— Спасибо вам, — поблагодарил он доктора, всё же воздержавшись от расспросов. Он понимал, что, если Крис Аддамс имеет какое-либо отношение к нападению на бангорскую больницу, коллеги из полицейского участка ему сообщат. Связи между полицией и шерифами более мелких городков работали исправно.

Айрис увезли в Бакспорт. Денни с тяжелым сердцем вернулся в участок, но что-то, зудевшее под кожей, не давало ему покоя. Это ощущение он звал чувством приближающейся большой беды, и оно его никогда не обманывало.

Поэтому, когда его телефон зазвонил, он уже знал, что где-то и что-то случилось. Что-то страшное. Только он пока не знал, что именно. А когда положил трубку — знал.

*

Марк приехал к дому подруги Рейчел. Девчонка всё же сказала Кире, у какой из подруг осталась ночевать, и Марк отлично знал, где жила эта семья. Ни в одном из окон не горел свет; семья давно уже спала — одиннадцать вечера для жителей Баддингтауна было глубокой ночью. Порез на руке больше не кровоточил, но чесался и болел под бинтом.

Проехав несколько домов вперед, ближе к основным улицам города, Марк оставил машину в одном из переулков и пешком возвратился к дому Кеев.

Он мог представить себе, что получает тюремный срок или огромный штраф за вторжение в частную собственность. Но сидеть и ждать, пока обозленный вендиго доберется до Рейчел — и убьет этим Киру — тоже не мог. Размотав руку, он снова полоснул по коже ножом. Рука вспыхнула болью.

Может, позвонить в дверь и потребовать, чтобы Рейчел вернулась домой, было бы лучше? Но кто он такой, чтобы девчонка его слушала?

Ветер снова запел. Марк слышал, как вендиго тянет свою песню среди голых, черных ветвей, и снова запел себе под нос мелодию, что, по словам Джека, была его собственной песней.

Он чувствовал, как разгорается в нём сила, как она рвется наружу, и ему казалось, будто знаки, что он кровью чертил на подъездной дорожке, горят под его веками, даже стоит зажмуриться. Холодные ветры дуют в ночи, но даже среди бури Марк видел свой путь так же ясно, как видел перед собой дом Кеев.

А потом он услышал, как хлопнула дверь, но не входная, а та, что на заднем дворе. Та, которую знаками он защитить не успел.

Вендиго торжествующе взревел — то ли в его голове, то ли наяву. Ветром взметнуло снег, бросило Марку в лицо. Снежные комья забились ему в рот, в горло, залепили глаза. Марк невольно попятился, вытирая лицо руками, оставляя на коже кровавые следы.

Ночную тишину взрезало девичьим криком — коротким и жутким. Ветер снова застонал, над землей мелькнула тень, будто что-то огромное метнулось по воздуху в сторону леса, и всё затихло.

В доме стали зажигаться окна.

Сердце у Марка заколотилось, как сумасшедшее. Он сразу понял, что произошло, и, боги, его охватило первобытным ужасом, от которого он так и не смог до конца избавиться.

Старец забрал Рейчел. Унёс её в лес. Теперь её не спасти.

Боги, почему вы не позволили ему довести дело до конца? Почему оставили?

Вендиго обыграл его.

И тогда Марк развернулся и бросился в сторону машины, которую оставил ниже по улице, едва успев скрыться прежде, чем обеспокоенные Кеи вывалились из дома. Его горло ещё горело от снега, забившегося в него, а страх гнал его прочь. Если Кеи и увидели бы его, то не опознали бы, особенно — со спины, однако это его сейчас не волновало.

Старец забрал Рейчел. Эта мысль билась в мозгу.

Марк не успел ей помочь. И теперь она мертва.

Он позволил себе заплакать лишь когда возвратился к дому Киры. Марк плакал, прислонившись лбом к рулю, а внутри него зрело жуткое ощущение, что в борьбе с вендиго он проиграет.

Или, возможно, уже проиграл.

========== Глава двадцатая ==========

Комментарий к Глава двадцатая

Aesthetic:

https://sun9-39.userapi.com/c205428/v205428641/6f5e/xScQjbZqYTw.jpg

Розовая от крови вода утекала в слив раковины.

Марк соскреб с лица и рук засохшую кровь и теперь смотрел, как она, разбавленная водой, исчезает в канализации. Он понимал, что ему повезло: он успел убежать прежде, чем Кеи, перепуганные криками, выскочили на задний двор. Вендиго, разумеется, уже унесся прочь со своей жертвой — чудовище всегда было быстрее, чем люди.

Хорошо, что он не успел разглядеть вендиго. Страшнее всего было бы увидеть черты Сэма за маской голодного демона. Страшнее и, наверное, больнее. Пока он не видел его обращенным, о чудовище можно было думать как о духе. И этот дух Марк должен был уничтожить.

Кира спала, обняв Брайана и прижав его к себе. Марк замер в дверях спальни, глядя на их съежившиеся на постели фигурки, и сердце у него сжалось.

— Всё будет в порядке, — прошептал он, хотя сам не особенно в это верил. Но ему хотелось надеяться, что всё будет хорошо, что он справится, потому что другого выхода у него просто не было.

Брайан, будто почувствовав его взгляд, заворочался на кровати, но не проснулся. Даже без очков, он был очень похож на Сэма. Быть может, вендиго, понимая, что его нынешняя физическая оболочка рано или поздно износится, собирается вырастить Брайана как следующее «тело» для вечноголодного духа, а не просто сожрать его, как других? Быть может, у него есть план?

Марк собирался не допустить этого. Хоть он и боялся, что проиграет вендиго в борьбе, он мог попытаться уничтожить это существо. Сделать всё, для этого возможное.

Лес темнел за окном, зловещий в своем молчании. Там, в ветвях высоких сосен, далеко в чаще, вендиго хранил свои «запасы». Где-то там, возможно, он оставил и Рейчел. Глупышку Рейчел, которая мечтала сбежать из маленького города и стать звездой где-нибудь в Голливуде. Рейчел, которая была избалованным ребенком, но не заслужила такой жестокой участи.

Где-то над верхушками темных, мрачных деревьев носился с ветром жуткий дух, одно имя которого вызывало у индейцев страх. А здесь, в городке, люди мирно спали, даже не подозревая, какую страшную новость принесёт им утро.

Марк чувствовал свою вину за то, что не смог помочь Рейчел. Она не вызывала у него симпатии, однако стоило ему представить, как из-за её исчезновения — он осознавал, что тело вряд ли обнаружат, если вендиго того не желает, — будет страдать Кира, и он начинал себя ненавидеть. Если бы он поторопился, девчонку можно было бы спасти. Если бы он только поторопился…

Вина тяжелым грузом лежала у него на сердце. Сможет ли он смотреть Кире и Брайану в глаза, понимая, что всё время придется лгать? Ему придется врать, что он ничего не знает ни о Сэме, ни о Рейчел, хотя судьба обоих прекрасно ему известна. И сможет ли он вообще находиться рядом с ними, не думая, что мог спасти Рейчел, если бы поторопился хоть немного?

Возможно, ему стоит подумать об этом потом. Марк понимал, что единственное, что сейчас важно — уничтожить существо, набирающее силу в теле Сэма, и спасти не только Брайана и Киру, но и весь город.

Он подошел к кровати и осторожно убрал со лба Брайана растрепавшуюся челку. Тот снова заворочался, но продолжал крепко спать, и Марк мог видеть, как двигаются его глазные яблоки под сомкнутыми веками. Сон у мальчишки был спокойным, так же, как и у Киры. Быть может, это вообще была её последняя спокойная ночь.

— Прости меня, — еле слышно прошептал Марк. — Я не смог её спасти.

Присев на край постели, он коснулся поцелуем лба Киры. И без того чутко спавшая, она открыла глаза.

— Марк? — она села, несколько раз моргнула, прогоняя сон. — Что случилось?

— Ничего, — соврал он. Лгать, глядя ей в глаза, было даже проще, чем он думал. — Мне просто не спится.

Кира села, проводя ладонью по лицу. Вздохнула.

— Заварить тебе травяной чай?

Услышавший сквозь сон голос матери, Брайан что-то пробормотал, но всё ещё продолжал спать. Кажется, бесконечные кошмары его утомили, и теперь его и пушкой было не разбудить. Оно и к лучшему.

— Не стоит, — Марк покачал головой. — Я не хотел тебя беспокоить.

— Ну, уже разбудил, — Кира спустила ноги на пол, и под весом её тела чуть скрипнула половица. — Брайан теперь будет спать до утра. Идём, я сделаю тебе чай.