Я замерла у входа в общую столовую. Столы убрали, и стало гораздо меньше людей за столом. Там кроме семьи и друзей из Испании была только Элита. Девушек из отбора осталось пятеро, а гости из Великобритании отсутствовали, явно говоря о том, что помолвка их больше не интересовала.
Все разговаривали, и, казалось, меня никто не замечал. Никто не ждал меня. Все думали, что и сегодня я останусь в своей комнате. Снова спрячусь от всего мира, притворюсь, что ничего и никого вокруг нет, но я попросила горничных помочь мне привести себя в порядок, спрятать под косметикой все видимые синяки и ссадины, чтобы выглядеть сносно или хотя бы прилично. Я хотела вернуть хотя бы часть былой Бланки, но я едва могла собрать ее по крупицам.
Сделав глубокий вдох, я сделала один шаг, затем второй, потом третий в комнату, и меня заметили. Хулия застыла на полуслове, у леди Ариадны дернулась рука с вилкой, мамина улыбка куда-то исчезла, а Ник, казалось, насторожился и стал совсем как папа, походить на безэмоциональную скалу. Только Джеймис не удивился и не потерял дар речи. Он вскочил из-за стола и, наплевав на этикет бросился ко мне, чтобы обнять.
— Как я рад, что ты решила присоединиться к нам, — он не хотел отпускать меня, ибо с моего возвращения не видел меня. Ему не давали, как и близняшкам. Чтобы не напрягать меня, чтобы не расстраивать их.
— Я тоже рада. Я скучала по тебе, разбойник, — улыбнулась я, запустив пальцы в его непослушные рыжие волосы. Обычно он злился и психовал, стоило кому-то прикоснуться к его волосам, но сейчас покорно позволял мне играть с ними.
— Больше не исчезай так. Пожалуйста, Блу, — Джеймис поднял на меня карие глаза и в них было столько волнения, что мне самой стало не комфортно. Как они все переживали за меня, особенно младшие, хотя я еще не видела близняшек. — Мы все очень-очень боялись за тебя.
— Обещаю, Джей. — Я поцеловала его в макушку и еще раз обняла, прежде чем отпустить его. — Всем доброе утро.
Я заняла свое место за столом, и вопреки осторожным взглядам всех присутствующих, я спокойно принялась завтракать. Волнение постепенно улеглось, все немного обвыклись, сидевшая рядом Мари подала мне сливки, и постепенно разговоры возобновились. На фоне оживленной беседы я старалась сохранять нейтралитет.
Сам завтрак уже был большим испытанием для меня. Казалось непривычным и даже неправильным снова сидеть тут, словно ничего не изменилось, словно все осталось прежним, но так и было, только меня все изменило, насколько сильно я сама еще не понимаю, но изменило. Стены давили, шум голосов, привычных и знакомых, словно пробирался под черепную коробку и там потихоньку точил мозг. Вся дружеская атмосфера играла на нервах, и я никого ни в чем не винила, но казалось еще немного, и я сорвусь. И все же истерика отступала, каждый раз почти выплескиваясь наружу, пряталась в глубины разума.
После очередного такого приступа я прикрыла глаза и вздохнула, а затем почувствовала прикосновение к моей ноге под столом и сразу вскинулась, но тут же столкнулась с испытывающим, а затем подбадривающим взглядом Анхеля напротив. Он улыбнулся и снова коснулся моей ноги своей, а затем что-то прошептал своими губами, я не слышала слов, но знала, что он говорил: часть прочитала по губам, часть догадалась.
«Все хорошо. Ты отлично справляешься»
«Спасибо», — неуверенно я улыбнулась в ответ.
— Сегодня такой хороший день, — начала тут же его сестра, когда стало очевидно, что завтрак подошел к концу, — я хочу прогуляться в саду. Бланка, составишь мне компанию?
— Да, конечно, — немного рассеянно ответила я, поднимаясь из-за стола.
Хулия… Я вздохнула с облегчением. Мне все еще было тяжело долго общаться с кем-то помимо Анхеля, родителей и Ника, но Хулия была мне как сестра, и я чувствовала себя с ней спокойно. Я бы не смогла сейчас выдержат чье-то другое общество, помимо самых близких, но завтрак пережила, значит постепенно все вернется на свое место…
Когда мы вышли в сад, я вздохнула с облегчением. Идея с завтраком казалась мне отличной, но это было до того, как я пережила его. Возвращение к обычной жизни казалось мне слишком тягостным и сложным. Могу ли я вообще снова жить как раньше, после того, что было? Способна ли я стать той, кого ждёт моя будущая семья и страна, которой мне тоже править. Не получат ли они лишь красивую обёртку, а внутри пустоту.
— Как же жалко это должно быть выглядело, — выдохнула я. В саду сейчас кроме нас были только три садовника, но они были слишком далеко, чтобы я беспокоилась. Сад мне нравился: стены не давили на меня, и большое скопление людей не душило. Здесь было хорошо.
— Ты держалась отлично, — подбодрила меня Хулия. Я вздохнула, зная, что она не позволит мне отчаиваться, как бы я не хотела поплакать и пожалеть себя, но я бы сделала для нее тоже самое, чтобы не случилось я была бы рядом, как и она сейчас. — Это ведь наши родные, им не нужно, чтобы ты сразу стала прежней.
— А Элита? Девушки Ника, — если бы на завтраке присутствовали только наши семьи все было бы куда проще, но там были девушки из отбора и им, я теперь отчётливо это понимала, не стоило видеть меня такой.
— Почему тебя вообще волнует, что они думают? Ты не обязана всегда быть идеальной, чтобы быть примером для них. Они дошли до Элиты, они должны уже понимать, что значит быть принцессой, — слова Хулии хоть и были резкими, но звучали мягкими. Я удивлённо посмотрела на нее: я знала, почему она недолюбливает всех оставшихся девушек, за исключением, пожалуй, Женевьевы, но она никогда не говорила о них столь категорично. Может пока меня не было случилось что-то важное?
— Почему ты зла на них? — спросила я ее, уже не думая о своих тревогах.
— Я просто устала. Вся эта ситуация: Ник, девушки, Карлос, она очень утомляет, — вздохнула она, и в ее взгляде я увидела смирение. Начала ли она принимать то, что это был тупик? Выход был всего один, и он был не тем, чего они оба хотели бы. — Подумай сама, ты скоро уедешь в Мадрид (Анхель — не Карлос, годами ждать свадьбы не будет), той, которая станет невестой придется справляться самой. Пусть лучше начинают привыкать, что ты не пример, а человек, попавший в ужасную ситуацию. Перестань заботится обо всех, кроме себя.
Мы повернули на одну из боковых аллей, и перед нами неожиданно появился Гиацинт. Не ожидала его увидеть, не так быстро, да и вообще сейчас он был последним человеком, которого я хотела бы видеть. Я смотрела на учителя танцев и на хорошего тебе знакомого, а видела его отца. Сначала я замерла как вкопанная ничего не говоря. Я пыталась все свести вместе и переосмыслить. У моего «дядюшки» должен был быть сообщник, кто-то, кто помог ему, кто позаботился о том, чтобы бастард короля Кларксона пробрался во дворец и чтобы он имел возможность похитеть одну из принцесс. Этим кем-то и был Гиацинт, как напоминание о том, что нельзя никому доверять.
— Бланка, что с тобой? — встревоженно спросила Хулия, — это всего лишь Гиацинт.
«Всего лишь Гиацинт виновато опустил голову, ничего не говоря, даже не пытаясь оправдаться. Он все знал, и он был тем, кто открыл дворец для психа, собравшегося причинить вред моей семье и почти уничтожившего моё будущее. Это из-за него моя семья пережила весь этот ужас, а я ему доверяла.
— Бланка, — попытался он что-то сказать, но не смог. Его голос оказался спусковым механизмом для моей расшатанной психики. Я бросилась в перед и стала бить по всему, к чему дотягивалась, а он меня не останавливал и не пытался защитить себя.
— Это все ты, это все из-за тебя. — Я колотила его пока могла. Била и плакала, но легче не становилось, но я и не останавливалась. Было некое освобождение от всего этого. — Это все из-за твоего отца.
====== Глава 20. Бланка ======
Ножницы. Они лежали на столике. Мама оставила их вместе с другими принадлежностями для рукоделия, когда ее позвала Сильвия. Я могла позаботиться о себе сама; да и к тому же я знала, что у мамы всегда много работы, но пока я приходила в себя (особенно после встречи с Гиацинтом) как это называли все, она решила быть рядом. Ножницы терялись на фоне других предметов, но я смотрела только на них. В них было что-то магнетическое, притягивающее к себе. Я встала и отошла к окну. Мысли, которые закрадывались мне в голову, меня пугали. Я не доверяла ни им, ни себе. Проще было убрать их подальше от глаз или самой убраться.
