Во-первых, что он мог ей предъявить? «Твои подруги странно смотрят на меня»?

Во-вторых, деньги. Она оплатила его услуги, и он был должен ей отработать.

«Сколько ты стоишь, мальчишка?»

Мехмет привычно ущипнул себя за руку.

– Селин, милая, с днем рождения! – Эдже и виновница торжества расцеловали друг друга в воздух около их щек, и Ягыз с трудом сдержался от желания сплюнуть при виде этой очевидной детской школьной вражды. Эдже бродила по этому залу уже больше часа, таская его за собой, и только сейчас изволила заметить именинницу, которая стояла на самом видном месте, принимая поздравления, под ручку с высоким темноволосым парнем.

– Дорогая моя Эдже, ты прекрасно выглядишь! Поправилась? Давно было пора, а то ведь ты так иссохла в последнее время.

Мехмет даже не испытал раздражения, настолько это было мелко и глупо.

– Спасибо, милая, занятия спортом пошли мне на пользу, могу и тебе посоветовать.

Селин перевела взгляд на Мехмета, оценивающе оглядев его.

– А вы?..

– Это Мехмет, – быстро сказала Эдже, схватив его за руку и вцепившись ногтями в его ладонь. Мехмету понадобилось вся его выдержка, чтобы не скривиться от боли, чтобы ничем не выдать, что происходит. – Он мой гость сегодня, – она положила вторую руку ему на грудь, чуть более прижавшись к его боку, и Мехмет, не меняясь в лице, аккуратно накрыл ее ладонь своей и медленно убрал от себя, осторожно отходя от нее на шаг, не отрывая взгляда от парня, стоявшего рядом с Селин, который смотрел на него с откровенной ненавистью. Он повернулся к Эдже, которая смотрела на него в упор с откровенным, наигранным, фальшивым восторгом. В голове Мехмета завыла сирена.

– С днем рождения, госпожа Селин, – кивнул он, поворачиваясь к имениннице. Девушка ласково улыбнулась ему, хватая своего парня за руку, прижимая его руку к себе.

– Благодарю вас, господин Мехмет.

Мехмет улыбнулся ей, потянув Эдже за локоть.

– Выйдем в коридор, – сказал он ей на ухо, когда они отошли от парочки хозяев вечера, но Эдже радостно улыбнулась, глядя ему за спину.

– Нет, спасибо, Мехмет, я не хочу.

– Я сказал, выйдем, нам нужно поговорить.

– А я сказала, что не хочу, – ответила она, посмотрев ему прямо в глаза. – Я хочу танцевать.

– Это прекрасно, – сказал он сквозь зубы, – но нам нужно обсудить…

– Я ничего не хочу обсуждать, Мехмет, – радостно ответила она. – Я хочу танцевать, и я пойду танцевать. Клиент всегда прав, господин Мехмет, – криво улыбнулась она. – Разве я вам не заплатила за ваше время?

«Сколько ты стоишь, мальчишка?»

Не было, не было, не со мной…

– Это не входит в мои должностные обязанности, госпожа Эдже, – твердо ответил Мехмет.

– Тогда делай то, что входит, Мехмет, – пропела она. – Можешь сесть вон там в сторонке, и следить оттуда за мной. Обещаю, я никуда не уйду. Буду там, прямо в центре. Меня там будут видеть все!

Эдже вырвала руку из его хватки и пошла к танцполу, качая бедрами, от чего Мехмету хотелось скривиться, словно ему под нос сунули что-то отвратительное.

Эдже танцевала в самом центре, как и обещала, привлекая всеобщее внимание, и Мехмету хотелось выколоть себе глаза, но ему приходилось следить за ней, стоя у стойки бара, как он и обещал. Он сканировал взглядом толпу, всех этих маленьких мальчиков и девочек, из которых в основном состояла группа гостей Селин Эгемен. Взрослых было совсем мало, и с каждой минутой их становилось все меньше, и Мехмет все больше чувствовал себя воспитателем в детском саду.

Или извращенцем на детской площадке.

– Братец, – услышал он над ухом пьяный голос, – скажи, братец, когда мы постарели?

Мехмет удивленно перевел взгляд на парня, развалившегося на сидении рядом с ним. Темные волнистые волосы, немного длинноватые, темные глаза, щетина, дорогая одежда, потрепанный вид. Синан Эгемен, звезда светской хроники. Даже Мехмет узнал его, скандальная слава Синана Эгемена бежала впереди него.

– Скажи же, брат, лет пять назад и мы бы с тобой отплясывали там всем на зависть, – пробурчал Синан. – А сейчас смотрю на них – и прям с души воротит, и от рож их, и от музыки этой.

Лет пять назад Мехмет валялся в военном госпитале, не имея возможности самому дойти до унитаза, не то что танцевать.

– Все друзья моей сестры, – сообщил Синан, показывая пальцем на группу танцующих. – Как друзья моей сестры могут так отплясывать, а? Они же должны тортики кушать и леденцами закусывать, а они, глянь на них, шампанское хлещут. Будто они что-то понимают в шампанском. Хочешь шампанского, брат?

– Я не пью, – ответил Мехмет, улыбаясь против воли. Парень почему-то ему понравился.

– Зря, – Синан наставительно приподнял палец. – Не пьешь, не куришь, в гробу будешь лежать красивый – какое дело до этого гробу?

«Мы отправим тебя твоей мамочке по частям, мальчишка. Она будет хоронить тебя по частям, много похорон ей придется для тебя справить».

– Ну, я курю, – зачем-то ответил он, переводя взгляд на Эдже, но Синан замотал головой, снова наставительно поднимая палец.

– А вот и зря! Лучше пей, а не кури. С курева пользы никакой, а вот с выпивки… Брат, знал бы ты, как помогает мне выпивка!

Мехмет кивнул, да уж, он это прекрасно видел.

– Моя жизнь была бы дерьмом, брат, если бы не выпивка. Выпивка и женщины, брат, вот и все, что нужно, чтобы жизнь не была дерьмом.

«Бедный маленький богатый мальчик». Мехмет фыркнул. Симпатия к парню испарялась на глазах.

– Ты, наверное, думаешь, Эгемены, хорошо живут Эгемены, – заворчал Синан, словно читая его мысли. – А на самом деле паршиво живут Эгемены. Посмотри туда, видишь моего папашу? – Показал он пальцем, и Мехмет перевел взгляд на плотного седого мужчину в углу, с мрачным видом сидевшего за столиком. Мехмет удивился и отругал себя, что не заметил его раньше. – Похож он на счастливого человека? А теперь посмотри туда, видишь Гекхана, любимого брата моей сестры? Вон он сидит, в противоположном углу от отца. Поступают так счастливые люди? А знаешь, кого ты не видишь, брат? Мою мать не видишь. Она дома сидит и в одну точку пялится, а не дочь родную любимую поздравляет. Как тут не выпить, братец, скажи? Придешь домой, видишь их рожи, и сразу рука сама к бутылке тянется.

Мехмет с сомнением посмотрел на парня, в его голосе слышалась настоящая мука.

– Знаешь, это все почему? – Спросил Синан, так и не отпуская обвинительно поднятый палец. – Знаешь, почему мы все живем в дерьме? Из-за Ягыза.

Мехмет удивленно приподнял брови.

– Кто такой Ягыз?

Синан рассмеялся, захлебываясь воздухом.

– Никто! – Сказал он, склонившись к уху Мехмета. – Он никто! Воздух! Пуф! – Он сделал рукой движение, словно изобразил маленький взрыв. – Пуф, и он растворился в воздухе.

Пух и растворился в воздухе. Мехмет прикрыл глаза. Пуф – и его сбивает взрывной волной, и обдает какими-то ошметками, и он понимает, что его словно грязью заляпало тем, что когда-то было Арифом, кровавые ошметки Арифа, словно последнее объятье старого друга. Пуф – и он растворился в воздухе.

Щипок в ладонь.

Не было, не со мной, не было.

– Он умер? – Переспросил Мехмет. – Мои соболезнования.

Синан рассмеялся.

– Было бы намного легче, если бы он умер.

Мехмет непонимающе уставился на него, и Синан Эгемен помахал рукой.

– Меня зовут Синан, – протянул он руку.

– Мехмет, – Мехмет протянул свою в ответ, легко улыбаясь.

– Хочешь, еще кое-что расскажу, Мехмет? Видишь вон ту блондинку, вон, прямо, сидит на коленях у какого-то мужика? Моя бывшая, Ниль. Сумасшедшая. Правда сумасшедшая, у нее и диагноз имеется. – Мехмет поморщился, глядя на девушку. Та была невероятно красива, но внимание Мехмета привлек мужчина, с которым она была. – Знаешь, как говорят американцы? Не суй в сумасшедшее. Я вот сделал ошибку. Она машину мне разбила, прикинь. Натуральным образом разгромила машину…

– Это же Сонер Шахин, – наконец узнал мужчину Мехмет. – Что он здесь делает?