– Это нечестно, – сказала Ритка. – Почему все чуваки ведутся на Ниру?

В душе Кайсы дрогнула какая-то нить, отвечающая за связь с тайнами. Задребезжала, посылая сигнал: тут происходит что-то важное. И она осталась, вслушиваясь в ненавистный голос.

Нежные феи, девочки с тонкой душевной организацией, подобные Кайсе, молча и издалека обожали Гордея. Воплощение принца из самых заветных девичьих грёз. Ритка Облако не входила в их число, так как являлась девушкой рациональной и всегда трезво оценивала ситуацию. Справедливости ради, нужно отметить: себя в ней – тоже.

Когда пришла пора влюбиться, она осмотрелась вокруг. Взгляд её задержался на Мике. Вообще-то логично: они очень подходили друг другу. Большие и угловатые, как медвежата, оба – рыжие. Мика – с оттенком ржавой соломы, а Ритка уходила в красную медь.

Уже в юности оба – приземлённые, не витающие в высоких материях, твёрдо стоящие на ногах и не обременённые чересчур моральными принципами. И Мика, и Ритка всегда чётко знали, чего они хотят. Чёрное и белое: таков мир Ритки и Мики, в котором они бы могли прожить до конца своих дней в любви и согласии.

Но не стал общим для них этот мир без полутонов. В судьбу вмешалось одно немаловажное обстоятельство. Нира Эльман. Мика не смотрел больше ни на кого. Хотя то, что красавица и гордячка Нира ему не пара, понимали абсолютно все, кроме Давыденкова.

Облако торопилась. Она была реалисткой и знала, во что превратилась её мать к двадцати пяти годам. Огромная баба с жёстким грубым лицом, тяжёлой челюстью и заплывшими глазками неопределённого цвета. Медная рыжина задорных прядей перешла в тускло-красные лохмы, торчащие на приплюснутом черепе.

Ритка понимала, что походит на мать как две капли воды, поэтому не ожидала от судьбы приятных сюрпризов. Пока сохраняет девичье очарование, но осталось ей недолго. Нужно срочно брать и судьбу, и Мику Давыденкова в свои руки.

– Ты сделаешь? – Облако обрадовалась так бесхитростно, как могла радоваться только она. – Сегодня Нира со своей шарагой придёт в мамочкину забегаловку, я слышала.

Кайса забыла и о страхе перед Облаком, и о маскировке, и вообще обо всём.

– Я найду способ, – продолжала Ритка, – как её от них оттащить. Здесь темно, никто ничего не увидит. Она и сама лиц не сможет разглядеть. Пусть через час подъезжают, я фотку скину, в чём она будет. А потом ты мне – в чём она не будет…

Облако заржала как бешеная лошадь.

– Лады, да?

То ли от её грубого смеха, то ли от налетевшего ветра несколько листьев, пожелтевших раньше времени, сорвались с иссохшей ветки, осыпались на Кайсу. Она вздрогнула от этих почти невесомых прикосновений, словно ком снега свалился на её голову. Небо запахнулось тучами, пряча жёлтые и крупные за городом россыпи звёзд. Как будто закрылась застёжка-молния на тёмной куртке. Кайса захлебнулась внезапным порывом ветра.

Ритка дала отбой и увидела открытый рот Кайсы.

– О, – сказала Облако. – Вот кто у нас тут!

А затем неприятно прищурилась:

– Ты, Курага, прямо кстати.

Кайса попыталась дать задний ход, но Облако была не только быстрее, но и гораздо массивнее.

Она схватила её за капюшон ветровки, подсекая ногой. Кайса упала колени.

– Слушай, Курага, не трепыхайся, я ничего тебе плохого не сделаю, совсем наоборот. Если поможешь, то не буду целый месяц доставать…

Верилось слабо, и Облако прочитала это по глазам.

– Амнистия на месяц, а? Или на два даже… Всего-то и нужно: позвать вот сюда Нирку Эльман. Только, чтобы одна пришла.

– Сама зови, – пискнула Кайса, уже не пытаясь вырваться.

– Ты дура, Курага, – вздохнула Ритка, но капюшон так и не выпустила из рук. – Со мной Нирка и разговаривать не станет. Это к тебе она непонятную симпатию испытывает…

Облако вдруг бросила на Кайсу очень странный взгляд. Словно лазерным лучом снесла кожу, обнажая кровеносные сосуды.

– А зря… – слова были не менее острые, чем взгляд. – Зря она к тебе так хорошо относится. Я всё вижу, Курага. Всё…

– Чего ты видишь? – не получалось у Кайсы говорить независимо, стоя на коленях перед Риткой.

– А как ты на Гордея очи свои таращишь. Глаз положила, даже не сомневаюсь ни разу. Только тебе, Курага, ничего не светит…

А то Кайса сама этого не знала.

– Тебе будто светит, – огрызнулась она.

И зажмурилась. Только тем, что Облако своими большими, неповоротливыми пальцами залезла в самую трепетную мякоть её души, объяснялся немыслимый Кайсин бунт.

– И мне не светит, – неожиданно миролюбиво согласилась Облако. – Если мы не возьмём всё в свои руки и не разрулим этот баклажан в нужную сторону.

Под баклажаном, наверное, Ритка подразумевала Ниру, на которую «ведутся все чуваки». По крайней мере, важные для Облака.

– Я тут придумала кое-что, спесь с этой королевы сбить. Брательник мне поможет, мы перетёрли… Нужно только Нирку сюда вытащить, а там уж его пацаны дело доделают. Мы ни при чём останемся…

Кайса промолчала, а Риткина рука неожиданно убралась с её капюшона.

– Ну, так как, Курага?

Она приняла молчание Кайсы за согласие. А та думала лишь о том, как побыстрее смыться с глаз Облака.

– В общем, если через час Нира не появится, на её месте окажешься ты. И тебе не понравится, гарантирую. Когда со своими прыщами, где должны быть сиськи, во всех телефонах засветишься в стиле «ню». Некоторые после такого в петлю лезут…

Ритка гыкнула так, что Кайса похолодела и поняла: Облако уже проделывала нечто подобное. Сама она не застала ту девочку… Говорили, что какая-то банда год назад раздела старшеклассницу, и фотографии отправились по всей рассылке. «Там было такое порно!», – сказал кто-то. Девочка то ли перевелась в другую школу, то ли вовсе уехала из города.

И сейчас Облако хочет то же самое сделать с Нирой? И… с ней, Кайсой? Она прокляла себя, что не ушла сразу, как услышала Риткин голос.

«Дура, дура, дура… Абрикос без косточки»

– Иди, Курага, – милостиво отпустила её Ритка. – Только помни: через час карета превратится в тыкву. Гы-ы-ы…

Кайса пошла на негнущихся ногах. Сверкающий «Лаки» уже не казался ей волшебным дворцом, обещающим чудо. Сейчас он больше напоминал блестящую западню. Поведись, попробуй ногой сверкающий настил – и ухнешь в яму, кишащую ужасами неизвестности.

На самом деле Кайса собиралась всё рассказать Нире. Она кинулась искать её уже не потому, что хотела попасть с Гордеем на ретро-вечеринку, а предупредить о грядущей опасности. Мало ли кого ещё подговорит Ритка Облако? Не похоже, чтобы она очень полагалась на Кайсу.

У входа никого из знакомых не было. Какие-то парни курили у крылечка, громко матерились, обсуждая свои дела. Высокий худой мужчина в очках ругался с охранниками – то ли они не хотели впускать его, то ли скандалил, чтобы кого-то вытащить из бара. Может, у него тут зависала несовершеннолетняя дочь. Как Кайса.

Она посмотрела по сторонам. Несколько парочек безмолвными призраками целовались в тополях.

«Наверное, Нира, Гордей и ребята не дождались меня и вошли в бар», – подумала Кайса.

Ей стало очень обидно, потому что, скорее всего, так и было. Они просто забыли о ней. Кайсе всегда приходилось держаться очень близко к Гордею, чтобы не отставать. Как только пропадала из поля зрения, её тут же забывали.

Кайса внимательно посмотрела на сияющий фонариками вход. Суровый дядька куда-то отошёл, у двери остался один милый белобрысый парень. Кайса решительно направилась к нему, пока напарник не вернулся.

Белобрысый протянул руку, перекрывая вход.

– Только после восемнадцати. А то сама не знаешь? Иди отсюда, девочка. Не делай мне проблем.

«Сам ты мальчик», – пронеслось в голове у Кайсы, но она выдавила улыбку настолько милую, насколько смогла.

– Я… Пожалуйста. Там моя друзья.

Она махнула рукой в грохочущий и сверкающий зев «Лаки».

– Не такие уж и друзья, если оставили, нет? – в глазах парня промелькнуло что-то вроде сочувствия.