотя девушка просто летела со всех ног, ему не составляло труда не отставать. У него мелькнула глупая мысль предложить понести ее пакет с фруктами, но он тут же одернул себя, понимая, какая это чушь.

Он собирается признаться ей в убийстве ее сестры, но сначала фрукты понесет, гениально.

Элиф неслась вперед, не останавливаясь на приветствия соседей, только махая им рукой, и те с интересом разглядывали Синана, и Синан нервно улыбался в ответ.

Элиф открыла дверь и повернулась к нему, указывая на нее.

– Заходи, – скомандовала она, проходя за ним и захлопывая дверь. Она сбросила ботинки, ставя сумку у порога, и пошла дальше, с пакетом в руках.

Синан прошел за ней на небольшую кухню, где Элиф начала наполнять чайник, и сковано встал у двери, не зная, что делать.

– Садись, – велела она, не поворачиваясь к нему, – я заварю чай.

– Не надо, – встревоженно сказал он, все так же стоя у порога. – Мне не надо чая.

Она обернулась, улыбаясь натянутой, кривой улыбкой, которая совсем не касалась ее глаз.

– Кем же ты должен быть, чтобы я не предложила тебе чаю в моем доме, Синан Эгемен?

Синан отвернулся, присаживаясь за стол, уткнувшись взглядом в пол, и так он несколько минут слушал, как Элиф хлопочет, собирая стол.

Когда она села напротив него, Синан поднял голову, натыкаясь на ее пронзительный взгляд.

– Ну? – Требовательно сказала она. – Говори. Говори, зачем пришел, Синан Эгемен?

В горле у Синана пересохло. Он бросил взгляд на стоявший перед ним стаканчик чая, но не осмелился притронуться к нему.

– Давай же, начинай, – потребовала Элиф. – Рассказывай.

Синан открыл рот, но почувствовал, что не может издать и звука, и девушка продолжала зло улыбаться ему, открыто глядя ему в лицо.

– Ну, тогда давай начну я, – громко, почти визгливо сказала она. – Три года назад моя сестренка Чилек пошла на вечеринку. Я не хотела ее пускать. У нее были занятия. Она училась в университете. И на следующий день у нее были занятия. Поэтому я не хотела ее пускать, – ее голос почти срывался. – Но она упросила меня ее отпустить. Там был парень, который ей нравился. Она не говорила мне, кто он, просто что она видела его несколько раз, была знакома через подругу. Виделись на вечеринках. Чилек умоляла меня отпустить ее, и я в итоге сдалась.

Она замолчала, сглатывая что-то и посмотрела вверх, смаргивая набежавшие слезы.

– Пей чай, – сказала она дрогнувшим голосом. – Неужели невкусно?

Она опять посмотрела ему прямо в глаза, требовательно, сурово.

– Она не вернулась в тот день. Она не пошла на занятия на следующий день. На следующий день я ее хоронила. Ее кроссовки еще лежали там, где она их бросила, у порога, когда бежала переодеваться на свою проклятую вечеринку, ее кроссовки еще лежали в беспорядке, а она уже была в могиле.

Синан опустил голову, глядя на стол перед ним, чувствуя, как сдавливает его грудь.

– Она была за рулем, сказали мне. Дорога была скользкой после дождя. Она не справилась. Машина перевернулась, разбилась и загорелась. Машина Синана Эгемена, который остался жив. Но за рулем была она, сказали мне. Она же совсем девочкой была. Неопытный водитель. Согласилась подвезти пьяного парня, не дала ему сесть за руль. И разбилась. Сама виновата.