Первой на лестничный пролет, ведущий к квартирам, оттеснив меня, завернула Светка.

— Я танк! — заявила она уверенно и, с трудом сгибая ноги в покусанных картонках, двинулась вверх. Вот она, интеграция в новый стиль жизни!

Но, на полпути сеструха замедлилась и оглянулась на меня.

— Они тут другие, — неуверенно сказала она.

Я взглянул ей через голову. Стоят, всего трое, у нужных нам дверей. И точно — другие. Тоже тараканы, только называются теперь «Тараканчики-нежданчики» и уже второго уровня. Слегка крупнее размером и цветом поярче — один оранжевый, да два желтеньких. Прямо солнышки!

— Ну, тактика та же, — почесал я в затылке. — Ты, Светка…

— Ванесса.

— Да задолбала уже! — сорвался я на сеструху. — Какая, нахрен, разница?

Светка обиженно надулась, а от маман мне прилетел хороший такой подзатыльник. Даже полоса жизни просела.

— Нельзя так с сестрой разговаривать! — назидательно добавила маман.

— А издеваться надо мной можно? — я поморщился и тут же удивленно вперился взглядом в выскочившую надпись:

«Мудрость +1»

— Нельзя, конечно, — менторским тоном согласилась маман. — Светлана! Хватит пререкаться с братом!

— Ну, маааам…. — заныла сеструха.

Я перебил ее.

— А можно мне еще один подзатыльник?

Маман хмыкнула и отвесила мне еще один. Этот даже болезненно так отозвался на моей голове.

— Еще? — довольно улыбаясь, спросила эта страшная женщина.

Надписи так и не появилось, так что я лишь буркнул:

— Спасибо, обойдусь. Тебе что, так нравится сына родного лупить?

— Так, если он сам просит, — лишь развела руками маман.

— Если вы разобрались с воспитательными методами, — заворчала где-то позади Сигизмундовна. — Может, пойдем тараканчиков мочить? А то они уже готовы.

Я посмотрел на мобов. Действительно, насекомые смотрели прямо на нас, крылышки подняли, усики в нашу сторону направили и клацали челюстями с неприятным прищелкиванием.

— Да! Я готова! — Светка вскинула руку, будто на уроке, и рванула к таракашечкам, если это, конечно, можно было назвать «рванула». Но плюхнулась своей могучей грудью… вернее шикарной маминой разделочной доской, раскинув при этом руки, сразу на всех трех тараканов одновременно, увлекая их за собой на пол. Насекомые даже опешили от такого напора и оказались пригвождены к полу нашим очень толстым танком.

— А-ха-ха-ха! — злодейским смехом загоготала сеструха. И кого я взрастил?

— Холодец, сбегай, посмотри, не затаился ли кто у лифтов, — со вздохом попросил я питомца, покрепче сжимая тапочки в руках и подскакивая к Светке, где уже одного из тараканов, желтенького, тыкала палкой от швабры Птицына, на подмогу к которой я и пошел, а оранжевого взяли на себя уже сработавшиеся маман и Смородина. Сигизмундовна стреляла в двоих попеременно. Еще одного было слишком плохо видно из-под распластавшейся сеструхи.

Холодец посмотрел на меня своим странным глазом, словно оценивал адекватность, но все же послушался и меленькими шажками дошел до угла и очень медленно выглянул из-за него. По тому, что возвращался он спокойно и уверенно, можно было понять, что у лифтов никого не было.

— Что прохлаждаешься? — крикнул я Холодечику, усиленно лупя тапками таракана вместе с Птицыной. — Давай, помогай!

Питомец радостно подпрыгнул и кинулся атаковать своими мерзопакостными лапками тараканчиков.

Светке все же пришлось подняться. Лежа не получалось нормально сдерживать насекомых под руками, да и бить их таким образом не представлялось возможным. К тому же эти таракашечки, второго уровня, кусали сильнее, что явно не нравилось сеструхе.

Уже сидя на одном из мобов, что усиленно пытался сгрызть напопник, что зиял кучей дыр с вываливающимся поролоном, она попыталась стукнуть двух тараканов друг об друга.

— С этими не проходит! — в ее голосе просквозил испуг. — У меня не хватает сил их столкнуть!

После этих слов один из насекомых куснул ее за руку.

— Блин! Больно! — взвизгнула Светка.

Я посмотрел на ее красную полосу. Да уж, это не милые насекомые первого уровня. Эти трое снимают прилично жизни, уже так не поразвлекаешься, надо быть внимательнее.

— Эй! — крикнул я, не переставая атаковать одного из желтеньких. — Как там тебя… Лили!

Парикмахерша, до этого жавшаяся к стене межлестничной площадки, осторожно поднялась на пару ступенек, так, чтобы видеть меня.

— Да? — тихо спросила она.

— Лечи Светку! Видишь, у нее жизнь уже ниже половины спустилась?

— Ой… — растерялась Лили. — Но как… Мне же придется еще немного подойти!

— Лечи, дура! — не выдержала маман. Конечно, за дочку она будет больше волноваться, чем за какую-то тетку, что раз в месяц видела раньше.

— Но… — попыталась возразить та.

— Не дождемся мы конца боя, чтобы хилиться! Поляжем все тут после Светки. Тогда и тебя таракашечки милые догонят и тоже покусают! — понимая, что злиться на эту балду бесполезно, я решил немного ее попугать. Помогло.

Опасливо поднявшись еще на ступеньку, парикмахерша выкрикнула:

— Ванесса, лечить! — и тут же отскочила обратно.

Жизнь у сеструхи поднялась, зато у Лили, почему-то просела на четверть. Странно. Никто же ее не бил.

— Ай! — вскрикнула парикмахерша. — Мне еще раз написали, «Невозврат 1 ур», а потом, рядом -25 жизни!

— Я же говорил! Назад не ходим! — разозлился я и, благодаря этому, хорошенько так огрел таракана по мордасам, даже крит прошел. Понятненько теперь, что дебаф делает. Неприятная вещь оказалась.

— Больше не буду! — Лили прижала руки к груди и замерла на одном месте.

— За жизнью Светки следи! — напомнил я, а парикмахерша быстро-быстро согласно закивала головой.

От сеструхи же слышались в основном ойканье, айканье и довольно приличные ругательства, не переходящие в мат. Правильно, маленькая еще, не научилась. Все это сопровождалось грозным хеканьем Птицыной, периодическими фразами от Сигизмундовны: «Давай-ка, жахнем!», и, время от времени тоненьким голосом от Лили: «Ванесса, лечить!». Какофония какая-то…

И вдруг Светка ойкнула как-то по-другому. Радостно, я бы сказал.

— Я «Живучесть» получила! Плюс один! — а после этого еще одно айканье, уже не такое веселое. Таракашка под попой попал челюстями за бедро.

— Вот видишь! — подбодрил я. — Терпи, казак, атаманом будешь!

— Сам ты казак! — почему-то обиделась Светка, но уже ругаться стала менее активно.

Оранжевый таракан все же вырвался из цепкой хватки нашего танка и хватанул укусом маман. Та взвизгнула, но не растерялась и приложила его своим умением. После чего Светка извернулась и схватила обратно насекомое за крылья.

Жизнь у маман просела почти наполовину. Многовато… Но тут удивила парикмахерша, тут же отреагировавшая и восстановившая ей жизнь. Я даже посмотрел на нашу Лили. Стоит, глаза от страха вытаращила, трясется, но губами нужные слова проговаривает. Только маны у нее уже не так много, меньше половины. Маленькие мы все-таки пока что.

Светку парикмахерша хилила еще два раза. После чего был с трудом, но повержен, первый желтый таракан, а почти сразу же и оранжевый. Сеструха выдернула из-под попы второго желтенького, в челюсти которого было несколько, честно добытых в сражении с напопником, кусков поролона, после чего с наслаждением дала насекомому кулаком в глаз, навешивая «Ошеломление». Дорвалась, все-таки.

Опыта за каждого таракана дали по пять единиц. Конечно, в два с половиной раза больше, чем за тех, мелких, но и убивать их оказалось дольше, сложнее, и, что самое важное, опаснее.

У парикмахерши почти не осталось маны, даже выхилить полностью Светку не хватило после окончания боя. Так что решили подождать, пока все восстановятся естественным путем. Медленно, но верно. Сестуха грустно вздыхала над ошметками напопника, который пришел в полную негодность. Я собирал дроп. Опять крылышки, усики, зато монеток с троих упало аж тридцать пять. Сигизмундовна вертела рогатку, задумчиво бормоча, что кончаются боеприпасы. Мол, стреляет, а орехи исчезают. От силы половину можно потом найти.