День был пасмурный. Шелестел на ветру высохший камыш, озеро было прихвачено ледком, было холодно, а с неба сыпались редкие снежинки. Над маленьким домом у самого озера, спрятавшимся под развесистыми ивами, курилась тонкая струйка дыма, показывающая, что кто-то в нем живет.

Остановив машину, Кайло вышел, ежась от холода, но не стал застегивать куртку, а зашагал прямо к двери. Остановившись возле нее, он постучал, достаточно громко, но ему никто не ответил. И Кайло потянул дверь на себя.

В домике было теплее. Он был крошечным, тесным, а с кухни доносились звуки: чьи-то шаги, звон посуды и тихое бормотание радиоприемника. Кайло направился туда, нервно стискивая кулаки.

— Я догадался, что это будешь ты, — сказал Скайуокер. В маленькой кухне с низким потолком было почти жарко, пыхтела печка-буржуйка, а стоило туда войти Кайло, то места там враз убавилось. — Чаю?

— Нет, — ответил Кайло и, пересилив себя, добавил:

— Спасибо.

— Если надумаешь, — Люк указал на одну кружку, стоящую на обшарпанной кухонной тумбе, сам взял вторую и уселся на скрипнувший кривой раскладной стул.

Кайло остался стоять.

— Я хотел поговорить, — сказал он наконец.

Люк кивнул.

— О чем?

Кайло сглотнул. Да, чай — это было бы неплохо. Это дало бы ему минуту на размышление и шанс смочить пересохшее горло.

— О том, что произошло пятнадцать лет назад.

Люк поднял голову, пристально глядя на Кайло.

— Не самая простая тема для разговора.

— Я знаю, — Кайло снова сглотнул. Запах трав щекотал ему ноздри. — Но когда-то нужно начинать. Это была моя вина.

— Нет… — начал Люк, и Кайло поднял руку, прерывая его.

— Погоди. Дай мне договорить. Я был идиотом. Я и сейчас тот еще идиот, и это меня никак не оправдывает. Я знал, что ты поедешь вызволять меня из этой дыры. Знал, и надеялся на это, хотя вслух говорил, что мечтал, чтобы эти уроды меня там зарезали и вышвырнули мое тело где-нибудь на трассе, что тебе плевать на меня. Я хотел жить и не хотел в этом признаваться. Если бы я знал, что из-за меня случится, я бы умер с радостью. Если бы я сейчас мог исправить все своей смертью, я бы умер, клянусь. Но я не могу. Я не могу ничего.

Кайло опять сглотнул: в горле было сухо и стоял какой-то ком, лицо горело то ли от жара печки, то ли от всепоглощающего чувства собственной никчемности.

— Прости меня, — сказал он, наконец.

Люк молчал. В печке потрескивали дрова, и ничто, кроме этого уютного треска и бормотания радио на пределе слышимости, не нарушало тяжелого молчания.

«Скажи хоть что-нибудь! — хотелось рявкнуть Кайло. — Скажи, что прощаешь! Что ненавидишь меня за все! Что-нибудь!..»

— Мне всегда казалось, — сказал Люк, — что я был тем, кто должен был просить прощения.

Кайло покачал головой.

— Ты выговорился, теперь мой черед, — заметил Люк. — Я столько времени провел, размышляя, что я мог сделать и чего не сделал. Пока не понял одну простую вещь: это уже не имеет значения. Значение имеет лишь то, что я могу сделать сейчас, в этот самый момент. Мы не можем изменить прошлое. Но можем не допустить ошибок в будущем. И да, это звучит как типичный проповеднический бред, но мне простительно, я часто бываю в церкви. Тем не менее это — правда. Наша ноша останется с нами до конца наших жизней, и наши дела могут лишь чуть-чуть облегчить ее или сделать еще тяжелее. Я должен был остаться на посту. Я должен был понять, что тебе нужна помощь. Я должен был позвонить Лее и заставить ее приехать к тебе. Я должен был поговорить с Ханом. Столько всего должен был — и не сделал ничего. Прости меня.

Теперь молчал Кайло. Горло будто перехватило чем-то, он силился выдавить из себя хоть звук, но ничего не получалось. Его губы шевелились, но с них не слетало ничего, кроме хриплого дыхания.

— Я простил тебя уже давно, — добавил Люк. — Ты должен просить прощения не у меня.

Кайло кивнул.

— Я… — начал он, — не должен был обвинять тебя.

«Я хочу простить тебя. Я хочу быть прощенным».

— Спасибо, что выслушал, — выдавил Рен наконец.

Люк улыбнулся. Его улыбка была чуть суховатой, но искренней и словно с толикой облегчения.

— Приходи всегда, когда захочешь поговорить, племянник, — сказал он. — Может быть все-таки чаю?

— Да, — Кайло кивнул. — Не помешало бы.

Рей опустилась на кровать, оглядываясь. Дом совсем не изменился. Разумеется, ведь прошло всего несколько месяцев. Рей казалось, что она последний раз была здесь вчера — и, одновременно, многие годы назад. Комната совсем не изменилась. Даже запах пыли был таким же, и опущенные шторы — и у нее снова возникло чувство, будто все повторяется, и она снова действует по какому-то заранее известному сценарию. Рей встала, открыла окно, чтобы впустить свежий воздух и закрыла лицо руками, тяжело вздыхая.

«Все закончилось, — решительно сказала Рей самой себе. — Все, что было, осталось в прошлом».

Рей достала из сумки свое полотенце, выглянула из комнаты в коридор и неслышно прошла в ванную. Заперевшись там, Рей почувствовала себя спокойнее. Маленькое помещение не давило, было уютным, а горячие струи душа совершенно расслабили ее. Легкое напряжение оставалось, будто внутри Рей была туго натянута тонкая струна. Но по какой-то невообразимой причине Рей поверила, что ей тут ничего не угрожает. Даже несмотря на то, что было.

Вернувшись в комнату, Рей расстелила кровать, готовясь ко сну. Подойдя к окну, чтобы закрыть шторы, она ненадолго залюбовалась закатом. В подступающих вечерних сумерках на улице царило оживление: мальчишки гоняли наперегонки на велосипедах по тротуару, сигналили машины, спешили домой люди…

Замок в двери щелкнул, и Рей вздрогнула, резко обернувшись.

— Что тебе нужно? — настороженно спросила она.

— Полотенца, — сказал Кайло, бросая означенные предметы на кровать.

— Спасибо. Я уже умылась, — Рей вдруг поняла, что если не сядет, то точно сложится пополам и упадет на пол. Она села на кровать, устало глядя на Кайло. Он не торопился уходить, тоже глядел на нее молча.

— Как дела в целом? — спросила Рей. — Случайно не знаешь, как Люк?

— У него все нормально, — ответил Кайло. — Живет там же, где и жил. Не жалуется.

— А у тебя? — спросила Рей. Ей не понравилось, как это прозвучало. Хрупко, взволнованно, будто ее действительно беспокоило, как поживает Кайло Рен.

Кайло пожал плечами:

— Все идет своим чередом. Как видишь.

Рей кивнула.

— Я, — начала она, и осеклась. — Ничего. Спокойной ночи, Кайло.

— Спокойной, — откликнулся Рен, но по его лицу Рей видела, что он о чем-то сосредоточенно размышляет.

И когда он сделал шаг вперёд, Рей подобралась на кровати, готовая метнуться в сторону от него.

— Мне казалось, что мы договорились, — сказала Рей тихо.

— Я не собираюсь делать ничего такого или… — Кайло вздохнул. — Я хотел попросить прощения. Я… могу подойти?

— Подходи, — разрешила Рей. — Несмотря на твой совет, газовый баллончик я так и не купила, ты в полной безопасности.

Кайло невесело улыбнулся и прошел в комнату. Рей удивленно подалась назад — остановившись перед ней, Кайло опустился на колени.

— Это необязательно, — сказала Рей. — И ничего не изменит.

— Обязательно, — возразил Кайло с неожиданным жаром в голосе. — Рей, пожалуйста…

— Я слушаю, — сказала Рей просто.

— Прости меня, — попросил Кайло, глядя ей в глаза.

Шальная мысль пришла в голову Рей: он сидел так удобно — ей нужно было всего-то двинуть коленом, чтобы попасть ему по подбородку, и на секунду это желание стало нестерпимым. Рей сцепила руки в замок и ответила через силу:

— Я не смогу. Никогда.

Кайло уткнулся лбом ей в колени, обняв ее ноги.

— А смогу я сделать что-то, чтобы вновь заслужить твое доверие? — глухо спросил он.

— Я не знаю, — ответила Рей.

Кайло замер, а потом вдруг подался вперед.

Рей замерла, настороженно и испуганно, спросив: