- Как он это сделает, не раскрывая меня?

- Да так же, как и привезли тебя сюда. Главное ему сейчас увести хвост за собой, а там… Сейчас мы едем в Русский Гостевой Дом. Нас там ждут.

Что такое это за Дом? Ну в переводе на мои реалии, это культурный центр. Не обязательно делать политику в высоких кабинетах, но можно ее осуществлять путем хлебосольного приема во вроде бы частных особняках, где все дышит китчевым псевдорусским лубком, а разряженные в русский народный наряд официантки — экскурсоводы поят гостей настоящей русской водкой от поставщика двора ЕИВ и потчуют настоящей белужьей икрой. Разумеется, для некоторых гостей существуют и апартаменты с теми же официантками для культурной беседы, отчего процент вербовок зашкаливает, видеофотофиксация полнейшая. Короче, это совместный проект МИДа, СБ РИ, и самого ЕИВ. А поскольку это такая же территория Российской Империи, как посольство или консульство, то надежнее укрытия не подыскать. Только вот за посольством и консульством наблюдают множество пар глаз — немецких, американских и наших, а за Домом — меньше в разы, только когда там собирается остановиться ВИП-персона, не пожелавшая останавливаться в клоповнике вроде «Хилтона». На этот случай в нем существует императорский люкс.

- Насколько я знаю, твой папА еще не объявил, где остановится, но на всякий случай для отвода глаз снял этаж в «Хилтоне».

- Он его терпеть не может, — Лизок сморщила носик. — Говорит, что это американский бомжатник для американских же реднеков. Не его стиль.

- Ну красиво жить не запретишь, — я ухмыльнулся. Снять этаж в «Хилтоне»? Ну это уже пижонство с моей точки зрения.

- Ты говорил про бизнес-генералов? — подколола меня Лизок. — Привыкай, теперь ты в их генштабе.

- Точнее, в свите, — буркнул я. Никак к роскоши не привыкну, но черт возьми, в ней есть свои плюсы. — А вот это, похоже, за нами.

Я загородил Лизку собой, глядя на подъезжающий черный джип с дипломатическими номерами Российской Империи.

Джип притормозил метрах в двадцати, оттуда вышел парень из лизкиной охраны, которого я хорошо знал. Медленно, чтобы я мог его сосканировать и определить на морок, пошел к нам.

- Точно, за нами. Пошли!

В Русский Дом нас провезли служебным въездом, через подземный гараж. Ну все вроде, наконец в маленьком анклаве Империи в чужой стране! Сразу выделили один из номеров «для своих» — в нем не стояли ни видео, ни фотокамеры.

- Фух, как я устала! Я в душ! — сказала Лизка, и скинула одежду прямо посреди номера. — Да, а ты что расселся? Кто мне спинку потрет?

Воронцов явился лично через пару часов, прямо из аэропорта.

- Ну рассказывайте, дети, что вы тут устроили!

- Мы — ничего, — пожал я плечами. — Что в отеле?

- В отеле — все плохо. Двадцать девять погибших, почти все из делегации, — заиграли желваки на скулах Воронцова. — Ты числишься пропавшей без вести, эпицентр взрыва в твоей комнате. Слава богу, тебя на месте не было, и если бы сразу не позвонила, то уже пришлось бы принимать империю в свои руки.

Воронцов потер грудь слева, выглядел он неважно.

- Кто, не выяснили?

- Пока нет. Работают, — он сделал неопределенный жест рукой, который означал видимо всю королевскую рать в погонах и без. — Рабочая версия — рогатые, мы крепко прихватили их за хвост. Ну а там — на выбор, список длинный. Так что, Лиза, я тебя забираю домой, а вот ты, Саша…

- Я остаюсь. Долги отдать, да и задание мое еще в силе.

- Пусть так.

- Ты так хочешь остаться один? — на глазах Лизки появилась влага.

- Пойми, маленькая, — я обнял ее, — Это не твоя игра. Моя. И правила в ней знаешь, какие.

- Саша прав. Нечего тебе в эту игру играть, — вступил в разговор князь. Короче, я тебя забираю. Легенда такая — ты инкогнито убежала в Сибирь на встречу с мужем, не поставив никого в известность. Потом тебя случайно нашли и перевезли в Петербург, учитывая неудавшееся покушение.

- А я? — навострил я уши.

- Ты? По-прежнему отдыхаешь в Сибири, не в курсе происходящего. До тебя не дозвониться, вы там по приискам и заимкам с младшим Вильчицким шатаетесь — нормальный мужской отдых на свежем воздухе, рыбалка там, охота, водка… О жене и Германии тебе не сообщили, чтобы лишний раз не беспокоить.

- Понял.

- Это еще не все. Вот тебе пакет документов, переданный Радогорцевым, — князь полез в свой любимый кожаный портфель и достал увесистый сверток, запечатанный сургучной печатью с орлом. — Лично, совершенно секретно.

- Что там? — Лизок не на шутку заинтересовалась пакетом.

- Цыц, — прикрикнул на нее отец. — Не лезь, Лизавета. Не твоей компетентности дело.

Наверное, хотел сказать «не твоего ума». Лизок сразу надулась, как мышь на крупу.

- Ладно, сейчас посмотрю.

- В комнате для совещаний. Там посторонних глаз и ушей нет.

- Хорошо, — я прибрал пакет по другую сторону от Лизки, дабы не искушать ее. — Что-то еще?

- Нет, можешь идти. А с дочкой я хочу поговорить наедине.

- Понял, Ваша Светлость. Убываю, — я встал с кровати.

Князь только кивнул. Ну да, я лучше пока документы посмотрю. Их семейный разбор полетов не для меня.

Я оторвался от окуляров большого бинокля, стоящего на треноге. Ну вот какого бы эту чертовому фон Штюргку, блин, язык сломаешь, не жить где-нибудь в центре города, где можно было бы беспрепятственно вести наблюдение? Так нет, у него шикарный дом в Штеглиц-Целендорфе. А вот там, скажу я вам, вести наблюдение очень и очень непросто.

Сложив бинокль и треногу в багажник снятого напрокат «Опеля», я поехал в сторону Берлина, в свою маленькую съемную квартирку. Нет, надо все-таки поговорить с Козьмой, пусть снимает меня с этого задания. Тут профессиональные топтуны нужны.

Все произошло очень быстро — визг тормозов, полицейский разворот, и впереди меня объявился черный «Гелендваген». Кто? Да какая разница, кто? Я переключил передачу на заднюю, и только собрался газануть, как второй такой же джип возник позади, взяв меня в коробочку. И куда деваться на узкой улочке? А некуда. Я потянул нож из ножен — если будут брать, просто так не сдамся, да и взять меня будет проблематично, для этого нужны профессионалы, владеющие минимум теми же навыками, что и характерники.

Я только потянул ручку двери — ненавижу прыгать с выбиванием лобовухи — как пассажирская дверь стоящего впереди «геленда» открылась, и из нее вышел мужчина средних лет, неброско одетый. Вышел, спокойно ступив на асфальт, и пошел к «Опелю», приподняв руки. Неужели поговорить хочет? Или внимание отвлечь?

Я дал ему спокойно подойти к машине, приспустив стекло двери.

- Разрешите к вам присоединиться? — характерный немецкий акцент в английском был заметен.

- Попробуйте. На пассажирское сиденье, рядом. И без фокусов.

Мужчина спокойно обошел капот и, открыв дверцу, сел рядом.

- Мистер Николс? Ник Николс?

Вот как. Значит меня целенаправленно пасли. БНД? Да скорее всего.

- Или может быть Александр Драбицын? — сказал немец на довольно приличном русском. — Не надо, я пришел с миром.

- С миром?

- Михель Штюрмер, — представился мне он. — Я…

- Я хорошо знаю, кто вы, — ну еще бы, у меня на слуху было много имен, да и портретов тоже. Если сделать поправку на студийное освещение и грим, то это действительно Михель Штюрмер, сомнений быть не может. Я сделал пробу на морок, взглянув на него волховским зрением — да, он настоящий.

- Ну в таком случае, это облегчает дело.

- Какое дело?

- Ладно, не будем ходить вокруг да около. Вас ведут очень давно, хоть вы временами и выпадали из поля нашего зрения. Я могу перечислить, что и где вы делали, и кто ваши жертвы. А сейчас вы нацелились на фон Штюргка, одного из влиятельных людей Евросоюза.

- Не знаю, о чем вы говорите, — хмыкнул я. Когда схватили за задницу, лучшая позиция — голимое отрицалово. Я не я, лошадь не моя, вы меня с кем-то спутали.