Птицына успела отпрыгнуть от вил, для этого помогла сама себе, оттолкнувшись навершием жезла от корпуса подъемника. Мартышка… Но молодец! А вот Холодцу и Светке не повезло. Мой питомец не успел среагировать, и огромное колесо наехало на него, сминая и придавливая податливое желе. А Светку зацепило вилами за нагрудный бронированный жилет со стороны спины и потащило вверх. Сеструха замахала всеми конечностями, при этом махая щитом с молотком, и завопила как резаная. Вилы замерли, оставляя Светку болтаться наверху.

А я похолодел. Мы без танка! И без дамагера-Холодца! Промелькнула мысль, что стоит слиться и всем уйти на перерождение, а может, и вовсе, вернуться к боссу на следующий день.

Но тут что-то хлюпнуло, щелкнуло, потом треснуло и босс слегка накренился на один бок. У него уже не было возможности так активно кататься туда-обратно, потому что, из-за спущенной шины он начинал, скорее, крутиться на месте.

Я не сразу понял, как так получилось. Пока из-под колеса не начал высасываться мой дорогой, любимый Холодец, приобретая свою прежнюю форму. Зря Распределитель наехал на него! Шипы питомца были достаточно остры и длины, чтобы прорвать резину на колесе.

— Бейте его, и уворачивайтесь как можете! — прокричал я и, улучив момент, подпрыгнул вверх, вцепившись руками за капот. Отталкиваясь, как мог, ногами от гладкой стены кабины, подтянулся, с трудом забрался на сидение. Погрузчику это, явно, не понравилось. Он затрясся, начал шататься из стороны в сторону, пытаясь выбросить меня из кабины. Но я, опять совершив прыжок, только теперь вперед, вцепился в руль. Улучив момент, переместился на пульт управления, с которого чуть было не соскользнул при очередном качке. А оттуда уже, сделав очередной прыжок, оказался на мачте, по которой перемещалась каретка с вилами. Тут уже мартышкой стал я сам. Хватаясь руками и ногами, полез вверх, периодически соскальзывая, но упрямо двигаясь все выше и выше.

Забравшись на самый верх, глянул на пол. Бррр! Метра четыре, не меньше! Понимаю, почему Светка так истошно орет. Отсюда сверзнуться — неприятная перспектива.

— Дай руку! — заорал я сеструхе.

Та, наконец, заметила меня, от чего задергалась еще сильнее.

— Сними меня отсюда! — истерично кричала Светка. Правда, услышала про руку и протянула ту, в которой был молоток.

— Не дергайся! И убери оружие на пояс! Нужна свободная рука, — спокойно и четко произнес я.

Сеструха несколько секунд пыталась сообразить, что я от нее хочу. Но, вроде, мозг ее сработал. Она, отточенным за последние дни движением, прикрепила молоток на пояс, после чего протянула мне свободную руку.

Этот гад, босс, закачался еще сильнее. Хорошо одно — пока подъемник отвлекся на нас со Светкой, остальные его спокойно били.

От этой качки не выдержала даже сеструхина броня. Затрещала и лопнула, отправляя Светку в свободное падение. В последнее мгновение я, словно в фильме про супер-героев, успел схватить ее за запястье. «Бум!» — громко стукнулась всем телом Светка о мачту. Но лишь досадливо поморщилась. Да уж. Хорошо иметь сниженное восприятие боли.

— Хватайся за этот столб! — засипел я, стараясь удержать сеструху и, при этом, не упасть сам. Вместе со всей броней, она, похоже, весила тонну.

Та, наконец, обрела способность адекватно соображать. Обхватила мачту ногами, после чего я осторожно отпустил ее ладонь, которой Светка тоже обхватила холодный, гладкий металл. Потом мы медленно, чтобы не содрать кожу ладоней, поскользили вниз. На пол успели встать в последний момент. Опять пришла в движение каретка с вилами, которыми нас чуть не прижало.

— Танк на месте! — отрапортовала Светка и быстрым движением достала молоток и гулко долбанула щитом по боку погрузчика.

Холодечик же запрыгнул на одно из полозьев вил, собираясь спрыгнуть оттуда в кабину. Пока я не понимал, зачем.

Великий Распределитель был крайне недоволен, что мы все остались живы. Даже, почти, невредимы. Если не считать сеструхиной брони, которая потеряла сразу семь пунктов от брони из двадцати одного. Босс применил психологический прием. Из всех его отверстий повалил белый, плотный дым, воняющий сероводородом.

— Черт! Воняет тухлыми яйцами! Ничего не видно! — послышался голос Птицыной. — Не знаю, где эти штуки, что ползают вверх-вниз!

— Колбаска! Колбаска! — тут же откликнулся Холодечик откуда-то сверху.

— Правильно, кричи! Требуй колбаску! Батон потом целый получишь! — крикнул я питомцу, от чего он прибавил громкость и начал трещать как счетчик Гейгера:

— Колбаска! Колбаска! Колбаска!

— Ориентируйтесь на его голос! Он катается на вилах! — сообщил я дамам, сам вовремя отпрыгнув от резко приблизившегося голоса Холодца.

Пару минут мы бились, не видя толком противника. Я, все-таки, один раз что-то не подрассчитал, голос питомца приблизился слишком сильно, и мне засветило вилами прямо по голове. Хорошо сбоку, а не сверху, а то бы придавило. А так, просто две трети жизни сняло, которые я тут же восстановил, опустошив половину пробирки. Да. Теперь, на двадцать втором уровне, жизни стало так много, что мне нужно было на полное восстановление больше половины, а Светке, так вообще, и целой пробирки не хватало.

Бедный Холодечик даже охрип к тому моменту, как дым рассеялся. Но он сделал большое дело. Не забыть потом ему купить колбасу и сыр.

Каретка поднялась вверх, увлекая за собой вилы с сидящим на них Холодцом. Мой желеобразный шипастый друг быстро взглянул на людишек внизу, а потом прыгнул в кабину. Мне показалось, или он, действительно, подмигнул?

Босс, почувствовав неладное, снова закачался и затрясся, от чего по полу пошла такая дрожь, что устоять стало крайне сложно.

— У меня жизнь убывает! — из своего закутка закричала Сигизмундовна. — От этой тряски!

И, правда, жизнь неумолимо уходила вниз. А мы ничего и сделать с этим не могли, просто стараясь устоять на своих двоих, что удавалось с большим трудом.

— Пейте зелья! — приказал я.

— У меня всего пара штук! — ответила Сигизмундовна.

Вот ведь! У меня тоже только два. И у Птициной.

— Холодец! Вылезай! — заорал я, краем глаза заметив, что бабка опустошает первую пробирку. — Иначе мы тут помрем все.

Но мой питомец не отозвался…

Сигизмундовна уже выпила вторую пробирку. Да и я тоже скоро должен был последовать ее примеру. Птицына, испуганно вытаращив глаза, села на пол, вцепилась в свой жезл и пыталась зубами вытащить пробку из пробирки. Кажется мне, тоже вторая в ход пошла. И только Светка, с ее огромным количеством жизни, только думала о том, чтобы пригубить первую.

Холодечик все еще не появлялся. А затрясло еще сильнее. Теперь уже с ног свалились все, даже я сам не удержался и валялся на полу, ощущая, как тот ходит ходуном, словно началось землетрясение. Баллов так на десять по шкале Рихтера. Странно, что еще стены не обвалились. Интересно, бывает землетрясение сильнее, чем десять баллов? Кажется мне, что сейчас мы узнаем об этом.

А жизнь уже неслась вниз со скоростью зайца, спасающего свою жизнь в побеге от волка. Сигизмундовна лишь успела громко выдохнуть, после чего ушла на перерождение. За ней и Птицына. Я лишь крикнул Светке:

— Не пей зелье, всё равно погибнем все! — после чего провалился в темноту.

На проплешине полянки я очутился третьим. Меня уже там ждали хмурые Птицына и бабка.

— Я твоему Холодцу все лапки повыдергаю! — гневно сообщила Сигизмундовна. А белобрысая усиленно покивала, с ней соглашаясь.

— Да я сам ему такой пропистон вставлю! — уверенно заявил я. Потом осекся и покосился на Птицыну. «Пропистон» вообще нормальное слово или слишком грубое для детских ушей? Хотя… Это же Птицына. Она и не такие слова знает.