Наступил вечер. Я дала Бьёрку все необходимое для сна, и направила его в игровую комнату устраиваться на софе. Я ворочалась на своей огромной кровати и никак не могла уснуть, мне хотелось и дальше болтать со своим новым другом. Тогда я пошла к нему, мальчик уже дремал, но услышав скрип открывающейся двери, спросил:

— Лили? Это ты?

— Да, — прошептала я. — Никак не могу уснуть, можно остаться здесь?

— Конечно.

— Я побуду на полу, рядышком. Я взяла с собой подушку.

— Тогда и я лягу на пол, — произнес Бьёрк и вместе с одеялом сполз на жесткий ковер.

Мы лежали, повернувшись лицами в разные стороны. Бьёрк тихонько спросил меня:

— Что делать, когда меня найдут? Я бы очень хотел остаться.

— Дом огромный, никто не узнает о тебе.

— Не хочу терять своего единственного друга, — прошептал мальчик.

— И я…

— Не может быть, что у тебя нет друзей, — удивился он.

— Может. Я же дочь Эймариуса Дея, все боятся дружить со мной.

— Дураки.

— Трудно быть дочерью главы клана.

— Почему?

— У меня нет братьев, поэтому отец заставляет меня упражняться с мечом. Еще мне приходиться учить историю империи, ездить с ним на всякие встречи и разговаривать заученными фразами.

— А по-моему звучит интересно, — Бьёрк хмыкнул носом.

— Да? — раздраженно переспросила я. — А как насчет того, что девушка не может стать главой клана? И поскольку братьев у меня нет, то мой муж займет этот пост.

— А что в этом плохого?

— А вдруг я не захочу выйти замуж, но буду вынуждена выйти за того, кого выберет мне отец?

— Ты говорила, что он любит тебя. Он так не поступит.

— Надеюсь…

— Так почему не спросить его об этом? — предложил мальчик.

— Когда мы обсуждали это, он сказал, что я сама буду выбирать себе жениха.

— Тогда в чем проблема?

— А если я не выберу? Если никого не полюблю? Если захочу остаться одна?

— Лили, — прошептал он, — ты беспокоишься о ерунде, которая будет очень нескоро.

— Ерунде?! — громко возмутилась я, отчего мой голос эхом отскочил от стен.

— Да. Прости, но твои проблемы кажутся мне надуманными и незначительными.

— Ясно, — обиженно буркнула я и больше не произнесла ни слова.

Я злилась на Бьёрка, обижалась и не хотела больше с ним разговаривать.

«Да как он смеет?! — думала я, лежа с закрытыми глазами. — Я приютила его, накормила, а он называет ерундой мои переживания! Завтра весь день не буду обращать на него внимания, пусть знает, что я обиделась».

Рано утром в мою комнату ворвались без стука и с криками.

— Лили, ты где?! — раздался обеспокоенный голос отца.

Не успев толком проснуться и осознать происходящее, я сразу выбежала к нему из игровой комнаты, закрыв за собой дверь.

— Что-то случилось? — поинтересовалась я.

— Где он?

Я окинула взглядом присутствующих. Рядом с отцом стояла Арлета, а позади них двое стражников.

— Кто? — спросила я, якобы не понимая.

— Лили, я слышала, как ночью ты с кем-то разговаривала, — мягко произнесла няня. — Сначала я подумала, что мне показалось, но утром я заглянула к тебе в покои и заметила чужую обувь у кровати и сразу пошла за твоим отцом.

Наивно было полагать, что двенадцатилетняя девочка перехитрит взрослых и сможет незаметно спрятать у себя в комнате мальчишку. Этот план казался моему юношескому мозгу безупречным, но уже на утро с треском провалился. Я молчала, поскольку не знала, что говорить, как объясниться. Взглянув в сторону, я и вправду увидела башмаки Бьёрка, стоящие у кровати на самом виду. Как же мы были беспечны.

Отец не стал дожидаться моего признания и сразу направился к двери, ведущей в игровую комнату.

— Постой! — завопила я, вцепившись ему в руку.

— Он там, да? — спокойно спросил отец, остановившись. — Лили, кого ты привела в дом? Ты с ума сошла? Ты же ребенок.

— Он тоже, — сообщила я.

— Ты привела ребенка? Того с дороги?

— Да… — я отпустила руку отца.

— Не так уж и страшно, — выдохнула няня. — Девочке не хватает друзей, а они оба дети.

— Не страшно?! — отец разозлился. — Она привела в дом оборванца. Он мог ограбить нас или убить во сне мою дочь.

После этих слов Бьёрк сам вышел из игровой в спальню.

— Явился, — прошипел отец.

— Я бы никогда не обидел Лили. Она мой друг, — произнес Бьёрк.

— Детская дружба такая наивная и простая, — умилилась Арлета. — Время, когда лучшими друзьями можно стать за мгновение.

— Арлета замолчи! — рявкнул отец. — Стража, выведите мальца прочь отсюда.

Двое воинов подошли к Бьёрку и жестом попросили его проследовать к выходу.

— Нет! — встряла я. — Отец, пожалуйста, прошу тебя, не прогоняй Бьёрка. Прошу, прошу, прошу!

— Милая, — голос отца стал мягче, — давай я куплю тебе что-нибудь и забудем об этом пареньке?

— Ты также хотел, чтобы я забыла о маме?! Зачем мне все эти игрушки, если мне не с кем в них играть?!

Я начала швырять все, что лежало у меня на кровати. Кукол, подушки, содрала простыню. Затем подбежала к комоду и принялась нервно выбрасывать из шуфлядок все украшения, банты и заколки, которые когда-либо дарил мне отец.

— Мне не нужны все эти вещи! Я просто хочу, чтобы у меня были друзья! — я орала так, что зазвенело в собственных ушах.

— Лили, дочка, успокойся, — выдохнул отец. — Ты же понимаешь, что нельзя оставить себе этого мальчика? Он не игрушка, да и неправильно жить с ним в одной комнате.

— Эймар, — обратилась к отцу няня. — А почему нет? Можно дать ему работу, в доме ее полно. Лили будет друг, а этому бедолаге хлеб и крыша над головой.

— Ну не знаю…

— Отец, ну пожалуйста! — пропищала я, видя, что он пошел на попятную. Слова Арлеты всегда оказывали на него сильное влияние.

— Ладно, пусть остается, — объявил он. — Но Лили, у него будет своя комната, и чтобы я никогда не видел, что мальчик остается у тебя. Ты меня поняла?

— Спасибо! Спасибо! Спасибо! — на радостях я крепко обняла отца.

Арлета подошла к Бьёрку, сказала ему что-то на ухо и увела за собой. Выходя, он улыбнулся мне, а я спросила:

— Когда увидимся?

— Скоро, — ответила няня за него.

Они ушли. Я осталась в комнате с отцом и двумя его воинами, которых он тоже попросил выйти. Мужчины покинули мою спальню незамедлительно, и мы остались в ней вдвоем.

— Как ты могла? — спросил отец, упершись руками в бока.

— Могла что?.. — переспросила я.

— Обманывать меня, без спроса привести человека в дом. Самое время мне стать строже, я совсем разбаловал тебя. Моя вина.

— Это не так. Просто мне было сильно жаль Бьёрка, замерзшего и голодного у дороги. Ему был нужен дом, а мне друг. Вот я и подумала…

— Ты как твоя мать, очень добрая, — улыбнулся отец, и, казалось, оттаял. — Но почему нельзя было просто спросить? Неужели ты полагала, что сможешь провести меня?

В этом был смысл. Я действительно считала, что смогу всех обхитрить. Также как была уверена, что просьба ничего не даст. Я сказала отцу то, что на самом деле думала:

— Я боялась, что ты не разрешишь. Ты не остановил тогда экипаж, с чего тебе было потом передумать. Я бы рассказала все, через пару лет, когда выросла…

Отец засмеялся и сквозь хохот произнес:

— Ой, Лили, наивный ты ребенок. Всегда поражался детскому мышлению. Прятать парня среди кукол, пока не вырастешь? А мыться ему не нужно? Одевался бы он в наряды твоих кукол что ли? В туалет тоже ходил бы кукольный?

После этих слов я почувствовала стыд, ведь отец был прав. Бьёрк не очередная игрушка и мне не следует об этом забывать.

* * *

Арлета помогла Бьёрку обосноваться: нашла ему комнату, дала одежду и работу. Няня привела его в порядок, отнесшись к мальчику с той же теплотой, что и ко мне. Когда я увидела его, то была приятно удивлена: Бьёрк был чисто вымыт, аккуратно одет и подстрижен. Он не боялся никакой работы и охотно брался за все, что ему предлагали. Когда он выполнял все поручения, нам дозволялось вместе играть в саду и в доме, но под присмотром няни. Какое-то время отец побаивался оставлять нас наедине, но спустя пару месяцев, все привыкли к Бьёрку и он стал неотъемлемой частью нашей маленькой семьи. Постепенно контроль Арлеты сошел на нет, отец свыкся с присутствием мальчика и даже разрешил ему бывать на моих занятиях. Порой казалось, что Бьёрку интереснее, чем мне. Он обожал наблюдать за тем, как я упражняюсь с тренировочным мечом, а я это просто ненавидела. Клинок очень тяжелый, а сами занятия мне не интересны. И, несмотря на то, что у меня ничего не выходит, отец все равно настаивает на моем всестороннем развитии.