– Ты должен позвонить брату, – резко сказала Хазан, – и прочистить ему мозги. О чем он только думает? Какого хрена он связался с этой змеей Джемиле?

– Ну уж нет, – твердо ответил Синан. – В личную жизнь Гекхана я точно вмешиваться не собираюсь. Хочет жениться – благословляю. Его проблемы. Он не лез в мою жизнь, я не лезу в его, все довольны. Пойду на его свадьбу, выпью за здоровье новобрачных, и разойдемся. С Джемиле пусть сам разбирается.

– Как будто ты не знаешь, кто такая Джемиле, – рявкнула Хазан. – Отвратительная дрянь! Тупая, злобная, коварная мразь, ничтожество, хитрая интриганка! Сколько крови она нам попила, как ты можешь отдавать ей на съедение Гекхана, он же все-таки твой брат! – Хазан вскочила с места, принявшись ходить по комнате. – Жадная ленивая корова, которая только и привыкла, что своим телом деньги добывать. А то мы не знаем, кем она была, пока не окрутила моего дядю? Теперь вот к Гекхану присосалась, шлюха. Поднялась из своего нищего района, раздвигая ноги перед каждым попавшимся перед ней богатым мужиком – и вот на этом хочет жениться Гекхан? Синан, о чем он только думает?

– Может быть он просто не такой высокомерный сноб, как вы, госпожа Чамкыран? – раздался холодный голос, и Хазан развернулась, глядя на Йылдыза, сидевшего на диване, скрестив руки на груди.

– Что ты сказал? – Угрожающе спросила Хазан, и Мехмет усмехнулся, поднимаясь на ноги.

– Ты это слышала, маленькая госпожа. Это ты унижаешь людей за происхождение, быть может господин Гекхан видит глубже тебя.

– О да, и я даже представляю куда именно он ей так глубоко смотрит, – прорычала Хазан, и Мехмет дернул щекой, кривясь от отвращения.

– Ну конечно же. Глупые, коварные мрази из нищих кварталов, которые только и могут что зарабатывать через постели невинных богатеньких детишек. Да, я это уже слышал.

– Не передергивай, – отрывисто бросила ему Хазан. – Ты даже не знаешь эту чертову Джемиле!

– Ну, ты не знала меня, но тебе это ведь не помешало?

– О Аллах, опять! – Хазан всплеснула руками. – Когда ты уже уймешься с этой историей? Я извинилась, чтоб тебя, хватит уже! Так и будешь играть в жертву?

– Ну конечно, – кивнул он, усмехаясь. – Разве нищие мрази из бедных кварталов имеют право на достоинство? Разве имеют право не терпеть оскорбления в свой адрес? Поди еще и людьми себя вдруг вообразят, как будто они купили это право, как нормальные люди? Богатенькая госпожа вызвала меня к себе в кабинет через секретаршу, изволила помахать лениво ручкой и сказать, состроив утомленную рожицу “давайте все оставим позади, Мехмет, всякое в жизни бывает” – и я, конечно же, должен был повалиться перед тобой на пузо и возблагодарить за шанс дышать с тобой одним воздухом. Ведь ты же сделала мне такое одолжение – позволила мне работать там, где не тебе было решать, где мне работать.

– Создатель, да хватит уже об этом! – Хазан взорвалась. – У меня было право плохо подумать о тебе! Ты явился на вечеринку в сопровождении моей маленькой сестры, которая тебя на полжизни младше! После того, как она наболтала о тебе историй о том, как вы занимаетесь любовью прямо на твоем мотоцикле! Что я еще должна была после этого сказать? Я никого не убила! Не ограбила! Не обманула! Ты не имеешь право относиться ко мне, как к какой-то дряни только из-за того, что я наговорила в тревоге за сестру!

– А госпожу Джемиле ты сейчас тоже оскорбила в тревоге за сестру? Ее происхождение, ее жизнь – это ты тоже оскорбила, потому что обеспокоилась? А когда пыталась лишить меня работы, это тоже было из тревоги за сестру? Когда пыталась уговорить моего товарища выставить меня из клуба, это ты так тревожилась? Когда звонила господину Хазыму и просила его меня выставить, это ты так тревожилась? Когда лазила в мой компьютер, – и он толкнул ногой журнальный столик, опрокидывая его, вместе со стоящим на нем ноутбуком. – Ты думаешь, я не видел следов твоей учетки, маленькая госпожа? Думала, господин Хазым мне не расскажет? В отличие от тебя, он относится ко мне как к человеку!

– Я не просила его тебя уволить! – Крикнула Хазан, всплескивая руками. – Я просто спрашивала его, уверен ли он в тебе, достаточно ли ему твоей квалификации, да, я проверяла, как ты выполнял работу, да, имею право, о Аллах! Черт побери, ты же просто тренер по кикбоксингу, ты даже в университете не учился!

– Хазан! – Грубо рявкнул Синан, останавливая ее, и Хазан повернулась к нему.

– Вот только ты не начинай, Синан, сейчас еще и ты не начинай петь оды своему новообретенному брату, – она издевательски протянула последнее слово. – Вы только посмотрите на него, с ханжеским видом читал мне проповеди, как я обидела его бедного нового лучшего друга, какая я плохая, жестокосердная женщина, как будто не ты обзывал всех этих вешающихся на тебя глупышек шлюхами, откупаясь от них цветочками и обещаниями звонить, когда по утрам выставлял их из своей постели, клялся, как тебя не поймает ни одна нищая охотница за деньгами вроде Джемиле – а теперь посмотрите на него, с возмущением смотрит на высокомерную Хазан! Оцени его игру, а, Мехмет, это он ради тебя прикидывается. Или ты, – повернулась она к Фарах, которая смотрела на нее круглыми глазами, не вставая с дивана, сжавшись на нем в комочек. – Ох, пожалуйста, как шутить шуточки о романах с охранниками и официантами, которых так легко поманить, так первая, но главная снобка компании – это, конечно же, я. Ну, давайте, начинайте, обругайте меня, такую плохую. Поднимитесь повыше в своих глазах.

Синан и Фарах смотрели на нее, приоткрыв рот, а Мехмет стоял, уставившись в пол. Руки, которые он до этого по своему обыкновению заламывал в раздражающем ее жесте, повисли по швам. Он глубоко вздохнул, качая головой.

– Думаю, достаточно, – сказал он. – Синан, ты вроде бы сказал, что остаешься, думаю, я больше тебе не нужен сегодня. Завтра заеду за тобой.

– Стой, брат, – Синан ухватил его за плечо, но Мехмет медленно вывернулся из его хватки, отрицательно качая головой. – Мы завтра поговорим, Хазан, – сказал Синан, все же следуя за Мехметом к двери.

– Ну ты даешь, подруга, – протянула Фарах, когда за Синаном хлопнула дверь. – Садись, я принесу вина. Такое нельзя обсуждать насухо.

– Я ничего не собираюсь обсуждать, – прошипела Хазан сквозь сжатые зубы, но Фарах проигнорировала ее, шлепая босиком к бару.

– Белое вино, – сказала она, поднимая палец, – если у тебя есть что-нибудь к нему на кухне, неси. Поговорим о нашем общем снобизме.

– Доброе утро, господин Йылдыз, – сказала Хазан, постучавшись в дверь. Она видела, как напряглись его плечи, когда он услышал ее голос, и он медленно поднял голову, переводя на нее взгляд.

– Синан вышел, – зачем-то озвучил он очевидное, и Хазан подавила желание закатить глаза и фыркнуть.

– Я знаю, – ответила она, потому что Синан был сейчас в ее кабинете. – Я могу войти?

– Разве госпоже президенту компании на это нужно позволение? – Спросил он пустое пространство перед собой, и Хазан с трудом, но проглотила это.

– Господин Йылдыз, – тихо сказала она. – Мехмет. Я серьезно. Я могу с вами поговорить?

Он помолчал, глядя перед собой, но кивнул.

– Конечно, госпожа Чамкыран.

Она видела, что он глотает какие-то обидные слова, как и она старалась проглотить саркастичные замечания, но все же вошла, закрыв за собой дверь.

– Я хотела принести вам свои извинения, – сказала она, присев на стул у стены, так, что сидела к нему боком, и ей не приходилось смотреть ему в лицо. – Вы были правы, я поступила неэтично, когда влезла в ваш компьютер. Прошу у вас прощения и обещаю, что этого больше не повторится. Я приношу извинения за то, что через вашу голову обратилась к вашему работодателю. Я не имела права вмешиваться в ваши дела с господином Хазымом. И за это я тоже прошу прощения. Прошу прощения, что была с вами груба и высокомерна. Прошу прощения, что позволила себе недостойные высказывания.

Она повернула к нему голову и наткнулась на его холодный синий взгляд.