– Внешних повреждений нет. Указывающих на насилие, я имею в виду.

– Док, ты чего? – удивился майор. – Ты её голову вывернутую видел?

– Это мог быть судорожный припадок.

– Не криминал?

– Более точно вам судмедэксперт скажет. Кстати, не в службу, а в дружбу… Отправишь труповозку в первую городскую?

Тот не стал спрашивать: с чего это такое особое отношение, просто одобрительно кивнул:

– Там хорошее судмедотделение.

Водитель – не Николаич, какой-то другой, незнакомый, они в последнее время менялись от смены к смене – куда-то делся, и Гордей с Ириной ждали в салоне.

Они видели в окно, как деловитые люди вынесли из обвитого потухшими лампочками входа большой чёрный мешок, положили в распахнутые задние дверцы прибывшей труповозки, забрались в неё и уехали. Следом отправились и полицейские.

Гордей всё смотрел и смотрел в окно на резко опустевший двор, исполосованный следами от колёс. Всё в нём ныло и жгло. Той болью, от которой нет таблеток и к которой невозможно привыкнуть. От бессилия. Воду не превратить в вино, мёртвых не воскресить…

Потом в голове стало слишком шумно. И душно. В совсем свежих воспоминаниях диско-зал «Лаки» колыхался светотенями и цветомузыкой. Незнакомые лица, откуда Нира собрала их всех за такой короткий отрезок времени?

– Скажи, – спросил он её, – Зачем ты вернулась? На самом деле?

Пахло кофе, коньяком, потом энергично двигающихся людей. А ещё лилиями, мхом, мокрой зеленью, землёй. Это уже от Ниры, странные духи…

В голове пронеслась подхваченная где-то и застрявшая строка:

– Если не о любви, дорогая Мэри, все разговоры о вечности – сущий бред.

Гордей завёз заявление на отпуск заведующему, и тот, ни слова не возразив, волшебным образом подписал его. С завтрашнего дня. Даже не возмутился такому скоропалительному решению. Наверное, вид у Гордея был совсем удручающий.

***

Кайса стояла на балконе пятого этажа и вдруг поймала себя на мысли, что ей очень хочется очутиться в парке, за рекой, невидимой из-за густо прилепленных друг к другу хрущёвок. Они сомкнули свои ряды с мрачным упорством стариков, которым терять нечего.

В самом желании ничего странного не было. Удивилась Кайса, когда поняла, что при мысли о заснеженном парке она не думает идти туда пешком. Как-то очень естественно знала, что стоит распахнуть пошире примёрзшие к раме стёкла, оттолкнуться от плитки, которой выложен пол лоджии, сделать буквально три-четыре рывка, и она окажется на другом берегу реки.

Кайса настолько была уверена в естественности полёта, что даже когда пришла в себя, всё ещё сомневалась в бредовости желания оказаться по ту сторону замёрзших окон.

У неё в голове вообще творилось странное. Мысли стали мягкими, неопределёнными, они лениво плавали туда-сюда в сбитом воздушном креме, а в самой середине этого безобразия тяжело ворочался серый мохнатый ком. Он копошился, медленно перебирая торчащими в разные стороны ворсинками, раскачивался, подминая под себя зазевавшуюся мысль, набухал всё больше.

От этих неторопливых движений становилось жарко и неудобно, и тогда Кайса, не в силах терпеть жгущий изнутри огонь, выходила на балкон. Она даже не понимала, холодно или тепло на улице. Просто стояла и смотрела вдаль: сквозь верхушки деревьев и шеренгу пятиэтажек на промёрзшую набережную, всё больше склоняясь к необходимости попасть туда, минуя щербатые асфальты, ленты трамвайных путей и толпы людей.

Кайса знала, как хорошо бродить по облакам.

Что-то в самой глубине её души сопротивлялось прекрасному ощущению, запрещало делать это, тянуло вниз, возвращало обратно в комнату.

Чувствуя тепло, Кайса с удивлением смотрела на привычную обстановку и не понимала: почему она ничего тут не узнаёт?

Несколько раз звонил телефон, мелодия крутилась так долго, снова и снова, она вырывала из блаженного состояния, заставляла вспоминать.

Что-то случилось недавно, когда точно, Кайса не помнила, но понимала – случилось. Они ходили в диско-бар. Старый диско-бар «Лаки», они зашли в него с Риткой и Полиной, кажется, должны были с кем-то встретиться.

Потом сознание делало какой-то невероятный кульбит, и Кайса умирала от стыда, стоя перед Риткой Облако на коленях. Та крепко держала её за капюшон и заставляла сделать что-то ужасное. Когда Кайса пробовала вспомнить, что именно, в голове взрывалась бомба, расшвыривая в разные стороны осколки воспоминаний, и она валилась на кровать, воя и сжимая ладонями виски.

– Скоро боль пройдёт, моя сладкая, – шептал вкрадчивый нежный голос, и Кайса знала, что нужно немного потерпеть.

А потом…

– Что потом? – спрашивала она у голоса.

– Всё встанет на свои места.

Кайса кивала, понимая, что единственно правильно положение дел: когда всё возвращается на свои места.

Один раз она вдруг словно очнулась, посмотрела на часы и даже не удивилась, что Гордея всё ещё нет. Не мешало бы ему поторопиться, кажется, Кайса серьёзно заболела. Она плохо помнит, что делала с тех пор, как поругалась с Риткой около «Лаки» и до нынешнего момента. Она точно бредит, и температура наверняка высокая, раз ей становится так жарко, что приходится выходить на балкон. Нужно померить температуру, только вспомнить, где градусник, и ещё – позвонить Гордею. И чешется… Всё тело зудит, кожа лопается. Как будто лава рвётся сквозь корку пересушенной земли.

Кайса с трудом поднялась, подволакивая негнущиеся, словно чужие ноги, прошаркала на кухню. Где телефон? Где Гордей?

Открыла кран и принялась пить прямо из-под него, жадно ловя пересохшими губами прохладную струю. Внезапно вода стала приторно-сладкой, противной, Кайса отпрянула от раковины, а всё тот же голос, который обещал скорое избавление, спросил:

– Ну как тебе, моя сладкая? Достаточно?

Она плевалась прямо на пол, потому что во рту остался не просто сахарный привкус, он был тошнотворно-сладковатый, как от сгнившей груши. Кайсу вывернуло, но пошла только густая горькая желчь, и она поняла, что не помнит, когда ела в последний раз.

Желчь обернулась чернотой, и опять стало очень легко. Она обрадовалась, что стала той, которая ходит по облакам. Пределы рассосались, невозможное улетучилось. Боли нет, смерти нет. Лёгкость и бескрайность – вот что такое истина. Вернувшийся порядок вещей.

Кайса принесла тряпку и вытерла следы своего недавнего бессилия. Чтобы ничего не напоминало об отвратительном прошлом. Она хотела стереть всё, что называлось Кайсой. Беспомощной, слабой и подлой от своей слабости. Вот это чёрное, как дёготь – покидающая Кайсу душа. Самое время начать заново.

«Вернуть на свои места», – навязчиво повторило что-то внутри неё.

«Ладно», – согласилась та, которая больше не хотела быть Кайсой. – «Пусть будет так. Смысл от этого не меняется».

И стало жарко, кровь хлынула к щекам. Она была ещё слишком горячая. Эта кровь. Мешала. Пока остынет, придётся потерпеть.

Кайса бросила тряпку в ведро и пошла на балкон.

На кухонном столе надрывался мобильник. Количество пропущенных звонков перевалило за двадцать. От Ритки, Полины, мамы и Гордея. Пять – с незнакомых номеров. Скорее всего, спам от банков и клиник пластической хирургии.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.