Доктор дал Анхелю несколько указаний, и по удаляющимся шагам я поняла, что они с мамой ушли; примерно в это же время открылась дверь и в мою комнату вошел брюнет с подносом в руках. Нет, там не было завтрака, лишь бульон и кувшин, скорее всего с лечебным отваром.
— Ты уже не спишь, — улыбнулся мне Анхель, и подошел ближе ко мне, ставя поднос на прикроватный столик и беспечно беря меня за руку. — Ты как?
— Так, словно меня постирали вместе со всем дворцовым бельем или нечаянно сбросили в каменоломню, — вздохнула я. Его присутствие действовало на меня успокаивающе. Казалось, от одного взгляда на него мне становилось легче. Я ведь могу попросить его не уходить?
— Необычное сравнение, но я знаю, как ломит тело во время лихорадки. Доктор Метьюс уверен, что это поможет тебе. — Анхель помог мне сесть и дольше чем нужно задержался на расстоянии всего нескольких сантиметров. — Опасно, Анхель, разве ты не знаешь? Но почему мне так сильно захотелось, чтобы он поцеловал меня? Может я бы на это и решилась, если бы он резко не отстранился и не протянул мне чашку с отваром, которую я в растерянности тут же выпила.
— Я слышала что-то о лекарстве. Без него я и правда подвергну риску весь Анджелес? — спросила я, устало смотря на Анхеля. Я не хотела причинять такой вред своей стране, но это было вне моего влияния, так ведь?
— Да, но я уверен, что внук доктора Метьюс уже недалеко от дворца, а пока я присмотрю за тобой.
— Вирус и правда для тебя безвреден?
— Не с полной уверенностью, но да, — улыбнувшись, ответил испанец, а затем подмигнул мне: — Все же хочешь, чтобы я тебя поцеловал?
— Нет, просто обними меня, — брюнет без лишних вопросов сделал, как я и просила и знаете что? Мне стало легче дышать. Ну или я себя в этом убедила.
Лекарство подоспело вовремя и мне хватило недели, чтобы поправится и ровно столько же, чтобы понять, что я бессовестно перебросила свою часть работы на маму и бабушку. Неделю семьи еще никто не отменял, а я вместо того, чтобы помогать с ее подготовкой, лежала овощем в своей комнате.
К нам должны были приехать родственники всех оставшихся избранных, число которых стремительно уменьшалось. Ник, после возвращения из домика отправил домой еще пять девушек, и теперь их осталось всего тринадцать. Интересное число, но это все равно означало подготовку мероприятий на целую неделю, подготовка комнат и всего остального, что требовало немало усилий. Я же в этом не участвовала. Мой карантин закончился за день до прибытия гостей, что значило, что им опасность заразиться не грозит, а для меня работы уже не осталось.
Что касается брата и Хулии, в охотничьем домике они провели почти пятеро суток и в отличии от меня никто из них не заболел. Мистер Метьюс был прав, они очень быстро добрались до домика. Хулия, как и ее брат, не стала спрашивать разрешения, и тут же вломилась в мою комнату, крепко меня обняв, так, что я почувствовала большую часть своих ребер; но к счастью, я уже почти выздоровела, поэтому на ней ее поступок не сказался.
Мы с ней долго болтали, она рассказала о событиях в домике и до него. Не знаю, что меня больше встревожило, их неосмотрительность или то, что она едва не погибла, скорее всего последнее, оно было бы необратимым. Высказывать свои опасения из-за их безрассудности я не стала: Хулия и сама понимала, что ни к чему хорошему это в конечном итоге не приведет, а усиливать ее терзания я не собиралась, особенно после ее ссоры с Карлосом, который с недоверием отнесся к тому, что происходило в домике, но доказать он ничего не мог, а его невеста научилась очень хорошо скрывать правду. В итоге португалец был воспринят нашими семьями как глупый ревнивец, но трое из нас знали, что он был прав в своих выводах. Он уехал на второй день, чтобы проверить подготовку к свадьбе. Они с дядей Энрике, который просто не пустил дочь с женихом, сошлись на том, что ему, Карлосу, нужно остыть, что он слишком много значения придает пошлому и переживать ему незачем.
Я отстраняюсь от Анхеля, разрывая поцелуй и хитро улыбаюсь.
— Если догонишь меня, я тебя поцелую. Если нет, подождешь приема. — Я очень быстро выскальзываю из его объятий и убегаю по вымощенной дорожке сада к фонтану. Гости пока только прибывают во дворец, отдыхает после долгого путешествия, у нас есть немного времени, пока гости не пришли в себя. Вечером нас всех ждет приветственный пир, а пока, как самые свободные жители дворца мы предоставлены сами себе.
С ним легко и просто, как дышать. С Анхелем я могу никем не притворяться, я могу не следить за манерами и поступать глупо и необдуманно не боясь испортить его мнение о себе. Он принимает меня настоящей и не ждет, что я стану кем-то другим. Я привлекаю его не только как девушка, хотя это и немаловажный факт, но и как цельная личность. Мне не нужно рядом с ним утихомиривать часть себя. Я могу быть просто собой, такой какая я есть и это захватывает.
Мне нравится тот Анхель, которым он стал. Он изменился, очень изменился и меня тянет к обеим сторонам Анхеля: к той, которую я знаю с детства и той, которую только недавно начала узнавать. Я люблю его. Это также легко как дышать, говорить или может ходить. Это прекрасно, но в то же время охватывает трепетный страх, что это все может рассыпаться как карточный домик и ничего не остаться. Как бы там ни было, я все же безумно влюблена в испанского инфанта.
С глупой счастливой улыбкой я бегу к фонтану, но не слишком быстро. Я очень хочу, чтобы он догнал меня, хочу снова оказаться в кольце его рук.
И он догоняет, как раз там, где заканчивается дорожка. Его руки обвивают мою талию сзади и губы его оказываются у меня над ухом. Анхель осторожно убирает мои волосы с плеча и тихо шепчет.
— Вот ты и попалась. — Я закрываю глаза, когда губы Анхеля находят чувствительное место в основании шеи. Все разумные и не совсем мысли тут же вылетают из головы, я не могу ни о чем думать, находясь в его руках, а Анхель продолжает свою сладкую пытку. Его горячие губы, словно огнем, обдают нежную кожу шеи, и мне кажется, что вот-вот начнут подгибаться колени. Я должна сказать ему о своих чувствах. Стоит заканчивать этот спектакль. Пусть Анхель делает предложение, я отвечу согласием, все страны успокоятся, наши семьи будут довольны, а я буду помолвлена и счастлива. Я нашла то, что искала. Я получила больше, чем хотела.
— Анхель, нас могут увидеть.
— И пусть. Кому еще не известно о наших отношениях? Я могу остановиться только в том случае, если тебе неприятно, но тебе приятно, тебе нравится, поэтому я не собираюсь останавливаться. Ты хотела, чтобы я поймал тебя. Ты бегаешь быстрее, я знаю, и, если бы ты хотела убежать, ты бы убежала, — я почувствовала кожей его улыбку или ухмылку и мое сердце пропустило несколько ударов, но хорошее быстро заканчивается, только у сказок есть счастливый конец.
— Анхель, — мы услышали звонкий мелодичный женский голос с сильным восточным акцентом. Руки Анхеля замирают у меня на талии, он крепче прижимает меня к себе, словно боясь, что я убегу. Я теряюсь и открываю глаза.
К нам направляется высокая восточная красавица. Красивые густые каштановые волосы, большие серо-зеленые глаза — характерные аристократические черты лица представительницы королевской семьи Индии; красивая фигура выгодно подчеркнута ярким сари. На руках она несет маленького ребенка, примерно полугодовалого малыша. Ребенок — девочка. Первое, что меня настораживает — абсолютно черные волосики девочки, гораздо темнее, чем у ее матери, но очень знакомый мне оттенок сверкающего черного шелка. Я ведь ошибаюсь, да? Пожалуйста, скажите, что я ошибаюсь, и этот ребенок никак не связан с семьей Монтеро.
— Прити, что ты тут делаешь? — голос Анхеля неприветлив и сух. Он словно застыл на месте. Они знакомы. Она соблазнительно улыбается ему, сразу видно, что она рада видеть его, чего не скажешь про Анхеля. Я не могу точно сказать, чему он больше не рад: ее приезду или тому, что сейчас тут, рядом с ними, есть я. Учитывая все это, сразу становится понятно кто перед нами — его бывшая. Понимая это, я замираю в его объятиях. Он осознанно или нет, притягивает меня к себе еще ближе.
