– Киле родилась и жила всегда в крае, – сказал Паша. – Добренко тут живет только пять лет. А то, что Вера Киле молодая, не играет роли. Она умна, образована…

Пашу перебил Денис:

– Политика вредит пищеварению!

– Это точно! – согласился Денис.

– А ты Юран, по ходу за Добренко голос отдашь?

– Нет, я вообще голосовать не буду. Не хочу. Киле, конечно, красивая, но женщине в политике не место, я считаю. Хотя было бы зачетно, если бы у нас был такой губернатор, сексуальный. А Добренко, по-моему, очередной вор.

Сергей Степанович снова вмешался:

– Я не доверяю нивхам. Она из этого народа…

– Француз, ты что, в нацики подался? – спросил Денис.

– Нет, но я не доверяю нивхам. К тому же у нее свой ночной клуб, а это…

– А при чем тут ночной клуб? – вступился за своего кандидата Паша. – От правящей партии был губернатор – нихрина не делал. Надо кого-то из местных.

– Ой, ну все! Политики все невсраться! – сказал Денис.

– А-то Киле будет что-то делать для края? – засомневался напарник Юрия Андрей. – Я в ее ночном клубе бывал. Дорогой, но зачетный. До сих пор не могу выговорить его название…

– Симберамони, – напомнил Паша. – С нанайского «Древо познания».

– Во-во! – разошелся Француз. – Не то ли самое Древо познания имеется ввиду? Киле говорила в одном интервью, что имеется ввиду древняя нанайская легенда о Древе познания и Черном Змее, который даровал людям знания с плода этого Древа.

– Чего свистишь? – ответил скептически Паша.

– Набери в интернете! – ответил сердито Француз.

– А что, у нанайцев тоже такая легенда есть, как у нас? – удивился Андрей.

– Конечно, зло всегда оставляет свой отпечаток. Между прочим, легенда о Черном Змее появилась задолго до того, как христианство проникло сюда, на Дальний Восток, – ответил Француз. – Для верующих людей такое название клуба – верный признак неравнодушия его владелицы к оккультизму.

– Хорош свистеть! – прервал его Паша. – Мне лично все равно как там клуб называется. Киле, между прочим, пожертвовала деньги на строительство церковного комплекса. Еще ее часто видят в храме.

– Ей просто выгодно позиционировать себя как верующую, – соглашался с Французом Денис.

– Да, – согласился Андрей. – Я в ее клубе был, там вся иллюминация, весь антураж указывают на оккультизм.

– Да вы свистите мне тут! – не выдержал Паша. – Это же клуб! Что там должны иконы летать с кадилами? В клубах люди развлекаются, а не молятся. Если молиться, то вам в другой клуб, что по интересам…

– Я уверен, она обманывает верующих и обманывает священство, – убежденно заявил Француз. – Добренко столько дворов облагородил, больницу отреставрировал…

– Киле тоже подобное делала, они все перед выборами ведут себя одинаково, – заявил Юра.

– А ты, Леха, за кого голосовать будешь? – спросил Андрей все время молчавшего Алексея.

– За Киле! Это хотя бы интереснее будет, чем толстый и красномордый Добренко.

Скоро обед кончился. Все разбрелись по своим верстакам и станкам. Юра поплелся с гайковертом к тепловозу, из которого вскоре стали на весь цех доноситься громкие отстукивающие звуки, заглушая все другие шумы. Сам Юра во время работы с этим инструментом обязательно одевал защитные наушники, иначе можно было оглохнуть. До семи вечера с десятиминутным перерывом на перекур Юра работал в шахтах тепловоза. Наконец последняя гайка на последней секции была вкручена. Вышел из тепловоза Юра весь мокрый от пота, весь грязный от мазута, уставший от тяжести гайковерта, который почти непрерывно приходится сжимать в руке.

Андрей уже закончил регулировать шторы, навесив их на шпильки стен. В летнее время их не вешают поверх жалюзи, а крепят к стене. Увидев напарника, он спросил:

– Все? Через час домой.

– Все, – ответил тот.

Неподалеку от Локомотивного ДПО в жилом доме располагался пивной бар «Пивной дом». Здесь после рабочего дня любили отдыхать слесари. Не исключением был и Юра. Сегодня в баре обсуждали одну и туже уже надоевшую Юре тему – выборы.

Взяв себе пива, он отсел от всех, не желая больше дискутировать со всеми. В телефоне было веселее. В Инстаграм ему от бывшей жены пришло сообщение:

«Привет, Юра. Если тебе не трудно, то подпишись на эту страницу. Мне важно чтобы я кого-то еще привлекла, тогда мне скидка будет на тренировки по фейсбилдингу».

Что такое фейсбилдинг он не знал, но подписаться ему не составило труда. Тут же весь сторис был завален упражнениями, вид которых вызвал у Юрия смех. Дамы на роликах то морщились, то раздували щеки, то делали вещи, которые бы заинтересовали любого экзорциста. И всюду надписи: «Не калите ботокс! Начинаем подтягивать лицо фейсбилденгом!», «Убираем брыли!», «Прорабатываем кисетные морщины!», «Бегом, записывайтесь на наш тренинг! Торговый центр Платинум 1 этаж».

– Бабы-дуры, – заключил Юра и, свернув Инстаграм, включил ю-тюб. У него не было сомнений, что нигде не работающая тридцатишестилетняя бывшая жена, желавшая найти себе богаче и красивее чем бывший муж, будет тратить на эти тренинги деньги из алиментов. Но Юре не было до этого никакого дела. Ныне его бывшая жена жила со своими родителями, продолжала нигде не работать и искать себе олигарха.

Осушив бокал, Юра взял полтора литра пива и направился домой. Его дом представлял собой двухподъездную панельную пятиэтажку, населенную в основном пенсионерами. Но были жильцы и «экзотического» типа, как из квартиры 35. Это был известный на всю округу притон, прозванный из-за особых пристрастий его обитателей «крокодиловарней». От этого злачного жилья льют крокодиловы слезы жильцы всего подъезда. Когда после развода Юра подыскал эту квартиру поближе к работе, то хозяйка ни словом не обмолвилась о находившемся на пятом этаже пристанище накролюбителей. И хотя Юра снял квартиру на первом этаже, вонь ощущалась настолько, что, как выразилась соседка баба Валя «цветы вянут даже те, что нарисованы на обоях».

Юра, имея проблемы с алкоголем бывал частым гостем в притонах, но в алко, а не наркопритонах, ибо «синий» «зеленому» не товарищ!

Дома он погрузился в ролики из ю-тюба. Просматривая обзоры клубных блогеров, он наткнулся на обзор клуба Симберамони, принадлежащего Вере Киле. Он высится на набережной реки Мангу и является первым в мире Ethnic-Club. В нем вся иллюминация и световые эффекты – все имеет этнические узоры, которые меняются, отражаясь на зеркальных стенах и потолках. Особенно много символики в освещении Дарк-Танцпола клуба. Основная музыка клуба – Goa-Transe, Psy-Transe, Dark Club. Музыка в этих жанрах отличается психоделической и оккультной атмосферой. В клубе действует строгий фэйс-контроль. По особым случаям, в число которых входят Ночь Черного Змея «Долбо Эрин Сахаридябдян» (с 6 по 7 июня), Праздник Священного Медведя «Чхыф Леранд», Ди-Джеем выступает сама Вера Киле. В такие ночи попасть в клуб могут только приглашенные. Что в эти ночи происходит за черными стенами клуба – одному Дьяволу известно. Ночь Черного Змея совсем скоро.

Юра был не равнодушен к культуре Goa и Psy-Transe с погружением в его мрачную инфернальную эстетику, насыщенность разными этническими вставками, заклинаниями, призывающими Древних Богов, шаманскими напевами, слитыми с тяжелыми синтезированными fx-звуками и семплами. Лишь однажды Юрия пропустили в клуб Киле. И то, лишь потому, что он был с одноклассником, русским, но открыто исповедовавшем язычество, весьма многого добившемся в бизнесе и потому лично знавшему Киле. Слова «Он со мной», дали понять здоровенным нивхам на фейс-контроле, что следует пропустить невзрачно одетого мужичка. Так он впервые погрузился в яркую атмосферу знаменитого Этник-Клуба. В ту ночь здесь дебютировал свой альбом «Warrior of light» знаменитый исполнитель гоа-транса Nostromosis. Юрец там наплясался от души. Было это совсем недавно – прошлой весной. А как бы ему хотелось вновь попасть в Симберамони!

Утром предстояло разобрать секции холодильника следующего тепловоза. Выкручивая гайковертом пристывшие гайки, он утешал себя: этот день – «крайняя» смена, потом два выходных на рыбалке! В этой работе больше всего подкупал график «два через два». Хотя и это не освобождало от гнетущего состояния депрессии, рутинности, отвращения, порожденное грязью, изматывающей жарой летом и пронизывающей до костей холодом зимой. Крутишь эти гайки, но кажется, что они никогда не закончатся на этих секциях. Когда они все же выкручены с секций в обоих шахтах, предстоит самое тяжелое и вредное, по крайней мере для спины. Необходимо извлечь их – снять их со шпилек и выволочь из шахты. Когда он только пришел в Депо, радости не было границ. Но его тут сразу предупредили коллеги: здесь ты ничего не заработаешь! Так и вышло. Если не считать грыжи позвоночника, которая теперь то и дело о себе напоминает, больше он ничего не накопил. Единственной радостью было выпить пива после работы, порезаться в компьютерные игры и смотаться на рыбалку.