Нет, она не сомневалась, что Бен этого заслуживал.

Ну, если только самую капельку.

— Когда я говорил «ударь меня», — выдохнул Бен, — я не думал, что ты зарядишь мне по яйцам.

— Да неужели, — саркастично усмехнулась Рей. — Семейные сокровища не переживут?

— Приятно знать, что это тебя беспокоит.

— Ни капли не беспокоит. А теперь мне надо учиться печь печенье.

С этими словами Рей двинулась прочь. Когда она проходила мимо Бена, он спросил:

— Ты оставишь меня здесь?

— Почему ты думаешь, что возможен какой-то другой вариант? — ответила Рей вопросом на вопрос.

— Я промок насквозь. Я жалок. И мне предстоит ночевать в мотеле, — перечислил Бен.

— И?

— И я могу помочь тебе с печеньем. Как минимум, ты можешь потом испытать результат своей готовки на мне. Обещаю не шутить и не язвить.

Рей мрачно уставилась на него. Капли стекали по лицу Бена, волосы повисли сосульками. Ей не хотелось этого признавать, но он выглядел несчастным. Погода не располагала к прогулкам, и с каждой минутой становилось все холоднее, но Рей была уверена, что Бен пытается надавить на жалость. Проверяет границы.

— Почему я должна этого хотеть?

Бен пожал плечами.

— Ты не должна.

Рей некоторое время рассматривала его. Дождь громко стучал по ее прорезиненному капюшону. Наконец Рей вздохнула и сказала:

— Ладно. Только потому, что дождь. Это не значит ничего. Просто я чувствую себя не в своей тарелке после того, как ударю кого-нибудь по яйцам.

Если бы Бен как-нибудь прокомментировал это, то Рей бы отозвала свое приглашение. Но он лишь кивнул и сказал:

— Спасибо, — после чего зашагал прочь, к припаркованному неподалеку внедорожнику.

Сев в машину и отгородив себя от дождя и холода, Рей завела мотор, хмурясь.

Кажется, она только что совершила ошибку. Интересно, у нее получится прогнать Бена от своего порога, если она передумает?

Рей наблюдала за внедорожником Бена в зеркало заднего вида все то время, пока они ехали до её дома. Не самая замечательная идея, но Рей действительно чувствовала легкие угрызения совести за свой удар. Она должна относиться к нему с пониманием. Он получеловек. Гормоны контролируют его жизнь в большей степени, чем у обычных людей…

Можно ли списать мудачизм на гормоны?

Когда Рей припарковалась на своей подъездной дорожке, дождь уже лил стеной, и путь до дома она проделала бегом, остановившись у дверей и дожидаясь Бена. Он шел не торопясь, словно холодный проливной дождь ничуть ему не досаждал.

Он точно давил на жалость там в магазине.

Рей помрачнела, открыла дверь и вошла первой, бросив Бену через плечо:

— Не забывай, что ты в гостях.

Ей не хотелось, чтобы Бен чувствовал себя тут как дома. Он и без этого везде чувствовал себя как дома.

Войдя, Бен глубоко вдохнул, втягивая воздух носом.

— Вынюхиваешь старушек? — поинтересовалась Рей.

— Вроде того, — ответил Бен. — Вижу, ты поменяла часть мебели.

— Да.

— Но оставила диван.

— Мне же нужно что-то, чтобы гости с хорошим нюхом не задерживались у меня надолго.

Бен ухмыльнулся — и Рей эта ухмылка не понравилась.

— Хоть на ком-нибудь это сработало?

— Вот и проверим, — ответила Рей. — Кажется, ты хотел мне помочь с печеньем.

Бен медленно прошелся по гостиной, и на минуту Рей даже подумала, что он действительно направляется на кухню.

— Я так и думал, — негромко заметил Бен и повернулся к Рей с таким видом, будто только что уличил ее в особо тяжком преступлении.

— Что? — спросила Рей.

— Прежде чем выставишь меня прочь, ответь, — Бен посмотрел на нее внимательно, будто ища что-то в её лице, — с кем ты переспала?

— Что?! — Рей почувствовала, как ей в лицо бросилась краска.

Она подвисла ненадолго, потому что разнообразие вариантов того, как именно можно послать Бена Соло подальше, буквально застило ей глаза. А Бен тем временем не унимался.

— Мне показалось, что я почувствовал запах другого альфы на тебе, но решил, что это мне кажется. Во время приема супрессантов обоняние слегка притупилось. Теперь я в этом уверен, — пояснил он. — Так кто он?

— Не твое дело! — прорычала Рей, наконец вернув себе возможность складывать предложения длиннее двух слов. — Ты напросился ко мне домой только затем, чтобы вынюхать это?!

— Нет, еще потому, что хотел помочь тебе с печеньем. Правда, — ответил Бен. — Кто он? Мне надо знать имя человека, потому что искать его по запаху очень затруднительно.

— Зачем ты собрался его искать? — резко спросила Рей.

— Хочу посмотреть в глаза человеку, который тебя пометил. Может быть, дать ему по морде.

— Никто меня не метил! — возмутилась Рей. — А ты никого не будешь бить. С чего ты вдруг решил, что можешь иметь к этому какое-то отношение? Это моя жизнь!

— Просто ответь, ты с ним встречаешься или нет? Одно слово, и оно целиком и полностью поменяет контекст. Если вы встречаетесь, то все в порядке. Я не буду никого искать и вообще буду вести себя тише воды ниже травы, — ответил Бен.

Он разговаривал с Рей на удивление спокойно, а вот ей успокоиться было тяжело. Это было похоже на какой-то сюрреалистичный кошмар, в котором твои секреты вскрывались самым странным и дурацким способом.

— А если нет?

— Тогда я его найду.

— Нет, ты не будешь его искать, — твердо ответила Рей. — То, что происходит между двумя людьми, никого не касается.

— Но не когда это оскорбление.

— И в каком же месте это оскорбление? — прищурилась Рей. — Кого оскорбили?

— Тебя, — сказал Бен. — Тебя пометили. Любой получеловек это сразу поймет. Кто он?

— И что в этом такого? Чем это хуже, например, укуса в плечо? — едко спросила Рей.

Бен молчал, явно подбирая слова, а потом заговорил, медленно, будто объяснял ребенку:

— Почти. Ты видишь укус, ты можешь понять, что он значит. А пометить кого-то, кто не может это почувствовать — это как приклеить на спину записку. Если бы ты была его парой это было бы нормально. В любом другом случае — нет.

Рей вздохнула. Кажется, сегодня она поставила рекорд по вздохам. Звать Бена к себе домой было ужасной идеей, и она расплачивается за это по полной программе.

— Я поняла. Вымоюсь с ног до головы вонючим шампунем. Спасибо, что рассказал о ваших шизанутых заморочках. Теперь мы можем выбрать другую тему? Или ты покинешь этот дом.

— У меня есть идея получше, — заявил Бен.

А потом он шагнул к Рей, и она тут же отшатнулась назад.

— Что ты задумал? — спросила она, разом напрягшись.

— Ничего такого, не переживай, — Бен поймал её за руку и притянул к себе.

Рей приготовилась орать во все горло, в надежде, что их услышат — Бен наклонился к ней, и она зажмурилась. Но вместо всего того, что нарисовало ей воображение, он потерся об её шею щекой — или скорее подбородком и челюстью.

— Ради всего святого, что ты творишь? — выдавила Рей. Она не шевелилась, а Бен старательно обтирался об нее, будто она была полотенцем. Или как если бы он был котом, настойчиво требующим поглаживаний.

— Оставляю на тебе свой запах. Позвони ему. Попроси о встрече. Увидишь, как изменится его лицо, когда он увидит, что его запах перебит, — сказал он, не прерывая своего занятия.

— То есть это — не оскорбление! — Рей оттолкнула Бена и он отстранился.

— Учитывая, что наверняка почти вся община в курсе истории про запечатление — нет.

— Иди ты… Бен Соло! Я в душ, и надеюсь, что, когда я вернусь, тебя тут не будет! — отрезала Рей. — Я не хочу пахнуть альфами, я не хочу никем пахнуть, кроме своего собственного запаха, мне плевать на ваши правила!..

Бен не отрывал от нее внимательного взгляда, и даже как будто слегка понимающего. Это взбесило Рей еще больше.

— Ты не на меня сейчас злишься, — заметил Бен.

— На тебя, — огрызнулась Рей.

— Нет. Кто он?

— Это неважно, — упрямо сказала Рей.

— Поверь, это ударит по его самолюбию, если он учует чужой запах, — убежденно ответил Бен. — Вернешь ему любезность.