— Рояль! Рояльчик! — при этом вздыхала бабка и глаза ее подозрительно блестели. — Мой хороший! Родименький!

— Это ее рояль что ли? — непонимающе спросила Белка.

— Неее… — уверенно протянула Светка. — У нас в музыкалке фортепиано.

— А она в музыкальной школе работала? — спросила Фанни.

— Ага, — сеструха так кивнула головой, что кастрюля чуть не свалилась. — Концертмейстером. И фортепиано преподавала.

— Может, это такая реакция на что-то привычное… — предположила блондинка.

Мы двинулись следом за Сигизмундовной. А бабка уже ломилась прямо сквозь кусты, от чего треск на всю округу стоял.

— Родииииименький! — раздался подвывающий от счастья голос СтаройКошелки. Через дырку, что она проделала в кустах, было видно, как бабка пытается обнять рояль и роняет на гладкую черную полированную крышку скупую слезу. — Што ж ты туточки один-одинешенек забыл то?

Мы все стояли и смотрели на это представление, просто не понимая, как реагировать. Сигизмундовна, наконец, перестала пытаться обнять необъятное, утерла слезы и пробралась к крышке, скрывавшей клавиши. Послышался негромкий стук. Бабка откинула крышку. Ее даже не смутило отсутствие какого-либо стула или табурета.

Слегка нагнувшись Сигизмундовна коснулась клавиш, и мы все тут же забыли, что она старая бабка. Джазовая мелодия полетела над полем, пробирая нас до самых костей.

«Общее усиление, 3 ур., 120 мин.» как-то слишком буднично для данной обстановки объявила система.

— Ничего себе баф! — пробормотала себе под нос Птицына, явно завидуя, что она такого наложить ни на кого не может.

— Только рояль-то с собой не потаскаешь, — вздохнул я, жалея, что не нашли инструмент до встречи с пауками. Раз в два часа могли бы и побегать сюда.

— Хорошо то как играет! — мечтательно протянула Белка. Я даже пожалел, что бросил музыкалку в детстве. Сейчас бы устроил романтический вечер!

А Светка подошла к Сигизмундовне и присоединилась к игре. Теперь рояль звучал в четыре руки. Неплохо, все-таки, сеструха играет!

Система подумала и выдала новую надпись: «Общее усиление, 4 ур., 120 мин». Ну, что сказать? Явно четвертый уровень лучше третьего!

Музыка резко оборвалась, лишь последние пару смазанных нот от Светки прозвучали эхом.

— Его надо забрать! — твердо заявила бабка, посмотрев на нас взглядом, не терпящим возражений.

— Кого? — я глядел на Сигизмундовну, словно баран на новые ворота. Нет, конечно, я понимал, о чем она говорит. Но крайне надеялся, что ослышался или неправильно понял.

— Рояль! — нервно выкрикнула бабка. — Я без него не уйду!

И так вцепилась в край инструмента, что стало понятно — сдвинем СтаруюКошелку только вместе с роялем.

— И как мы должны его переть отсюда? — резонно спросила Птицына.

Сигизмундовну этот вопрос ничуть не смутил.

— Как, как… Кверху каком! — огрызнулась она. — В рюкзак запихаем! Памперсы же в мою сумку влезали.

Что-то я стал сильно сомневаться в адекватности бабки.

— Во-первых, памперсы не весят триста килограмм. Во-вторых, как Вы представляете себе процесс упихивания?

— Пеееть! — из-за спины бабки показалась Светка. — Давай попробуем! Надежда Сигизмундовна же до этого ничего у нас не просила!

— Деточка моя! — на секунду растроганная бабка отклеилась от рояля и приобняла сеструху.

— Потащишь его именно ты! — предупредил я Светку. — Тем более, у тебя значение силы самое высокое из нас!

Сеструха нервно дернулась, икнула, оглядев инструмент, помотала головой, словно пытаясь прийти в себя, но потом уверенно кивнула.

— Хорошо!

А дальше начался какой-то бред. Поймет только тот, кто реально пытался самостоятельно запихнуть слона в холодильник. Потому что для начала надо как-то начать его туда класть. И размер рояля прямо очень сильно не соответствовал размеру рюкзака. Светка попыталась натянуть край своей сумки на угол инструмента, но дальше дело не продвинулось ни на сантиметр. Сам рояль шагать в рюкзак не хотел. А толкнуть его не представлялось возможным, хотя бы, просто потому, что стоит он на рыхлой земле, да еще и опутанный травкой. Ножки инструмента увязли почти на четверть.

— Попробуйте наклонить слегка рояль в мою сторону! — пыхтела Светка, стараясь хоть немного продвинуть рюкзак на рояль.

— Только осторожно! — крикнул я, увидев, как все дамы рванули выполнять просьбу. — А то уроните на нее, от Светки только мокрое место останется!

— А ты помоги! — парировала Белка.

Конечно же помогу. Даже если считаю, что затея — супер идиотская. С трудом, но мы, впятером, вырвали заднюю ножку из земляного и травяного плена и слегка приподняли рояль. Больше всех старалась и пыхтела, конечно же, Сигизмундовна.

— Стойте! — вдруг заорала Светка.

Мы от неожиданности даже отскочили от инструмента. Только бабка из последних сил постаралась, чтобы рояль как можно аккуратнее опустился на землю. Даже покраснела от натуги. Как бы удар-то бабку не хватил… Хотя, вроде, в новом мире болячек старых не наблюдается.

— Что случилось? — испугавшись за сеструху, нервно спросил я.

— Мне надпись выскочила, что надо 50 свободных ячеек! А у меня в рюкзаке всего 45!

Сигизмундовна, только утром купившая себе расширенный функционал, полезла в магазин, нервно вписывая слово «сумка». Ее лицо дало понять, что явно что-то не так. Уж больно горестное и несчастное выражение было.

— На пятьдесят самая простая сумка стоит дороже одного большого надеждика, — прошептала бабка одними губами.

Я даже подумал, что она сейчас расплачется. И это — наша наглая СтараяКошелка, всегда держащая себя в руках и даже не сбежавшая от своего главного страха — пауков? Но я обрадовался новости. Может, наконец, бабка отстанет от этого чертового рояля?

— А если ножки открутить? — вдруг своим тихим голосом спросила Фанни.

И кто же ее за язык то тянул? Вдруг это реально поможет? Сигизмундовна же приободрилась.

— Надо попытаться! — уверенно сообщила она. — Светлана! Отдай остальным всё, что в твоем рюкзаке, чтобы полностью ячейки освободить!

Светка кивнула и начала быстро вытаскивать из сумки все, что она насобирала с мобов. Вдобавок в огромную кучу пошли личные мелочи, типа фляжки, пары яблок, выданных ей от маман, а еще страшная, но любимая с детства кукла. Даже сейчас сеструха не смогла с ней расстаться.

Холодечик радостно рванул было к куче, увидев там вкусненькую паутину, но я остановил его окриком. Ибо нефиг! Жалко дроп. А еще — не хочу больше помирать, поскользнувшись на испражнениях питомца. Буду следить за его диетой!

Пришлось подбирать за Светкой то, что она накидала. И Птицыну к этому привлечь. Не оставлять же дроп валяться! Еле хватило места в сумках, но собрали все до последней паутинки.

Следующим этапом было откручивание ножек. Тоже оказалось это делом не простым. Пятеро приподнимали край рояля, а Фанни, как обладательница самого низкого показателя силы, откручивала. После чего, под крики Сигизмундовны, что надо быть осторожнее и не повредить инструмент, облокачивали край о землю и шли к следующей ножке. Хорошо, что их было всего три.

Когда с этим делом, из-за которого с меня сошло семь потов, было покончено, бабка быстро собрала ножки и затолкала их к себе в сумку.

— Шесть ячеек! — довольно изрекла она. — Значит, к Светке должно влезть! На сорок четыре без ножек выходит!

Дальше опять началось запихивание слона в холодильник. Вернее — рояля в Светкин рюкзак. Единственное, что радовало — без ножек инструмент толкался по траве значительно лучше, чем с ними. Сеструха опять натянула рюкзак на угол рояля так сильно, насколько это вообще было возможно. После чего уперлась ногами в землю, а мы начали толкать. Даже Холодечик, сопел, трясся, но упирался своим желейным тельцем в полированный бок рояля.

Странно это выглядело. Как будто в Светкиной сумке была черная дыра, и инструмент туда всасывался, искажаясь и перетекая в какое-то иное состояние, чтобы внутри снова стать твердым, только уже очень маленьким.