Марк спустился на первый этаж. Проверил, заперты ли двери — входная и та, что ведёт на задний двор. А, когда выглянул в окно, то краем глаза уловил тёмную фигуру, метнувшуюся к лесу.

Сэм.

Или то чудовище, в которое он превратился.

Позади раздались шаги, и Марк вздрогнул. Обернулся — это была всего лишь Кира, спустившаяся со второго этажа вниз, в кухню.

— Ему стали так часто сниться кошмары в последние дни, — она обхватила себя руками. — Мне тоже. Иногда.

Марк обнял её и притянул к себе, и она ткнулась носом в его шею. Тёмная магия поцелуя была упущена, но желание обнимать и оберегать у него осталось. Марк подумает об этом позже.

Когда выберется из всего этого дерьма.

— Мне тоже снится Сэм, и во сне я знаю, что он мертв, а в его теле… кто-то другой. Что-то другое, — Кира сжала пальцы на спине у Марка. — И я слышу, как он зовёт меня. Знаю, что не должна идти, но сопротивляться трудно. Это как… песня, знаешь? И я просыпаюсь.

«Это и есть песня, — Марк никогда не сказал бы этого вслух, но ответ вертелся на языке. — Это песня смерти, песня ветров, обдувающих северные леса. Вендиго поет, а жертвы идут к нему, а потом становится поздно»

— Я с тобой, — вместо этого сказал он. — Это всего лишь сон.

— Знаю, — она кивнула. — Сон. Но в этом сне я почему-то уверена, что Сэм знает все мои тайны, и они ему не по душе.

Марк ощущал, как её внутренне трясет и колотит от первобытного, необъяснимого ужаса, с которым она сама пытается справиться, потому что у неё нет другого выхода. Его и самого трясло точно так же. Он знал… интуитивно чувствовал, что, даже если это и был сон Брайана, вендиго всё равно зовёт его. Зовёт их всех, ибо хочет встретиться лицом к лицу и оставить их себе на летние трапезы, чтобы пережить теплые сезоны. Он пришёл за своей семьей и за Марком — чтобы они всегда были вместе. В его желудке. Он пришёл, чтобы отомстить.

«Вендиго знает, — вдруг подумалось ему. — Сэм — больше не Сэм, и он знает, что Кира всегда любила меня»

Если вендиго знает, он придет за ними.

Одно Марк знал точно: пока он здесь, он постарается защитить их.

*

Когда Кира уснула, Марк закрыл дверь в её спальню и спустился на первый этаж. Следы вендиго, если они и были, уже смело ветром, завывавшим за окном. Порывшись в кухонных ящиках, Марк вытащил большой острый нож, пальцем попробовал остроту лезвия. Слизнул каплю крови — нож недавно был заточен.

Это хорошо.

Джек Пайп рассказал ему не только о способе убийства вендиго. Он рассказал, как уберечь жилище от монстра, кругами блуждающего снаружи и пугающего свою жертву. Индейцы, знавшие о существовании вендиго еще до того, как первые белые переселенцы появились на американских берегах, знали, как сдержать его. Набросив куртку, Марк открыл дверь и вышел на задний двор.

Тишина была мертвой. Городок, в котором люди всегда ложились рано, спал, не подозревая, что чудовище, выпущенное на свободу — как, боги, как он выбрался незамеченным?! — бродит под окнами.

Рейчел так и не вернулась домой. Марк понимал, что ему, скорее всего, придется отправиться к её подруге и попытаться защитить и её дом — это будет проще, чем вламываться в чужое жилище и вытаскивать оттуда зарвавшуюся девчонку, хотя этот способ был бы надежнее. Но сначала он должен защитить Киру и Брайана.

Возможно, это было с его стороны не очень-то благородно. Возможно, он должен был думать о Рейчел больше, но ничего не мог с собой сделать. Он беспокоился только за Киру и Брайана. Они были основной целью Сэма. Его способом заставить Марка плясать под песню северных ветров.

Марк покрепче ухватил нож и взрезал ладонь. Когда смуглую кожу окрасила кровавая полоса, он окунул в неё палец.

Индейские знаки анасази, щедро окропленные кровью, появлялись на земле перед домом, один знак за другим. Напевая себе под нос песню, которую сам же и написал, Марк чувствовал, как сила предков наполняет его. Поврежденная ладонь болела, но боль была последним, что Марка беспокоило. Он вслушивался в тишину, и ему казалось, будто он слышит разъяренный рёв вендиго.

«Я уничтож-жу тебя, — шпение Старца со множеством имён заполнило его разум. — Я уничтож-жу и тебя, и её! Я буду жрать вас-с-с живьем!»

Последний символ, нарисованный на входной двери кровью, заставил вендиго утихнуть. Марк подумал, что, скорее всего, разозлил чудовище окончательно, и теперь оно не успокоится, пока не убьет его. Значит, вендиго придется постараться.

Там, в недрах дома, Кира и Брайан спокойно спали, и, как Марк надеялся, никто и ничто не потревожит их до утра. Пошарив в карманах куртки, Марк нащупал ключи от машины. Ему придется вернуться в мотель и забрать автомобиль, а потом — поехать к подружке Рейчел и постараться не попасться, рисуя вокруг их дома те же символы. Боги помогут ему.

Марк на это надеялся.

*

Денни сидел за компьютером и печатал отчет о деле Виктора. Чертово расследование не продвинулось ни на дюйм, и он понимал, что тянуть больше нельзя. Ему придется сообщить вышестоящим. Ему придется сотрудничать с другими детективами, хотя, видит Бог, он хотел бы этого избежать. Хотел бы избежать паники в городе, которая неизбежно появится, когда люди поймут, что местная полиция не справляется с поиском преступника.

Смутное ощущение, что копает он куда-то не туда, не покидало Денни. Отвлекшись от компьютера, он откинулся на спинку кресла и потёр глаза, слезящиеся после долгого дня. Участок давно был для него домом первым, а не вторым. В доме, оставшемся после смерти родителей, его никто не ждал. Даже собака или кошка. И уж тем более — не ждала женщина, которую он любил.

В дверь заколотили. Денни вздрогнул, моргнул — он всегда запирал на ночь полицейский участок изнутри, когда задерживался допоздна. Десять вечера. Что…

Что случилось?

Он отпер дверь, и ему на руки практически свалилась избитая Айрис. Вся в крови и порезах, замерзшая до костей и уже не рыдающая, а сухо всхлипывающая, она выглядела ужасно.

— Боже, Ри… — выдохнул Денни. — Это он? Это Крис, да…?

Она едва нашла в себе силы кивнуть. Форменная рубашка Денни пропиталась её слезами и кровью из разодранных кулаков. Она дрожала, пока он обеззараживал и бинтовал ей порезы, пока вызывал «скорую помощь» из Бангора — но так и не дозвонился. В трубке раздавались лишь короткие гудки.

— Черт! — Денни выругался, принялся набирать номер бакспортской больницы. Он знал, что из Бангора приехали бы скорее, чем из Бакспорта, и был страшно зол, что до них невозможно было дозвониться.

Бакспортскую «скорую» ждать придётся больше получаса. Ри сидела в кресле, съежившись, и тряслась, рассказывая, что Крис сошел с ума, что он запер её в подвале и грозился, что убьет и её, и Денни. Что Крису прекрасно о них было известно. Что он вернется, обязательно вернется за ней.

Денни присел перед Айрис на корточки, взял в свои ладони её забинтованные руки. Коснулся губами всё ещё холодных пальцев.

— В больнице снимут с тебя побои. Как только от них поступит заключение, я арестую Криса. Он никогда больше не тронет тебя, слышишь?

Он и так ждал слишком долго. Он ждал, что Айрис решится заявить на мужа, но она боялась, и теперь он изувечил её снаружи и изнутри.

Денни поцеловал её ладонь. Айрис привычно дернулась, и тогда он, встав перед ней на колени, притянул к себе. Держал крепко, пока она вздрагивала и всхлипывала, держал, пока её рыдания не утихли совсем.

«Скорая помощь» из Бакспорта прибыла через сорок минут. Врач, записав всё, что сказал ему Денни, — слава Богу, что его положение шерифа спасло его от вопросов, кем он является Айрис Аддамс, — усадил Ри в машину. А потом, отведя Денни в сторону, тихо сказал, что ему сказочно повезло застать их машину еще в больнице — почти все машины уехали в Бангор, как и большинство машин из других окружных городов, находящихся поблизости. В больнице Бангора произошла перестрелка.

Денни вздрогнул, припоминая слова Ри, что Крис уезжал из дома с ружьем. Мог ли это быть он…?