— Я не готова, — удрученно сказала я, а в глазах стояли слезы, — При первой же опасности я сплоховала. Столько времени потрачено зря.

— Бестия, ты смогла дать ей отпор, не физически, но дала же. Это большой прогресс, — Анхель поцеловал мою макушку, а затем поднял мой подбородок, — Ты же знаешь, что она меня никогда не интересовала.

— Конечно, я не представляю, как тебя могла бы привлечь такая пустышка, как она, — я подставила лицо для его поцелуя, а руками обвила его словно лиана. Неважно, как себе объясняли другие наш предстоящий брак, главное, что мы сами и нужные люди знали, что он будет основан на любви и только на ней.

====== Глава 24. Бланка ======

Я устала.

У меня не осталось больше сил находиться во дворце и выслушивать все обвинения и оскорбления в свой адрес. Мне казалось случаи с Даниэль и Прити подготовили меня ко всему что могло бы меня ждать в нашей с Анхелем жизни, но это оказалось только начало. Но я ведь сама оказалась виноватой. Я знала кого полюбила, знала, что он обладает слишком большой притягательной энергетикой, что за ним по пятам будут следовать очарованные им девушки, но почему-то не подумала, что на меня будет направленно столько агрессии.

В своих любовных неудачах с Анхелем, помолвленным парнем, они винили меня. Словно не будь меня в его жизни, каждая из многочисленных обитательниц дворца получила бы кусочек от него. Ни одна не ставила в расчет его чувства, его желания, его выбор. Будто все зависит только от них, девушек.

Раньше я видела жизнь в Мадриде словно в розовых очках. Мне казалось все обитатели дворца будут столь же приветливы и любезны, как тогда, когда я была тут всего лишь гостьей, но это оказалось небом и землей. Меня с любезностью воспринимали, ведь я не рушила ничьи планы, поддерживая дружбу с королевскими близнецами, совсем другое дело, когда я, согласно их словам «завлекла в свои сети» их принца, причем старшего из них, самого желанного парня Испании.

Я остановила авто у входа в дом, и выскочив из него, сразу же направилась внутрь. Дом оказался почти пустым, за исключением разве, что седовласого дворецкого с серьезным лицом, но добрыми глазами.

— Добрый день, Ваше Высочество, — поклонился он, — Если бы мы знали, что Вы приедете, мы бы подготовились.

— Добрый день, Энрикес, — поздоровалась я с ним, снисходительно улыбаясь, — Неважно. Это моя вина, я приехала без подтверждения. Если Вашей жене будет не сложно, пусть приготовит что-то легкое на ужин и можете быть свободны.

— И конечно же мороженное? — улыбнулся немолодой дворецкий. Не так давно я в Испании и не так часто бываю здесь, но он запомнил. Как приятно.

— Конечно же. Но только если это не доставит хлопот, — ответила я. Я и так ворвалась неожиданно, не стоит еще утруждать так внезапно других.

— Что Вы, не волнуйтесь. Все необходимое будет в скором времени доставлено, — ответил дворецкий и помог снять мне плащ, — Может стоить сообщить принцу где Вы?

— Нет, не нужно, я сама ему сообщу, — пообещала я и прошла в дом.

Все же хорошо, что я приехала одна и без предупреждения, пустынный дом успокаивал. Помогал успокоить расшатавшиеся нервы, восстановить внутреннее спокойствие. Чего так не хватало в последнее время в переполненном дворце с пираньями.

Как же хорошо мне жилось в Анджелесе, где во дворце кроме семьи и прислуги никого не было, за исключением гостей, но их обычно было немного, и они не доставляли беспокойство. Другое дело Мадрид, с его бурлящей дворцовой жизнью. С одной стороны, это очень удобно, когда министры или советники круглосуточно находятся в пределах досягаемости, но с другой стороны стирается грань, отделяющая личную жизнь королевской семьи от публичной, позволяющая некоторым личностям нарушать субординацию согласно их желанию.

— …. Они это от нас скрывают, чтобы мы все поверили в их сказку, которой на самом деле нет. Нет никакой большой любви, — заканчивала длинный монолог Альба, рассказывая все, что узнала от меня, Хулии или кого-то еще из близкого окружения, — Джордан Таунсенд отказался от помолвки с нашей дорогой принцессой, а Анхелю не оставалось ничего, кроме как выручить ее, сделав предложение, иначе репутация и будущее Бланки было бы погублено.

— Бедняжка, — вздохнула одна из девушек, кажется Лукреция, которую я хотела взять в свои фрейлины, но вместо того, чтобы остановить Альбу, которую я считала подругой, мы все считали ее другом, она верила ее словам так легко, а это не могло не огорчать. Какой же жалкой я выгляжу, если испанская знать так легко верит каждому слову обо мне?

— Его Высочество поступил очень благородно, но разве не было другого выхода, — я узнала еще один голос. Катарина, дочка одной из фрейлин Николетты. Одна из пустышек, наряженных в шелка кукол. Вот уж в ком я точно не сомневалась.

— Говорят, что это как-то связанно с тем, что произошло во время ее плена, — снова заговорила кузина Самюэля. Мне надоело это слушать, я выпрямила спину и гордо зашла в комнату под удивленные и опасливые вздохи, а затем вышла через другие двери…

Побродив по пустынному дому, наслаждаясь тишиной и спокойствием, я зашла в свою комнату, переоделась в запасную удобную одежду, взяла один из своих блокнотов, карандаш и спустилась вниз. На кухне вкусно пахло, но ни сеньора Энрикеса, ни его жены Дерьи нигде не было видно. Очевидно я много потратила времени на прогулку по дому и переодевание, написание сообщений Хулии и Женевьеве, чтобы не волновались. Если Анхель узнает, что я сбежала из дворца до того, как сам вернется из двухдневной поездки в Каталонию, он сразу же примчится сюда, а я пока не хотела этого. Мне хотелось побыть одной, наедине. С кружкой приготовленного гляссе и эклерами с творожно-кокосовым кремом я вернулась в основную гостиную, где дворецкий заботливо распалил камин.

Конец октября выдался на редкость прохладным, немного согреться не помешает. Удобно устроившись на софе и частично успокоившись и настроившись на творческий процесс, я принялась выстраивать забавные, а иногда и причудливо закрученные цепочки из слов и рассыпая их по кремовой поверхности блокнота.

Слово за словом, строка за строкой, и я не заметила, как поленья в камине начали догорать, а сумрак опустился на землю, приближая ночь. Чашка давно опустела, лишь легкий темно-коричневый осадок напоминал, что когда-то там было кофе, карандаш слегка затупился, а руки устали писать, но голова прояснилась, волнение улеглось и даже скрежащее чувство внутри меня от поступка Альбы улеглось. Я почувствовала себя почти что умиротворенно.

Отложив в сторону блокнот и карандаш, я взяла чашку и направилась на кухню за новой порцией кофе. Пока оно готовилось, я размышляла над тем, что делать дальше. Вариантов было немного: посмотреть фильм, отыскать недочитанную в прошлый визит беглянку Пруста, позвонить Хулии или позвонить любимому. Так и не придя к решению я взяла чашку и сделав глоток собиралась направиться обратно в гостиную, чтобы там уже решить и заодно подкинуть из поленницы в камин деревяшку, но оказавшись в холле я услышала скрежет поворачиваемого в замке ключа и замерла в ожидании. Первой мыслью было, что это пришел господин Энрикес, проверить все ли у меня в порядке, хоть я и заверила его в этом, но все же.

Пока открывалась дверь, я почему-то замерла на месте, делая три размеренных глотка кофе, в голову совсем не закрадывалась мысль, что это может быть похититель, периметр домика даже в наше отсутствие хорошо охранялся, так что мысль о воре была бы слишком глупой.

Когда я делала очередной глоток, вторая дверь в холл открылась и в нее вошел мужчина, выше сеньора Энрикеса, моложе и определенно желаннее в моих глазах. Анхель облегченно вздохнул, увидев меня, словно сомневался, что найдет меня тут, но обрадовался.

Я и не подозревала, что так тосковала по нему, пока не увидела его родное лицо, шаловливую улыбку, которой он одарил меня, направляясь сразу ко мне, даже не снимая своей куртки, не думала, что мне нужен был только он, а не побег сюда и что его синие глаза — то успокоительное, что удерживало меня во дворце все это время. Он — мой якорь, где бы мы не были, мне хватит Анхеля, и я буду согласна на любые условия, лишь бы он был со мной.