— Так, смешно же!

— Ничего смешного! — воскликнула она, и сложила руки на груди.

— Так… — Майк решил сесть обратно. Раз нет опасности (На самом деле, это была из самых опасных моментов во всей вселенной! Сидеть рядом с Пожирателем Миров, и общаться с ним, это опаснейшее из опасностей!) то, он присядет обратно. — Почему это случилось? Стефани, чего ты так испугалась? — обратился он к подруге, и клоун сам с интересом посмотрел на неё.

— Даже если я умею читать мысли, я до сих пор не могу проникнуть в твои мысли через белый шум. — досадно сказал клоун.

— Так ты и читать мысли умеешь?! — воскликнула Розали, и клоун глянул так, словно она удивилась обычному.

— А как ещё прикажешь узнавать страхи? — удивился людоед, и перевёл глаза обратно на Стефани.

— А… Просто… Я подумала, как же всё-таки ты был одинок… Тебе так не хватало просто общения с людьми. И твой смех… Он такой человеческий, словно ты давно так хорошо не проводил время. — грустно сказала она, и ломано улыбнулась. Все перевели глаза на клоуна, и каждый, как слышал он, пожалел его.

— Не надо меня жалеть. И нет, я никогда не проводил так хорошо время со своей разумной пищей. — он весело усмехнулся, и всем стало жутко, и всем стало спокойно. — Так вот, на самом деле, всю мою земную жизнь, меня как только не звали. Мертвец, чудовище, монстр и так далее.

— Что и не удивительно. — промямлил Майк, и смог улыбнуться. Сам он бы никогда не порадовался и не почувствовал необыкновенного спокойствия рядом с людоедом.

— Так тебя никак не звали? — спросила Стефани, и клоун отрицательно покачал головой.

— Хах, так мне не было это нужно. У меня не было того, кто постоянно ко мне бы обращался, так ведь? — спросил он, и снова почувствовал от всех троих жалость. — Хватит меня жалеть, я столько ваших поубивал. — после его слов, настала неловкая тишина. Так и есть. Он убийца. Они не должны жалеть его. Ладно, Стефани, он для неё спаситель, но не для Майка и Розали. Он для них убийца, пожиратель, маньяк, людоед, но точно не друг, которого надо жалеть.

— А почему взял себе имя? — спросила Розали, разрывая эту гнетущую тишину.

— Я встретил одного человека. Первого, наверное, на моём веку, с которым мне удалось пообщаться на свою тему. Тему убийств… — как грустно сказал это клоун.

— Хм? И кого же это? — спросила Стефани заинтересовано, и он перевёл глаза на неё, а потом оглядел всех.

— В этом городе, в середине 19 века, был убийца «Кукольник».

— А! Я знаю его! — воскликнула Розали, перебивая клоуна, и Майк кивнул, мол, тоже знает его. Только Стефани не была в курсе. — Он совершил самоубийство перед своей последней жертвой!

— Тогда мы думали, что роль «Кукольника» представлял ты. — Майк посмотрел на клоуна. — Чтобы разнообразить свои убийства, как больной гурман. А потом подкинул тело бедолаги. Только… — Майк щёлкнул пальцами, словно у него всё в голове сошлось, да только лицо поменялось, будто ни во что из понятого не верил.

— Да-да, правильно подумал. Это был человек. Роберт Грей. — подтвердил догадку клоун.

— Тогда имя Пеннивайз? — спросила Розали, и Пеннивайз улыбнулся, посмотрев вдаль, о чём-то вспоминая.

— В нём было две личности. Пеннивайз — танцующий клоун, так же известный, как «Кукольник» совершающий, похвально красивые, убийства. И Роберт Грей — простой учитель начальной школы, который даже не подозревал, что убийства совершала другая личность.

— Удивительно. — вдохновлёно сказала Стефани, и все вновь замолчали. — Что же, я очень сильно устала от сегодняшнего дня. Я буду рада, если мы все отправимся спать. Ну ты… Сам найдёшь, чем тебе заняться, да? — грустно сказала она, и все покосились на клоуна, зная, что будет совершенно ещё одно убийство.

— Мы вот так его отпустим? Просто так? — удивился Майк, указывая на сидящего клоуна.

— Хочешь меня задержать? Если ты сумеешь сделать это, думаю, я признаю тебя вселенским героем… — и клоун замолчал, глянув на Розали. Та заметно напряглась, так как взгляд этот был диким, звериным.

— Девочка… — промычал он, и принюхался.

— Нет-нет! Я не вкусная! — воскликнула она, и стала защищаться руками.

— Да не собираюсь я тебя есть. Ты ведь… Когда собиралась убить меня, не контролировала себя, да? — спросил клоун, и у Розали дёрнулись плечи, заметно напряглась спина.

— Откуда ты знаешь? — спросила она, но он не ответил, продолжая принюхиваться. Запах черепахи с неё исчез. Переведя взгляд, ни на кого другого запах не перешёл.

— Да так, заметил это. Ты в мыслях кричала, что не можешь контролировать себя. Знаешь, почему? — спросил он, но она отрицательно помотала головой. И как тут, Пеннивайз уловил еле ощутимый, слабый запах черепахи, опять на ней, на Розали. «Зачем он выбрал тебя?». — Сейчас же всё хорошо?

— Да…? — она недоверительно покосила на него взгляд и встала со стола.

— Ладно, если вы все со всем разобрались, давайте же ляжем спать, хорошо? — спросила Стефани, и все кивнули, кроме крепко размышляющего Пеннивайза.

— Это ночь не будет спокойной из-за кое-кого. Господи, не допусти ещё одну жертву. Отдай монстру взрослого человека, аминь. — прошептал Майк, и ушёл в зал, где сел на диван, и смотрел на Стефани с клоуном, что остались на кухне. Розали настороженно отправилась к себе в комнату, но чувствовал страх. Страх — что людоед лишь играется ними. Это его развлечение.

— Пенни? — подозвала Стефани клоуна из его мыслей, и провела рукой по его спине. — Всё в порядке?

— Кажется, я стал понимать людей. Осознавая, что тебя только что могли убить, что это уже доказательство твоей смертности, никогда не будешь спокоен после. Как… Как ты жила после того, когда узнала, что можешь умереть от моих рук, от моих клыков? — прошептал он, и Стефани обаятельно улыбнулась, после чего, схватила его руку и повела его в спальню. Майк проследил за ними, и его сердце кровью обливалось. Он жалел, что не убил его. Он жалел, что не был за место Розали, а поддался своим страхам.

— Я люблю тебя. — свободно сказала Стефани, закрыв за собой дверь, усаживая клоуна на свою кровать. Она вновь глянула на свою детскую комнату, и она, для неё, стала преобладать теми же, раздражающими розовыми цветами. — И я не боялась. Тогда, когда ты спас меня от одиночества, что пожирало меня изнутри, я поклялась себе, что не испугаюсь тебя, чтобы ты не сделал. И если бы ты захотел меня убить, я бы приняла это, как должное, как необходимое для себя.

— Хочешь сказать, что если бы не ты, мне стоило принять тот факт, что я погибну? — спросил клоун, и Стефани подошла к нему, присела к нему на колени, и пустила пальцы в его волосы. В мгновение, её пальцы заплетались в рыжие кудри. А глаза смотрели в глубокие, голубые глаза.

— Может, да? Может, нет? Если бы ты погиб, мой смысл жизни ушёл бы за тобой. — прошептала она тихо, словно боялась, что кто-то услышит её, её личное и секретное. Клоун сидел на кровати, и держал его милую принцессу на руках. Теперь его тело стало высоким, грудь широкой. Он стал собой прежним, собой клоуном — Пеннивайзом.

— Тогда бы мне пришлось найти всё, чтобы выжить. — проговорил он так мягко, так сладко для неё, что она невольно улыбнулась и потянулась к его губам. Их губы сомкнулись, и она повалила Пеннивайза на кровать, оказываясь сверху. Её тело вспылило, как зажигалка.

— Иногда мне так страшно… — сказала она, в перерыве вздохнуть больше воздуха, отрываясь от сладких губ клоуна. Снимая с себя, через верх, мягко-красный свитер. Клоун улыбался пылкости его возлюбленной, и сдерживал себя, чтобы он не оказался сверху. Ему было интересно, что сделает его мал… уже повзрослевшая принцесса.

— Чего ты боишься, милая Стефани? — улыбался он хитро, а глаза его зажглись янтарём.

— Потерять тебя. Лишиться тебя. Оставить тебя одного. — призналась она, опустилась к нему, чтобы продолжить поцелуй. Она хотела его. Она очень хотела этого монстра, людоеда, который когда-то, как серый волчок, из баек на ночь, укусил её бочок. Вновь же оторвавшись от него, она стала снимать джинсы, клоун лишь повёл пальцем, как одежда с обоих слетела на пол.