Проклятье!

Он взглянул за окно. Зимнее утро ещё только вступало в свои права, но солнца не было видно за серыми тучами, низко нависшими над городом.

«Ночью была метель», — вспомнил Марк. — «И к вечеру разбушуется снова».

Он хорошо помнил особенности зимы в Мэне — сильнейший мороз и холод приходили не каждый год, но если приходили, то непрошеными гостями задерживались надолго. Метели свистели за окнами по ночам, и в детстве ему прекрасно спалось под их жутковатые песни, пока он не узнал историю, надолго лишившую его, десятилетнего, сна.

Горячий душ немного привел Марка в чувство, и было естественно, что желудок, молчавший всю дорогу до Баддингтауна и всю ночь не тревоживший его, требовательно заурчал. И естественно, что никакой еды Марк с собой не взял вовсе. Ему пришлось влезть в крепкие ботинки и куртку и выбраться на заснеженную улицу.

Надо было взять с собой шапку. Мороз обрадовался новой жертве и радостно куснул за нос. Марк проверил в кармане телефон, ключ от номера и деньги и пошел в сторону главной улицы. Даже если кафе миссис Гибсон, в которое они после школы бегали покупать стакан кока-колы и вкуснейшие хот-доги, давно закрылось, он полагал, что где-нибудь перехватить гамбургер и кофе он сможет.

«Кофе», — подумал Марк, представляя чашку с ароматным, терпким напитком. — «Кофе, черт возьми. И я буду в порядке».

В Баддингтауне ничего не изменилось. Книжный магазин Стюартов по-прежнему находился на положенном ему месте, а адвокат, бакалавр права мистер Гардинер, по-прежнему вел свою практику — об этом свидетельствовала надпись на двери. Марку показалось, будто время отбросило его назад, на десять, а то и двенадцать лет, в последнюю зиму его школы. Он уже тогда знал, какой путь выберет для себя, и знал, что никому из его старых друзей не останется рядом с ним места. Вовсе не потому, что он хотел так, а потому, что они не собирались его поддерживать.

Кажется, между ним и Сэмом даже случилась крупная ссора, закончившаяся дракой.

Кажется…

Марк не помнил. Это было слишком давно. Может быть, он вспомнит, когда увидит друга, но, по сути, старые ссоры уже не имели никакого значения. Лишь бы Сэм оказался в порядке — сообщение в телефоне беспокоило Марка ничуть не меньше, а даже больше прежнего. Интуиция, развитая у него слишком сильно, подсказывала, что в момент звонка друг был здорово напуган, и будь Марк Аллен проклят, если он знал, что могло так напугать человека, который не боялся ошибиться, делая сложную операцию на сердце или почках.

Баддингтаун был типичным сонным городком, в котором любое происшествие обсуждалось месяцами, и, если Сэм влип в историю — что было на него не похоже — то наверняка об этом знали уже все. Возможно, ему следует разведать обстановку, прежде чем свалиться на голову Сэму Риксу и его семье.

С удивлением Марк обнаружил, что кафе, принадлежавшее миссис Гибсон, находилось на прежнем месте, и сама старушка сидела за кассой в ожидании первых посетителей. Знакомый с детства зал с небольшими столиками ничуть не изменился, даже краска на стенах оставалась того же бледно-голубого цвета. Марк толкнул стеклянную дверь, и колокольчик мелодично звякнул.

«Добро пожаловать в прошлое, Аллен», — ухмыльнулся Марк про себя.

— Доброе утро, — приветливо поздоровалась миссис Гибсон. — Ох! Марк Аллен! — она смешно всплеснула руками. — Очень, очень неожиданно! — выбравшись из-за прилавка, она засеменила к нему, маленькая, иссохшая, но всё ещё полная энергии. — Мы думали, ты больше никогда не вспомнишь про Баддингтаун.

— Я чувствую себя местной знаменитостью, мэм, — Марк никогда не признался бы старушке, что его известность уже начала раздражать его самого. — Доброе утро, миссис Гибсон, — он не стал сопротивляться, когда та слишком крепко для ее возраста схватила его за предплечья и повернула сначала вправо, затем влево, разглядывая его лицо. — Я приехал всего лишь на несколько дней. Думаю, уеду ещё до Рождества.

— Жаль, — неопределенно отозвалась миссис Гибсон, и он так и не понял, о чем же она так сожалела. — Сегодня ты у меня первый посетитель, поэтому чашку кофе я сварю тебе бесплатно, — она направилась за прилавок. — Небось, ещё не завтракал?

В подтверждение её слов, желудок у Марка громко заурчал. Марк виновато улыбнулся.

— Да, ты всегда был прожорливым, — миссис Гибсон загремела старым кассовым аппаратом, который, видимо, из ностальгических чувств не меняла на новый. — Я как раз испекла мясной пирог, по утрам обычно его разбирают посетители. Скоро появятся, — она кивнула на дверь. — Я только что открылась.

Марк в очередной раз поразился её жизненной силе, никак не вязавшейся с её ветхим обликом. Миссис Гибсон, овдовевшая ещё до его рождения, держала в руках свой маленький бизнес, сколько он себя помнил, и несмотря на редеющее население городка, умудрялась сводить концы с концами. Наверное, потому, что её пироги всегда были лучшими в округе.

— И остаются лучшими и теперь! — с гордостью заявила она, и Марк покраснел, осознав, что последнюю фразу выдал вслух. — Молодежь, — она взглянула на него, задержав взгляд на длинных волосах. — Ты и в школе отказывался стричься, малыш Аллен. Ну и как, волосы помогли тебе жениться?

— Что-то вроде…

Обсуждать свою личную жизнь с кем бы то ни было Марк не собирался. Он достал из кармана деньги, пересчитал наличность — четыреста долларов. Ему должно хватить. С лихвой и на всё.

— Мы уж и не думали, что ты вернешься, — миссис Гибсон поставила на прилавок чашку кофе. — С тебя три доллара за кусок пирога. Отрежу побольше.

— Я и сам не думал. Но как-то случилось, — Марк замялся, понимая, что не может рассказать ей и части того, что передумал за время своего пути. — Я созвонился с Сэмом, мы вспомнили старое, и…

— Ох, — лицо миссис Гибсон вдруг плаксиво сморщилось на мгновение. — Когда ты созвонился с ним?

— Около трех недель назад, — медленно ответил Марк, чувствуя, как змеится по спине неприятный холодок. — А что такое, миссис Гибсон? — Ему на секунду почудилось, будто пожилую женщину сейчас хватит удар. Она вдруг показалась ему древней, как некоторые индейские легенды, что рассказывал ему дед.

— Значит, ты был последним, кто слышал его, — миссис Гибсон сокрушенно покачала головой. — Он пропал ровно три недели назад. Шериф только дней пять назад отозвал поисковые отряды, из-за метели и снега продолжать поиски стало невозможно. Бедная Кира, бедная девочка, — её лицо вновь стало похоже на печеное яблоко, но она взяла себя в руки. — Сейчас я принесу твой пирог, Марк.

Она скрылась на небольшой кухне, а Марк поставил чашку с кофе на ближайший столик. Ему показалось, что у него дрожат руки. В помещении было жарко, но он чувствовал, как мурашки ползут у него по спине.

Опоздал. Опоздал, черт бы его побрал, из-за тура опоздал…

К чему он опоздал и как мог помочь Сэму, если тот пропал почти сразу после звонка, Марк не знал. Он понимал, что его страхи и предчувствия шериф не сможет пришить к делу, даже если он с ним поделится. А вот голосовое сообщение, в котором Сэм так открыто выражал свои опасения и говорил о том, кто его преследовал…

Могло бы помочь.

Проклятье, зачем он связался с этим?!

Марк опустился на стул, сжал зубы. Похоже, делать в Баддингтауне ему больше нечего. Разве что выразить свое сочувствие Кире, которая, видимо, была женой или девушкой Сэма. И ведь он не знал о друге детства даже таких простых вещей! Что сподвигло Сэма позвонить именно ему? Вряд ли Марк был единственным его приятелем.

Черт.

— Вот твой пирог, — миссис Гибсон поставила перед ним тарелку с румяным куском мясного пирога по её рецепту, который никому не открывала. — Я расстроила тебя, малыш Аллен, — она погладила его по волосам. — Но ты всё равно бы узнал. И вряд ли Кира была бы деликатна. Она не склонна к этому, — старушка вздохнула.

— Кира? — Марк с трудом разлепил пересохшие губы. Кофе ему уже не хотелось. Он вообще всерьез полагал, что от запаха напитка его вот-вот стошнит. — Сэм был женат?