– А может быть и нет. Это вам за мной не угнаться. Ты всегда говоришь, Хазан, как мать плохо к тебе относится… Но она у тебя есть. И твоя мать в больнице, Мехмет, но она иногда тебя вспоминает. А у меня родителей не было никогда.
– Синан, не надо, не говори так, – тихо произнесла Хазан, обнимая Синана за плечи, но тот никак не отреагировал на ее слова.
– У меня никогда не было родителей, Хазан. У нас троих. Они были рядом, конечно. Кормили нас, одевали, возили устраиваться в школу, спрашивали, как учеба. Но они всегда смотрели сквозь нас, Мехмет. Как будто смотрели и думали: «Нет, это не то». Я не помню, когда я впервые это подумал. Что родители родили меня в качестве утешительного приза. Проверить, может успокоятся. Но мать взяла меня на руки и сказала: «Нет, это не он». Я прямо представляю себе, что так и было.
– Синан, я уверен, что такого не было никогда.
– Ну, наверное, они не сказали этого вслух. Но я уверен, что они это подумали. И про меня, и про Селин. Подумали, что мы – это не то, фальшивка, негодная подделка. И они сразу отодвинули нас в сторону. – Синан встал и сделал несколько шагов к реке, стоя спиной к костру, спиной к ним. – Я так старался… Так старался, чтобы они увидели меня, услышали, вспомнили, что я есть. Что я существую… – Синан не видел, но услышал, почувствовал, что Мехмет встал рядом с ним, не прикасаясь к нему, просто слушая. – Я пытался быть хорошим, пытался быть плохим, пытался быть хоть каким-то, только не пустым местом, но… Меня с успехом мог заменить цветок в горшке – напоить, подкормить, подрезать немного, снять пыль – и пусть стоит дальше, загораживает свет. Гекхан пытался помочь мне, я знаю, он пытался, но Селин была такой маленькой, а ей никто даже не показывал как называются цветы, никто не показывал ей, что это собака, это кот, это чашка, где у Селин носик, где у нее пальчики – этим занимался Гекхан, и я не знаю, кто учил этому меня, если вообще меня этому учили, понимаете? Я не знаю, как я вообще научился говорить, если они со мной обращались как с Селин. Мне дышать становится трудно, когда я думаю об этом. Тот человек, который похитил Ягыза. Он не только моего брата украл. Он украл у меня моих родителей, понимаете? У меня никогда их не было, Мехмет, потому что их похитили, вместе с Ягызом украли их у нашей семьи. Ты говорил, что они рядом, что я должен их уважать, что я должен их понять, но у меня их никогда не было!
По его лицу потекли слезы, и Синан сердито утер их рукавом.
– У меня никогда не было родителей, и я не должен был ощутить утраты, ведь так? Нельзя страдать по тому, что никогда у тебя не было, а их у меня не было! Не было! – Крикнул он прямо в темное небо, покрытое множеством звезд. – Их не было у меня!
Синан разрыдался, закрывая лицо руками.
– Только почему так больно, Хазан? – Спросил он, чувствуя, как она становится рядом, обнимая его. – Если я потерял то, что не имел, почему мне так больно? Почему мне так больно, мама? – Закричал он, зная, что никогда не узнает ответа.
========== Часть 15 ==========
Хазан вошла в кабинет, и первое, что раздалось оттуда – были громкие аплодисменты и голос ее дяди.
– О-о-о, госпожа Хазан! Добро пожаловать! Никак поработать вздумалось, не ждать ли нам сегодня наводнения? А где твои две боковые подпорки, без которых ты теперь ровно ходить не можешь – Псих и Придурок, где они? О, этот здесь, какая радость, – скривился Кудрет, увидев вошедшего следом Мехмета.
– Костыли, господин Кудрет, – сказал Мехмет, нервно передергивая плечом. – Слово, которые вы забыли, называется костыли.
– Ай, спасибо, сынок. Костыли. Вот спасибо. Они понадобятся, когда тебе переломают ноги, за то, что лезешь, куда не просят. Как там Агва, Хазан, не утопнет ли без вас, что вы столько времени ее караулили вместо того, чтобы работать?
– Дядя, перестань паясничать. Зачем ты нас сюда вызвал?
– Затем, что Эгемены вместо работы опять занимаются своими семейными проблемами. Где ваш третий мушкетер, в какой норе он теперь прохлаждается? Где этот придурок Гекхан? Куда черти унесли Хазыма? Почему во всей компании работаю один я?
– Господин Кудрет, перестаньте шуметь и спокойно объясните, что происходит, – попросил Мехмет, и Кудрет развернулся к нему.
– Спокойно объяснить? Отчего бы и не объяснить. Завтра мне нужно быть в Измире. Завтра, вместо того, чтобы гулять с дочерью, как я ей обещал, мне придется ползать на пузе перед какими-то мелкими чиновниками в Измире, потому что наш дорогой Хазым не подписал одно из прошений в местный муниципалитет, и сделка по строительству спорткомплекса, и все средства, затраченные на ее подготовку, летят псу под хвост. Миллионы евро можно сказать сожжены безвозвратно, потому что Эгемены, вместо того, чтобы работать, где-то прохлаждаются и играют в жертв судьбы. А потому, племянница, засучивай рукава и начинай пахать. Сегодня вечером я должен был отправить коммерческое предложение в Амстердам, этим займешься ты. Я уже все отправил на твой корпоративный ящик, готово процентов на шестьдесят, мне помогал Мете, работаешь с ним. Ты, солдафон, сейчас встретишь партнеров из Индии и покажешь им наши объекты. Со слонами перед ними танцуй, если понадобится, но чтобы они были довольны и счастливы. Господин Кенан разбирается с налоговой. На рекламу я отправил Озге. Все, работаем, расходимся! – Скомандовал он, выталкивая Хазан и Мехмета из своего кабинета, и Хазан закатила глаза.
– Не слишком ли он много на себя берет? – Спросила она, направляясь к кабинету, который обычно занимала. – Ты ведь в курсе, что за объекты у индийцев? – Спросила она, и Мехмет кивнул, открывая перед ней дверь.
– Может нам действительно стоит вызвать Синана на помощь? – С сомнением спросил он, увидев, как по коридору пробежала взмыленная Шахика. – Кажется, тут и правда кризис на кризисе.
Но Хазан покачала головой.
– Им стоит побыть с Селин сегодня, так правда будет лучше. Я написала Фарах, чтобы не ждала, – она бросила на стол трубку телефона, подключая свой ноутбук к док-станции. – И она недовольна. Говорит, что до последнего ждала до нашего с Синаном возвращения, и теперь кое-что срочно нужно будет закончить до пятницы, – Дерин, кофе, пожалуйста, – позвала она в селектор. – Ночью придется поработать.
– Если хочешь, я помогу, – предложил Мехмет, и Хазан улыбнулась.
– Ты не обязан. Эгемен Косметикс тебе не платит…
– Эгемен Косметикс я помогу для души, – Мехмет нервно покрутил свои часы. – Сегодня я должен заехать к маме, я не видел ее со дня похорон госпожи Севинч… Поеду к ней, когда закончу с индийцами, потом мне нужно будет заехать домой, Севда сказала, что там какое-то дело с документами, надо заглянуть. Потом вернусь в офис и мы посмотрим, что там нужно подготовить до пятницы.
Хазан нервно рассмеялась.
– Тебя нам сам Аллах послал. Откуда ты только взялся в нашей жизни?
– От мамы с папой, – ответ прозвучал немного вопросительно, потому что Мехмет сам сомневался в нем. И правда, как он оказался в их жизни? Только благодаря глупой выходке Эдже и капризу господина Хазыма – и теперь Эгемены и Чамкыраны уже почти год занимают его жизнь. Мехмет опять нервно потеребил часы, но все же расстегнул их и положил в карман.
Часы были совсем старыми и дешевыми, и Кудрету не нравилось, когда Мехмет надевал их на встречу с партнерами, говорил, что это подрывает их репутацию. В ящике его стола лежали часы, которые на следующий день после этого неприятного разговора прислал господин Хазым, но Мехмет не мог заставить себя заменить эти часы. Он просто снимал их на время встреч, но потом надевал снова.
Это был подарок мамы, и он не мог с ним расстаться. Ее подарок на двадцатилетие, она столько копила на эти часы, так гордилась ими… Мехмет вошел в кабинет и осмотрелся, взгляд упал на календарь. День рождения тети Айбиге из кондитерской, вспомнил он, и почувствовал себя виноватым. Он пропустил столько праздников и дней рождения своих соседей и старых друзей, людей, которые всегда были рядом и помогали, ему, его маме, их семье.
