– Все не так, Хазан, не так! – Мехмет вскочил на ноги, глядя на нее, стоя к ней почти вплотную. – Я… Я не должен был этого делать. Не должен был к тебе прикасаться. Это было неправильно. Я… Хорошо, не только я, мы, мы поступили неправильно… Даже если мы хотели этого, даже если ты хотела, мы не должны были так поступать!

– Почему? – Хазан гордо приподняла подбородок, сердито глядя на него. – Ну? Говори? Почему?

– Потому что… – Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул. – Потому что я это я.

– Что это значит? – Хазан опешила, ожидая услышать что угодно, что он был не в себе, что она воспользовалась его состоянием, что он, черт побери, только что сжег свой дом, а она трахнула его…

– Я Мехмет Йылдыз, – сказал он к ее ошеломлению, и Хазан приоткрыла рот, не понимая, о чем он говорит, и Мехмет открыл глаза, глядя на нее сверху вниз. – Я нищий мальчишка из бедного квартала, сын строителя и уборщицы. У нас ничего не может быть общего. Мы не можем…

Хазан потеряла дар речи. Она ожидала услышать что угодно, кроме этого.

– Мы не можем быть вместе, Хазан. Мы с тобой из разных миров, у нас разный культурный пласт, разное мировоззрение, разное положение в обществе…

– Охренеть… – Хазан еле выдохнула, и он замолчал, удивленно глядя на нее. – Охренеть. Ты это серьезно сейчас? Сначала «склонить к близости», теперь «культурный пласт», что… Что это, мать твою, Мехмет?

– Я… – Он отвел взгляд, глядя куда-то ей за спину. – Хазан, пожалуйста. Я много думал об этом, мне нужно было уехать, чтобы все обдумать. Я не должен был вообще возвращаться, я должен был убраться сразу и навсегда. Я должен был вообще порвать все связи, я… Я просто оказался слаб, и не смог оборвать все, но… Мне здесь не место, Хазан. Это не мое место, это не мой мир, это не я. У нас нет будущего, у нас нет общего прошлого…

Хазан наконец сделала то, что давно хотела. Она схватила его за лицо, разворачивая к себе, глядя ему прямо в глаза.

– Посмотри на меня! – Скомандовала она, и он послушно посмотрел ей в глаза, и сердце Хазан екнуло при виде его больного, полного страдания взгляда. – Мехмет… – Она сказала это тихо, почти ему в губы. – Что с тобой происходит? Что, что творится в этой твоей голове? О чем ты говоришь, Мехмет? – Он молчал, просто продолжая убито глядеть на нее, и ей захотелось его встряхнуть. – Мехмет, что ты несешь? Что происходит, Мехмет? Я не понимаю, что с тобой творится? Почему ты это все говоришь, Мехмет? Что значит, это не ты? Что значит, не твое место?

Он отступил от нее на шаг, вырываясь из ее рук, и Хазан шагнула за ним, не отпуская его далеко от себя.

– Так не должно было быть, – тихо сказал он. – Я просто телохранитель и тренер. Мне не место рядом с Эгеменами.

– Это дядя тебе наболтал? – Хазан показалось, что она все поняла. – Ты сегодня утром спорил с ним, это из-за этого? Он тебе все это наболтал?

Мехмет непонимающе посмотрел на нее.

– Дядя? Какой дядя? Твой дядя? Нет, – он покачал головой. – Нет, он ничего такого не говорил, это, это я… Я постоянно думаю об этом, о том, что… Что мне не место рядом с тобой.

Хазан раздраженно выдохнула. Значит, как она и думала, дело было в уязвленной мужской гордости. Дорогому Мехмету унизительно быть любовником богатой девочки.

– Понятно, – Хазан выдохнула сквозь сжатые зубы, загораясь от охватившего ее гнева. – Давай, расскажи мне тогда, кому рядом со мной место. Просвети меня. Мне же решать не дозволяется. Мне ведь не положено думать, с кем мне рядом место, с кем у меня есть будущее. Давай, расскажи мне, где мне искать этого великолепного достойного меня мужчину. Ну, давай, пальцем покажи. Где он, этот прекрасный принц? Давай, маньяк контроля, найди мне достойную партию, раз уж я сама не могу решать за себя, кого я хочу.

Он опять прикрыл глаза, мученически выдохнув.

– Хазан…

– Мне плевать на твой долбаный культурный пласт, Мехмет. Плевать на твой долбаный квартал и прочую чушь, что ты здесь нес. Плевать на прошлое, плевать на будущее. Я живу настоящим. Я хотела тебя в ту ночь, понимаешь, хотела того, что тогда случилось, – и опять, он удивленно распахнул глаза, глядя на нее, и она шагнула еще ближе к нему, делая шаг, будто ныряя в глубину, глядя прямо ему в глаза. – Черт возьми, я и сейчас этого хочу.

– Хазан, – он прошептал это, хрипло, свистяще, глядя ей прямо в лицо, и от звука этого шепота по ней словно прошло электричество, и Хазан подняла руку, касаясь его щеки, и как в прошлый раз, он прильнул лицом к ее ладони, медленно потираясь гладко выбритой щекой, и у Хазан опять перехватило дыхание, когда она потянулась к нему…

– Где этот ублюдок? – Громкий крик из коридора словно вывел ее из транса, и она едва успела отскочить, когда дверь кабинета распахнулась, и внутрь ворвался разъяренный дядя.

========== Часть 21 ==========

– Как я и думал, – Кудрет начал с места в карьер, захлопывая за собой дверь прямо перед лицом встревоженной Дерин. – Он уже здесь. Как обычно. Вернулся в офис, и тут же за свое. Где угодно, кроме своего собственного кабинета. У Хазан. Под моей дверью. В Гази-мать-его-антепе. В комнате видеонаблюдения. Где бы не работать, лишь бы только не работать, да, солдафон? Уроки срочной службы сказываются? Или все же просто вынюхиваешь? Уже поделился с моей племянницей своими фантазиями, ублюдок?

– Чем поделился? – Хазан насторожилась, глядя, как Мехмет выпрямляется, расправляя плечи, одной осанкой уже принимая угрожающий вид, и дядя улыбнулся, оглядывая его.

– Твой диктофон на ножках. Решил, что ему мало впечатлений от достопримечательностей нашей прекрасной родины, понял, что слишком долго манкировал обязанностями, и принялся за старое – следить за мной и вынюхивать. Знаешь, чем он с утра занимался? Поперся к охранникам, видать, соскучился по старым коллегам, и засел там смотреть, кто чем тут без него развлекался. Сынок, ты что, маньяк? То есть, я знаю, что ты маньяк, но у тебя еще и сексуальные перверсии, оказывается?

– Че-е? – Мехмет ошеломленно уронил челюсть, и Хазан вытаращила глаза.

– А как это еще понимать, кроме как вуайеризм, извращенец? Я прихожу к этому недоумку, – он повернулся к Хазан, тыча пальцем в Мехмета. – Рассказать, как мне пришлось выкручиваться, когда этот мерзавец натворил мне делов, свалил из Газиантепа посреди переговоров, прихожу к нему, а его, само собой, там нет, его опять черти утащили. Он, видите ли, у охраны, как всегда, поближе к народу. Я к охране, а там, вся, мать его, видеокомната забита, мать его, охранниками, которые пялятся, как я целую свою женщину. Твою мать, набились толпой в комнату, смотрят и комментируют. Чуть не уволил их всех к чертовой матери. И угадай, чья это оказалась идея? Кто откопал это видео и сидел, на него пялился? Наш дорогой капрал с пробитым чердаком, вот кто.

Хазан ошарашенно повернула голову к раскрасневшемуся от смущения и возмущения Мехмету.

– Все не так было, Хазан! – Он повернулся к Кудрету, сжимая кулаки. – Плевать мне на вашу личную жизнь, господин Кудрет. Раз уж ребятам захотелось посмотреть, как вы развлекаетесь на работе, то это не моя вина. Мне это и даром было не нужно. Что вы сказали Синану?

– Не понял… – Судя по виду дяди, он и правда был озадачен неожиданным поворотом разговора.

– Синан, что вы ему сказали в тот день? В день, когда он снова начал пить…

– А что, твоему дружку-алкоголику нужен повод, чтобы надраться? – Кудрет сказал это с видом искреннего непонимания на лице, и Мехмет сжал и разжал кулаки, желваки дергались на его щеках.

– Вы что-то сказали ему. Я видел. Не знаю, что вы ему сказали, но я видел, в каком он был состоянии, когда вы оставили его. Когда ваша… Женщина… – Мехмет ядовито выделил это слово. – Когда она ушла, вы что-то сказали ему. На Синане лица не было. Что? Что вы сказали ему? Что вы ему сделали, что вы ему сказали, что довели до такого состояния?

– Дядя? – Хазан настороженно посмотрела на Кудрета, который выглядел настолько довольным, что наевшийся сметаны кот казался бы брюзгой. На его лице был написан просто-напросто восторг, и ужас у Хазан вызывало то, что она понимала, чему он радовался. Страданиям Синана.