— Понятно в кого Бланка такая упрямая, не только в мать. Что ж, подождем. Надеемся наши дети как-то все уладят, — словно смирившись говорит дядя Энрике, и его спокойный голос становится все тише и тише.

— Все в любом случае, закончится помолвкой Бланки, очень надеюсь, что ее выбором будет Анхель, — голос папы едва доносится до нас, когда я понимаю, что меня немного начинает трясти.

Анхель обнимает меня, но слова уже возымели свой эффект. У моей семьи из-за меня проблемы. Я приношу своей стране беды. Может уже завтра стоит сказать свое слово и никого не мучить и неважно чем мой выбор обернется для меня?

— Бланка, ты не обязана принимать поспешных решений. Все будет хорошо.

— Я уже приношу вред своей семье.

— Нет. Немцы глупцы, и я бы перестал с тобой даже разговаривать, выйди ты за Йохана. Он же слабоумный, урод и карлик, — я рассмеялась, Анхель состроил забавную рожицу.

— А если бы я вышла замуж за Анри? — меня начал забавлять наш разговор, я совсем отвлеклась от тревог. Он умел развеселить.

— Напыщенного француза? Сомневаюсь, — ухмыляясь, заявляет Анхель, при этом прекрасно зная себе цену и что из себя представляют другие принцы. Анри, хоть и интересный собеседник, симпатичный парень, но он и правда довольно высокомерный.

— Тогда есть же еще Джордан и Максим.

— Неплохие, — выносит очередной вердикт Анхель, перед этим делая вид, что серьезно обдумывает ответ, — но нет. Один слишком серьезен, второй чересчур веселый, — меня все больше и больше забавляет этот разговор. Тем временем Анхель выводит меня мы и поднимаемся по лестнице.

— А Санти? Что скажешь про него? — бросаю я удочку, пусть его кузен уже помолвлен, но это ведь всего лишь шутливая перепалка.

— Если забыть, что у него уже есть невеста, то ты не променяла бы наследника трона, на простого герцога, — спокойно заявляет Анхель, словно разговор его совсем не беспокоит.

— Ты или слишком самодоволен, или ревнуешь.

— Все может быть, — беспечно заявляет Анхель, и мы чудом оказываемся между вторым и третьим этажом, — И не забывай, я — принц, мне по статусу положено быть самоуверенным, к тому же, я тебе таким нравлюсь, — я улыбаюсь, а Анхель прижимается к моим губам чтобы украсть мимолетный поцелуй. Больше нельзя, нас не должны заметить. Из-за этого я едва не оступаюсь, когда мы дальше поднимаемся по ступенькам, но испанец меня поддерживает.

— Спасибо.

— Всегда пожалуйста, — улыбается Анхель, и мы поднимаемся выше. Анхель чему-то улыбается и на моей вопрос, что его так рассмешило он беззастенчиво отвечает, — Ты такая красивая сейчас: немного растрепанная, немного зацелованная.

Шон уже вернулся на свой пост. Он ухмыляется, как кот объевшийся сметаны. Ну конечно же, он ведь оказался прав. Он вот-вот рассмеется и тем самым побеспокоит Ника. Сомневаюсь, что брат сейчас спит. Я прикладываю палец к губам, предупреждая чтобы ничего не говорил. Друг молча подмигивает, а мой спутник провожает меня до самой моей двери.

— Больше никуда так не выходи посреди ночи, — Анхель специально подчеркивает «так» и кивает на мое одеяние, — Если уж сильно захочется — зови меня, — говорит Анхель, — А теперь марш в комнату, — у него отлично получается командовать. Интересно, он об этом знает?

— А ты… ты ничего не видел, — говорит он уже Шону, который хоть и молчит, но откровенно забавляется, смотря на нас.

— Конечно, — отвечает Шон, который все еще ехидно ухмыляется. Теперь подколов и издевок не избежать. Он не скоро забудет мое «триумфальное» возвращение, при том, что он и трети произошедшего не знает.

— Есть, сир, — смеюсь я и скрываюсь за дверьми своей комнаты.

— И почему таких беседок нет при французском дворе? — смеется Жаклин, расслабленно потягивая из стаканчика освежающий коктейль. Несмотря на то, что по календарю еще весна, но по ощущениям настоящее лето. На улице жарко, в Женской комнате во дворце душно. Девушки с Сильвией сейчас на уроке, а мы нашли укрытие в одной из беседок в восточном стиле. Мягкие подушки, расшитые золотыми и серебряными нитями поверх разноцветной атласной и шелковой ткани, невысокие удобные пуфики и небольшие диванчики. Райский восточный уголок в королевском саду. Все остальные слова лишние.

— Может потому, что королева Дафна слишком кичится вычурным великолепием Версаля? — смеется Хулия, сидевшая рядом со мной.

Королева Франции Дафна в юности была влюблена в моего отца, он не ответил на ее чувства и несколько лет они не общались, после восстановилось некое подобие дружеских отношений, но все же она по-прежнему недолюбливает маму и нас всех, потому, что мы дети той, кто, как она считает, украла у нее папу. Звучит хоть и нелепо, но все же достаточно правдоподобно. Она никогда бы не сделала у себя в Париже такие вот беседки только потому, что это была идея мамы.

— Все может быть. Как бы там ни было, у нас они есть, — улыбнулась я, устраиваясь поудобнее, на одной из золоченных подушек.

— Меня интересует больше другое, — подмигивает мне Ами, и я нутром чую, что без Шона тут не обошлось. Если Ами так заговорщицки улыбается, значит она знает о ночном приключение, а раз она решила об этом заговорить, сейчас узнают и другие, — Как ты ночью оказалась в компании Анхеля? И что гораздо интереснее, что вы с ним делали?

— С Анхелем? Ночью? А вот это уже интересно, — рассмеялась Хулия. Она повеселела с празднования их с Анхелем совершеннолетия. Пока не выдалось возможности поговорить с подругой без свидетелей, но я знала, что что-то все же произошло.

— Шон сказал, что видел, как Бланка сначала вышла из комнаты, чтобы спустится в кухню за стаканом молока, а вернулась уже в компании Анхеля, а учитывая ваш внешний вид, очень интересно, чем вы оба были заняты.

— О чем ты говоришь, Амалия? В каком виде Бланку с Анхелем увидел Шон? — заинтересовавшись происходящим спросила Хулия. Она любила секреты, но только те, которые ей доверяли и хотя она иногда мастерски выпытывала их, все же если человек не рассказывал, то отступала, никогда не пересекая грань. А сейчас, сейчас мое маленькое приключение перестало быть секретом. Именно в тот момент, когда Шон рассказал его сестре.

— В халате. Я не могла уснуть и так в сорочке и халате решила спустится за молоком, — как можно спокойнее ответила. Уж лучше сделать вид, что ничего не произошло ночью, совсем ничего. В том числе и поцелуй на кухне и попытки скрыться от наших отцов и дяди Картера.

— И как? Выпила молока? — подразнила Амалия.

— Да. Выпила. И не смотрите так, я не знала, что на кухне есть кто-то, — ответила я на саркастичные взгляды подруг. Что ж. Это ведь было правдой. Я не знала, что там Анхель, пока не оказалась очень близко.

— Что там делал Анхель? Тоже спустился за молоком? — рассмеялась Хулия, выражая тем самым сомнение относительно моих слов.

— Анхель — это твой брат? — спросила Жаклин у Хулии, с любопытством наблюдая за нами.

— Да. Тот, которого не было дома и в Иллеа последние четыре года.

— Где он был? — я была рада любопытству Жаклин, которая отвлекала подруг от расспросов, что я делала с Анхелем ночью, но в какое-то мгновение мне перестал нравиться ее интерес к нему. Наверное, когда после ответа о путешествиях, она с лукавым блеском в глаза сказала, что стоит его расспросить о путешествиях как можно подробнее.

— Я бы не стала этого делать, — улыбаясь предостерегла ее Амалия. В ее глазах загорелось огонек, который поняли только мы с Хулией, Жаклин же пробыла во дворце совсем немного и не знала, что тут происходит.

— Почему? — потому, что он — мой, мысленно ответила я про себя, но в слух ничего ответила, собираясь сказать что-то менее грубое и ревнивое, но слова тут же вылетели из головы, когда поверх ее головы я увидела приближавшегося к нам объекта наших с ней мыслей.

И почему Анхель выглядит всегда так неотразимо, словно Анхель — не его имя, а отражение сущности? Черные волосы ярко выделялись на фоне залитого солнцем сада, его синие глаза захватывали в плен мои, и я не смела и не хотела отвести взгляда, от чего на его губах появилась самодовольная соблазнительная улыбка. Мне в последнее время казалось, что он безупречен в одежде ярких цветов, но в чисто белой футболке и джинсах он был настолько восхитителен, что, если бы сделал мне предложение, я бы тут же, несмотря на свой страх и панику в отношении помолвки и ожидаемой всеми свадьбы, тут же ответила бы согласием или сделала бы все, что угодно, чтобы он не попросил.