Рей хотелось сказать, что тут все совсем иначе, и со съемом квартиры напополам тут мало общего. Но сказала только «спасибо», зато несколько раз подряд.
— Бен, — сказала Рей, крепко держа сына за руку. — Это Бри Восьмой.
Бен едва только увидел огромный пушистый шар на ножках ростом почти с него и сразу же возжелал с ним обняться, и тыкал пальцем в сторону Бри, повторяя возбужденно:
— Ав-ав! Ав-ав!..
А дело было так — когда-то у маленького По был любимый пес по имени Бри (такое вот имя). Потом Бри умер, и родители По завели другого пса — это был Бри Второй. Потом По стал жить отдельно и завел свою собаку — Бри Третьего, и начиная с него с собаками у По не задалось: они травились, попадали под машины, болели. Хороня очередного пса после многочисленных визитов к ветеринарам, По чувствовал, что его моральные силы на исходе, и на седьмом Бри остановился и сказал: больше никаких собак. Хватит. Еще одного питомца, умирающего у него на руках Дэмерон не выдержит.
Но его безпитомцевая жизнь продолжалась недолго: знакомый заводчик умудрился подарить Дэмерону гроссшпица. Гроссшпиц был, как и полагается, пушистый и активный. Но в отличие от своих братьев и сестер, белых, как снег, у него были рыжие уши и пара рыжих пятен на хвосте, а еще он слегка не дотягивал до них в росте. В разведение его было нельзя, официального паспорта у него не было. Можно было продать подешевле, но заводчик тот отчего-то решил, что По Дэмерону необходим дома гроссшпиц. И Бри Восьмой пока держался дольше своих предшественников.
…Рей полагала, что пальца таким образом можно и лишиться. Зря, потому что когда Бри обратил внимание на Бена, то тут же замахал хвостом, обнюхал указанный палец и лизнул его.
— Ой, — сказал Бен удивленно и радостно. — Мама! Ав-ав! — и продемонстрировал Рей палец.
— Не бойся, — сказал По, усмехаясь. — Не съест.
— Бен, — повторила Рей. — Это Бри.
— Би, — сказал Бен. — Би-би! Би-би! Ав-ав! Би-би!
По рассмеялся.
— Ладно, — сказал он. — Биби — значит Биби.
В целом, все оказалось не так уж и ужасно. От По до остановки было меньше двух минут пешком. У его соседей была дочь-подросток, готовая посидеть с ребенком за небольшую плату и смотреть при этом не только в экран своего смартфона. И через пару месяцев должно было освободиться место в муниципальном садике. Рей пока работала сутки через трое, готовясь перейти на режим два через два, и, кажется, все было даже хорошо.
— Знаешь, я даже рад, что вы тут теперь живете, — заметил По как-то вечером. — Сам я иногда слегка забивал на необходимость выгуливать и играть с Бри, а теперь… — он кивнул в сторону носящихся по заднему двору мальчика и собаки. — Эти двое точно друг друга нашли.
Бен просыпался со словами «Ав-ав» и вертел головой в поисках нового товарища, а Бри, чутко спавший где-нибудь в коридоре или в спальне По, тут же прибегал и плюхался в их постель.
Все было хорошо.
Кроме работы.
Рей знала, что ее ждет, но, почему-то, раньше ей не казались столь утомительными постоянный шум и гул. Установки голосили, каждая на свой лад, кое-где приходилось общаться знаками, потому что перекричать шум было невозможно. И запах. Наверное, она уже никогда не сможет ничего почувствовать, потому что запах отбивал нюх начисто. Те, кто работал тут давно, его не замечали. Рей пока только не замечала всех остальных запахов.
Ее напарником был хороший парень по имени Финн, ставший ее негласным куратором. Гласным куратором и начальником цеха был мудак. И начальником начальника был тоже мудак, но он был мудак, который не снисходил к простым смертным, обитая на своем начальническом Олимпе. А вот Кайло Рен, к сожалению, снисходил.
Его лицо показалось Рей знакомым, но это было неудивительно: в свое время она перебывала на множестве встреч и конференций, где были представители разных компаний, и она вполне могла видеть его там. Что было удивительно так это неприязнь, которую Рен проявил к ней с первого дня.
— Не переживай, — сказал ей Финн во время перерыва. — Он ко всем так относится.
Рей же продолжало казаться, что Рен ее выделяет. В их цеху она была единственной женщиной, возможно поэтому?
Однажды, задержавшись, Рей опоздала на автобус. Уже была поздняя ночь, и следующий автобус уходил лишь через четыре часа. Можно было дойти до шоссе и попытаться поймать машину. Или вызвать такси.
Рей взвешивала, что же лучше, когда одна из машин, выезжавших со стоянки, остановилась возле нее. Стекло со стороны пассажира опустилось, и Рей наклонилась, заглядывая внутрь. Уж кого-кого, а начцеха она увидеть не ожидала. Возможно, он хотел высказать ей еще что-то в довесок тому, что сказал сегодня немного раньше? Менее всего ожидаешь увидеть человека, который при любой возможности песочит тебя в хвост и гриву, останавливающимся, чтобы тебя подвезти.
— Подбросить? — спросил Рен.
— Да, — ответила Рей, не раздумывая. Ночь на дворе, уже прохладно, и Бен наверняка уже лег спать, не дождавшись ее, перед этим изведя няню, которая потребует надбавки за задержку, и По, который, вообще-то, не подписывался сидеть с двухлеткой.
Щелкнул замок, и Рей взявшись за ручку, потянула дверь на себя. Ее окатило волной неловкости, и это была лишь первая волна из целого прилива.
Начцеха ездил на черной машине. Совсем черной, и внутри все было черное, матовое. И сам он предпочитал одежду либо черную, либо темных тонов, хороших фирм, а не из ближайшего молла. Рей чувствовала себя крайне неуместно посреди этой черноты со своей старой сумкой, и красными кедами, и потрепанной курткой с забавными патчами. Она пристегнулась, и Рен повел машину к выезду. В салоне царила тишина, ни радио, ни музыки, а о чем говорить с начальником Рей не могла придумать. Только не о работе.
Она достала телефон и посмотрела на время: без пяти час. Бен точно спит. А ведь завтра вставать рано и вести его на пробный визит в садик…
— Это твой сын?
Вопрос прозвучал так неожиданно, что Рей вздрогнула и не сразу сообразила, откуда Рен узнал о Бене. Потом до нее дошло, что он имел в виду фоновую фотографию на телефоне.
— Да, — ответила она. — Ему два года.
Бен, даже при том, что она не желала его и не представляла, как его можно будет полюбить, был ярким лучиком в ее жизни. Одним из счастливых билетов, в противовес всем тем несчастливым, которые Рей вытягивала с завидной регулярностью. Здоровый, умный ребенок, хорошо переносящий прививки, не страдающий от аллергий, распространенных детских болячек и быстро ко всему привыкающий… Настоящее золото, хоть и показывающее иногда свой характер. Чертами лица он — пока — пошел в Рей, но вот «расцветкой» — в своего неизвестного отца, того гипотетического парня с коктейлем. Темноволосый, темноглазый, с бледной кожей, чуть вытянутым лицом… Иногда, глядя на него, Рей тщетно пыталась вспомнить тот вечер в клубе, но не могла извлечь из памяти ничего.
— В основном используют снотворные препараты, — сказала ей тогда руководитель шелтера по фамилии Фазма, — для изнасилования на свидании. Жертва потом просто думает, что перебрала, без тестов или обострённой реакции на препарат их не определить.
Рей и сама уже вычитала в интернете про это. И, хотя часть ее все же полагала, что она вполне могла напиться в хлам с непривычки, Рей не сбрасывала со счетов и такой вариант. Хотя ей было сложно в него поверить. Она тогда даже не готовилась заранее, спонтанно решив присоединиться к подругам, никаких причесок и каблуков, шорты, кеды и короткая футболка с забавным принтом с героями Adventure Times. Почти без макияжа. Явно не тот типаж, на который реагируют и который пытаются затащить в постель.
— Насильники, — заметила тогда Фазма, — не выбирают только ярких или «доступно», — она показала в воздухе кавычки, — выглядящих. Это стереотип. Они могут выбрать кого угодно, вне зависимости от внешности или возраста. Не важно, как ты выглядишь, как ведешь себя. Иногда тебе просто не везет.
