— Титул наследника делает людей ответственнее, — ухмыльнулся Анхель, что дало понять, что он не серьезно, но отчасти он был прав: особенно, если посмотреть на моего брата. Иногда кажется, что он грузнет в этих всех обязанностях. — Это случайно не твое? — чтобы избавить меня от грустных мыслей, Анхель решил отвлечь меня на верхнюю часть моего купальника. Оказывается, он умудрился подобрать ее, когда мы выходили из воды.

Я протянула руку, чтобы забрать у него свою вещь, но он быстро отвел ее назад.

— Не так просто. Поцелуешь — отдам, — синие глаза Анхеля бросали мне вызов. Хмм, он получит то, чего хочет. Я приблизила свое лицо к нему, совсем близко, и потянулась на носочках к его лицу, почти целуя, но замерев в нескольких миллиметрах. Его дыхание изменилось, и я почувствовала, когда на него подействовала моя близость.

— Можешь оставить себе, — прошептала я, понизив голос; и тут же отстранилась, смеясь и отбегая от него.

— Сеньор де Флор, простите, что нарушила Ваше уединение, — я не ожидала встретить кого-то на крыше и последний, о ком бы я подумала, был бы нанятый для девушек учитель танцев.

— Не уходите, — улыбнулся парень. Что я о нем знала, кроме того, что поведал в своем рекомендательном письме Сеньор Фернандес, мнению которого я доверяла и поручилась перед бабушкой и Сильвией за его ученика? Ничего. Этот парень по-прежнему оставался для меня загадкой.

— О чем Вы думали, когда я пришла? Вы выглядели задумчивым, и я сказала бы что печальным, — на лицо Гиацинта снова легла тень тоски. Я снова лезу не в свое дело. — Простите, это меня совсем не касается.

Я обоперлась о перила и посмотрела вниз на раскинувшийся город перед нами. Он завораживал своей красотой и каждый раз напоминал мне о том, почему собственно мы делаем то, что делаем. Эти люди доверяют нам, и меньшее, что мы можем делать для них, — стараться улучшить их жизнь и защищать, как можем.

Де Флор кивнул, принимая мое извинение, и задержал на мне свой задумчивый взгляд. Он был типичным испанцем с темными волосами и золотистой кожей, но при этом он не был таким темпераментным. Этот испанец был спокойнее, чем все те, которых я знала прежде. При этом был столь же обаятелен. Мне стало интересно, что он за человек и почему оставил свою страну, чтобы приехать сюда. Я уверена, в Мадриде у него нет недостатка в работе.

— Я думал о брате, — все-таки признался он, продолжая наблюдать за мной.

— Не знала, что у Вас есть брат, — как бы я ни хотела, я не смогла скрыть любопытства в голосе.

— О нем мало кто знает, — Гиацинт сжал руки в кулаки, но довольно быстро разжал их. — Он болен и мне не хотелось, чтобы за его спиной говорили всякое.

По тому как напрягся испанец я поняла, что жалость ему не нужна. Ее лучше оставить при себе. У меня у самой были братья и сестры, и я не хотела, чтобы кто-то вмешивался в наш тесный круг. Я всегда подпускала незнакомцев к себе с небольшой опаской и все еще не до конца верила, что смогу принять девушку из отбора, которую выберет Ник. Может поэтому я с большей охотой начала прикрывать их с Хулией? Ее я знаю, ее люблю, а девушки… они все еще чужие для меня. Что если они сделают моего брата несчастным? Могу ли я доверить им Ника? Его судьбу?

— Я понимаю. Мой брат здоров, но я тоже хотела бы его защитить, помочь ему, но у нас не всегда хватает на это сил. Он сам должен пройти через это, ведь это ему с его выбором жить всю жизнь и воспитывать детей, — улыбнулась я последним словам. Надеюсь, с этим у него будет лучше, чем у всех наших предков до папы и Нику не придется мириться со своим выбором. Он должен быть счастлив, он заслуживает этого. Его ноша столь велика, что любовь и поддержка жены — опора, которая просто обязана быть у него, как все это время мама была опорой нашему отцу.

— Мы можем только принять и постараться понять их выбор, — кивнул Гиацинт и повернулся обратно к Анджелесу. — Эллиасу было всего десять, когда у него обнаружили болезнь и он перестал ходить. Сложное название (упорно не хочет запоминаться), что-то со спинным мозгом. Когда мы сказали, что он не сможет больше ходить, он не разозлился, не впал в депрессию, а улыбнулся и сказал, что рад, что хоть остался при памяти и руки его по-прежнему подвижны. Это не сломало его. Он предпочитает видеть во всем хорошее и не теряет надежды даже там, где у меня уже опустились руки.

— Таких отважных людей мало, — я представила себе парня, сидящего в инвалидной коляске и смотрящего на меня ясными глазами, как и у его брата, и с доброй подбадривающей улыбкой. Сколько же у него должно быть мужества и веры.

— Эллиас необычный человек, — голос Гиациант дрогнул. Он любил брата, любил так, как любят в самых дружных семьях. Я узнала эту любовь, потому, что такую самую делила между шестью своими братьями и сестрами. Я хотела сказать ему что-то приободряющее: мне стали понятны его печальные взгляды и частые попытки уединиться, он скучал по брату, но прежде, чем я смогла что-то сказать, он резко сменил тему. — А почему Вы здесь, Ваше Высочество?

— Тишина, — на его честность я решила ответить своей. — Тут тихо.

— Я не понимаю.

— Здесь тихо, — повторила я, провожая взглядом, уходящее за горизонт солнце; здесь было спокойно и легче дышалось, — никто не разговаривает без остановки, не слышен стук десятков каблуков, гомон непрекращающихся сплетен. Я скучаю по времени до Отбора.

— Не только из-за девушек, ведь так? — хмыкнул испанец. За то время, что он в Анджелесе он вполне ожидаемо слышал и о ситуации с моей помолвкой.

— Не только. Не только Николас должен сделать свой выбор. И от меня ждут ответа, — я не знала почему мне стало так легко откровенничать с этим испанцем, но может легче было в чем-то признаться незнакомому человеку, чем тем, кто тебе дорог? — Мне страшно.

— А так и должно быть. Вы стоите перед сложным выбором, на Вас давят ваши обязанности принцессы и желания обычной девушки, — одобрительно сказал Гиацинт, не стараясь нарушить мое личное пространство, хотя Анхель уже попытался бы меня обнять.

— Я никак не могу отделаться от ощущения, что обязательно сделаю ошибку, — я крепче сжала пальцами поручень, страшно было думать о своих страхах, и еще страшнее — высказывать их другому человеку.

— Не совершите. Чтобы сдерживать такое давление и не сломаться, пойдя на поводу, у этих зазноб, нужна немалая сила, а Вы ею бесспорно обладаете. Вы и так уже приложили к достижению своей цели, не отступайте перед самим концом, вера чужого человека, приободрила меня, и я поняла, что и правда зря я поддаюсь сомнениям. Ведь я почти получила то, что хотела.

— Спасибо, что выслушали.

— Был рад помочь, — откланялся Гиациант. — Я хотел бы с Вами еще поговорить, но меня ждут девушки.

— Конечно, идите, — Гиацинт улыбнулся и направился к двери, но вдруг остановился. — Оставьте для меня танец на вечернем приеме, — попросил он.

— Не думаю, что это разумно. У меня есть молодой человек и…

— Наш принц не любит делиться, — рассмеялся Гиацинт, у него был достаточно приятный смех, — но я ему не соперник, так ведь?

Я не ответила, но мы оба прекрасно знали, что он прав.

— Ты можешь этого не делать. Это всего лишь глупый спор, — заботливо проговорил Ник, заметив, как я начала нервничать, представляя реакцию папы на эту выходку.

— И тем самым дать повод Хулии подшучивать надо мной как минимум на ближайшее полугодие? Ну уж нет, — я посмотрела немного вправо и увидела инфанту, разговаривающую с кузеном. Она подмигнула мне, и я поняла, что и не хочу отступать от задуманного. Завтра гости разъезжаются, а пока мы устроили им небольшой прием в закрытом тесном кругу, на котором из посторонних только девушки из Отбора. Не то, чтобы они были чужими и мы к ним не привыкли, но они не были ни нашей семьей, ни нашими друзьями, по правде говоря, мы едва были знакомы.

— Я могу с ней поговорить, если хочешь, — проследив за моим взглядом и неправильно истолковав его, предложил брат. Уж его-то Хулия точно послушает, но в этот раз заступничество брата мне не нужно было и стоило хоть ненадолго отвлечь их от них самих. Подруга видимо думала так же, и половину приема находила множество предлогов, чтобы не так часто пересекаться с Ником, иначе могли пойти слухи. К тому же, в поле зрения постоянно мелькал Карлос.