Кадровые перестановки проводились Ахундовым и в последующий период. Одна из них имела непреходящее значение для истории республики. В июне 1967 г. председателем КГБ при Совете министров Азербайджанской ССР был назначен Гейдар Алирза-оглы Алиев. Начавший свою трудовую деятельность в 1940-е гг. с работы в органах безопасности Г. А. Алиев в 1965 г. стал заместителем председателя КГБ при Совете министров Азербайджана. Характеристику для его назначения на этот пост Ахундов подписал еще в декабре 1964 г.[173] Будучи заместителем председателя, он непосредственно курировал вопросы межнациональных отношений, религии и международного туризма[174].

Таким образом, в первой половине 1960-х гг. процесс подбора и расстановки кадров в высшем эшелоне власти в основном завершился. При этом была закреплена ведущая роль национальных кадров в управлении Советским Азербайджаном.

Азербайджанское руководство очень опасалось проявлений национализма и местничества. В то время термин «местничество» больше применяли по отношению к соседним с Азербайджаном Грузии и Армении. А в Азербайджане в 1958 г. из-за проявлений местничества освободили от занимаемой должности председателя Совета министров С. Г. Рагимова. После строительства Закавказского газопровода Азербайджан каждый месяц поставлял в Грузию и Армению 99 660 тыс. кубометров газа, в среднем 3 320 тыс. кубометров в сутки. Однако в первые дни 1962 г. ритм поставок нарушился, что вызвало большую обеспокоенность азербайджанского руководства. В первой декаде января по газопроводу было поставлено 29 761 тыс. вместо 33 220 тыс. кубометров. В правительственной телеграмме, направленной В. Ю. Ахундову из Москвы, говорилось, что в первые 9 дней января по газопроводу Карадаг-Тбилиси-Ереван направлено на 3 407 тыс. кубометров газа меньше обычного; Грузия каждые сутки недополучала 400 тыс. кубометров газа; там встал цементный завод. В Ереване и Рустави давление газа в трубах упало на 4 атмосферы, оказался близок к остановке Руставский металлургический завод. Несмотря на неоднократные обращения «Главгаза» по этому поводу в республиканские органы, ситуация не менялась. В телеграмме требовалось принять меры для преодоления сложностей[175].

Ахундов дал поручение ознакомить с телеграммой всех секретарей ЦК, председателя Совета министров Э. Н. Алиханова, вынести обсуждение вопроса на заседание бюро, принять срочные меры. Он также потребовал от министра коммунального хозяйства А. М. Абдуллаева и управляющего трестом «Азгаз» Бабаева «принять дополнительные меры для обеспечения топливом промышленных и бытовых объектов братских республик». В решении бюро говорилось: «Осудить, как ошибочные и совершенно нетерпимые, действия министра коммунального хозяйства т. Абдуллаева и управляющего трестом “Азгаз” т. Бабаева, не обеспечивших планомерную подачу газа в Грузинскую и Армянскую ССР в соответствии с установленными объемами. Потребовать от т.т. Абдуллаева, Бабаева обеспечить безусловное выполнение суточного плана подачи газа в Закавказский газопровод и предупредить их, что, если повторятся случаи невыполнения планов межреспубликанских поставок газа, они будут привлечены к строгой партийной ответственности»[176]. Бюро ЦК предлагало Совнархозу республики (С. А. Везирову) и объединению «Азнефть» (А. Дж. Амирову) для повышения добычи газа и максимального использования попутного газа ввести в строй новые газовые скважины и реанимировать старые на островах Бакинского архипелага: Зиря, Карадаг, Дашгиль, Песчаный.

Руководство Азербайджана, сопротивлявшееся активизировавшимся в 1960-е гг. притязаниям, исходившим из одной соседней республики, все же опасалось вовлечения интеллигенции в этот процесс. Новый руководитель Ахундов не забыл обвинений в «поднятии националистической волны», предъявленных первому секретарю ЦК И. Д. Мустафаеву и председателю Президиума ВС республики М. А. Ибрагимову, возглавлявшим республику в 19541959 гг. В те годы на совещании, в котором он принимал участие, Н. С. Хрущев открыто заявил, что волна национализма, поднявшего голову в Азербайджане, исходила от интеллигенции.

Мирзу Ибрагимова и Имама Мустафаева сняли с постов с клеймом националистов. На заседании Президиума Верховного Совета СССР 1 июля 1959 г. даже отмечалось, что Ибрагимов – националист хуже фашиста и таких, как он, нужно выбрасывать из советского общества, как пену, которую снимают и выбрасывают женщины, готовящие борщ. Ну, а за день до этого на июньском (1959 г.) пленуме ЦК КПСС Хрущев прямо сказал Ибрагимову: «.вы хотите, чтобы в Азербайджане усилилось влияние Турции, но мы этого не позволим». Ахундов был участником всех этих обсуждений. Поэтому он старался избежать обвинений в национализме, а вопросы территориальных претензий к республике предпочитал также не обсуждать открыто, дабы его не постигла судьба предшественников.

Однако скрыть происходящее было невозможно. 29 марта 1960 г. в большом зале Академии наук Азербайджана состоялся совместный литературно-художественный вечер Союза писателей, Академии наук, Азгосуниверситета, Госкомитета по радио и телевидению, посвященный дню рождения Самеда Вургуна. Вел мероприятие вице-президент АН Мамед-Ариф Дадашзаде. С докладом о жизни и творчестве поэта выступил профессор Джафар Хандан. После этого выступили Осман Сарывелли, Зейнал Халил, Гусейн Гусейнзаде, Наби Хазри, Алиага Кюрчайлы, Ибрагим Кебирли, Новруз Гянджали и другие. Они делились воспоминаниями о поэте, читали посвященные ему стихи. О. Сарывелли отметил, что С. Вургун был смелым человеком, не боявшимся говорить правду, и за эту смелость его даже хотели исключить из комсомола. Это замечание вызвало некоторое недовольство присутствовавших на вечере руководящих работников.

Однако всерьез обеспокоило присутствовавших на вечере выступление старшего преподавателя Азгосуниверситета, кандидата филологических наук Аббаса Заманова. Он вспомнил некоторые подробности своей встречи с Самедом Вургуном в 1937 г. Заманов сказал: «Встретив Самеда Вургуна через несколько дней после ареста Аббасмирзы Шарифзаде, я заметил, что он находится в очень подавленном состоянии. Вургун пригласил меня прогуляться по приморскому бульвару. Во время прогулки он был задумчив и больше молчал. Когда я спросил у него о причинах его грусти, поэт сказал: “Тюрьмы полны порядочными и мужественными людьми, а подлецы и трусы ходят на свободе”»[177]. После этих слов Заманова зал взорвался бурными и продолжительными аплодисментами, которые сильно встревожили руководящих работников. Оратор продолжил выступление в том же тоне: рассказывая о Самеде Вургуне, он отметил, что поэт выбрал такой псевдоним («вургун» по-азербайджански означает «влюбленный») не потому, что любил красивых женщин, как принято считать: «Он был влюблен в Азербайджан, его природу, горы и долины, родники и реки, леса и степи» [178].

После воспоминаний о Самеде Вургуне Заманов взволнованно объявил присутствующим, что только что прибыл из Нахичевани, где встречался с одним ответработником. Как отметил преподаватель Азгосуниверситета, его собеседника удручало то, что Армянская ССР снова выдвигает претензии на Нахичеванскую АССР, требуя включить ее в свой состав. При этом Заманов сказал: «Если бы наш Самед был жив, он никогда бы этого не допустил». Оратор закончил свое выступление следующими словами: «Нахичевань была, есть и будет священной неотъемлемой частью Азербайджана, и мы ее никому не отдадим»[179].