— Еще давай! — со злым удовольствием, словно маньяк, пытающий жертву, проорал он. — Ты гребаный спермоприемник или мое сатанинское отродье в конце концов? Думаешь «Бальтасар», из которого нас с тобой сделали, позволил бы так с собой обращаться ублюдочным хомосапиенсам? Дерись, Сёрэн! Иначе я тебя прибью и буду считать, что большего ты не заслуживаешь!

— Йорн! Что же ты вытворяешь-то? — крикнула в отчаянии Лизбет. — Он едва после болезни!

Йорн не успел ответить. Юноша набросился на него со звериным неистовством, обхватил за корпус, впечатал в холодильник, отчего на металлической двери образовалась крупная вмятина.

— О, да! — выкрикнул Йорн сладострастно, получив головой прямо в подбородок, и с легкостью выбил мальчика из равновесия, швырнул на пол. Сёрэн в мгновение ока вскочил на ноги и ринулся снова. Господин позволял юноше бить себя по корпусу, потом снова валил парня хитрыми и каждый раз разными приемами, потому что ракшас быстро учился замечать подвохи. Когда его мозг не был занят извинениями и подстраиванием поведения под жесточайший этикет, мальчик с дьявольской точностью и быстротой анализировал происходящее. Йорн узнавал себя, и знал, как Сёрэна обмануть. Пока.

Майерс заходился хрипловатым, довольно низким для столь небольшой собаки, лаем. На пол с оглушительным звоном полетело несколько кастрюль и квадратная сковорода для стейка — локус недавнего Сёрэнова триумфа. Оказавшись спиной на шахматных плитах в очередной раз, мальчик молниеносно сориентировался, схватил оружие и со всей дури заехал господину этой самой сковородой по локтю. Попал прямо ребром в нерв. Боль была такая, что у господина искры посыпались из глаз и рука до плеча на секунду онемела.

— Ты охуел что ли, падла? — вырвалось у Йорна. — Ты не заигрывайся!

— Йорн, это ты не заигрывайся! — заорала на него супруга. — Прекратите, оба!

Но, если Йорн вполне себя контролировал и терпеливо подставлялся для того, чтобы мальчик смог спустить пар и испытать себя в амплуа агрессора вместо привычной ему роли пассивной жертвы, то Сёрэн явно потерял голову. Мозги у него отключились напрочь. Он вдруг увидел торчавшие из деревянной подставки разделочные ножи и выхватил один из них.

— Вот такого поворота я не предусмотрел…- процедил господин Йорн, вставая уже в настоящую боевую стойку и размышляя, как бы не получить ножом по сухожилиям. Ножи он как раз несколько дней назад с любовью наточил. Нокаутировать мальчика не хотелось совершенно, однако, парень был опасен. Реакции и быстроты юному ракшасу было не занимать, хоть Сёрэн не имел ни малейшего представления о рукопашных техниках. Разговорами к разуму мальчика тоже сейчас не пробиться — Йорн хорошо знал, как выглядит состояние аффекта у ракшаса.

Когда Сёрэн ринулся, господин Йорн поднырнул под его правую руку, оказавшись у юноши за спиной, схватил за кисть, заломил за спину, левой опять вцепился в удобную тугую косу и вдавил ракшаса грудью в кухонный шкаф, навалился со всей силы, потому как держать химеру было весьма не просто.

— Брось нож, — уже без крика, но со стальной твердостью сказал Йорн в пахнущий травяным шампунем затылок. Мальчик все еще пытался освободиться из держащих его беспощадных рук хозяина дома. Дышал он несколько странно и сильно дрожал. — Успокойся. Брейк. Поразвлеклись, летучих мышей по чердаку погоняли, теперь приходим в норму оба. Нож — это уже лишнее, брось его, — пальцы мальчика разжались и тридцатисантиметровое лезвие чиркнуло по полу. — Все нормально. Я могу тебя отпустить? Мы закончили? — судорожное заглатывание воздуха и нервическая дрожь резко усилились. Йорну стало не по себе. Он ослабил хватку и выпустил мальчика, мгновенным движением нагнулся, подцепил с пола нож, затем вернул на место и убрал всю подставку в шкаф.

— Йорн! — резкий окрик Лизбет. — Ты меня прости, но иногда ты ведешь себя как придурок! Посмотри на него!

Сёрэн отлепился от шкафа и встал, ухватившись одной рукой за дверной косяк, а другой цепляясь за вырез футболки. Рука не просто крупно дрожала, а почти что скакала бесконтрольно по одежде. Красивое лицо посерело, и парень судорожно, рывками втягивал в легкие воздух.

— Сёрэн, детка, ты меня слышишь? Что с тобой? Что ты чувствуешь? Тебе воздуха не хватает? — Лизбет подлетела к ракшасу и потянулась к его лицу ладонями. — Йорн! Убью, честное слово…

— Сёрэн… — Йорн внимательно заглянул мальчику в остекленевшие на несколько мгновений глаза. — Сёрэн, нервы или спазм? — рявкнул господин Йорн. — Что чувствуешь?

— У ме… бывает…- выдавил юноша, еле разжав сведенные челюсти. — Изви… сейчас я… ничего…

— Воды налей ему, — приказала Лизбет. — Майерс, хватит орать! Сёрэн, все хорошо, ты просто перенервничал… Все нормально, никто тебе зла не желает, — Лизбет сделала страшное лицо супругу, подоспевшему со стаканом воды.

— Простите… я не знаю как… нож… умоляю вас… я действительно не знаю, как… простите… нож…я совсем не…

— Сёрэн, все это — исключительно моя ответственность, — сказал господин, передавая парню воду. — Ты — молодец.

— Ты тоже молодец, — прошипела Лизбет, мягко держа мальчика за трясущуюся руку, пока он пил воду. Когда дыхание у Сёрэна через несколько минут начало восстанавливаться, госпожа Лизбет привлекла его к себе и успокаивающе, почти по-матерински обняла.

— Простите меня…- опять начал Сёрэн. Если бы ракшас мог плакать, мальчик бы сейчас стоял и рыдал. Но ему оставалось только бледнеть и стучать зубами. — Я вообще не знаю, как так получилось…я даже не помню.

— Сёрэн, прекрати просить за все прощение! — рявкнул Йорн. — Кто это все начал? — мальчик, по-прежнему серо-мелового цвета, молчал, отводя глаза. — Ты или я это начал? Кто виноват?

— Я тоже виноват…

— Сёрэн!

— В… вы… сэр, - при этих словах у мальчика, кажется, происходило революционное восстание в голове. Он сказал, что Господин виноват. Он это богохульство произнес вслух, и язык его не отсох.

— Правильно. Знаешь, как наши общие друзья древние греки назвали бы то, что сейчас случилось?

— Dolboebia бы они это назвали, — недовольно буркнула госпожа Лизбет, отпуская мальчика.

— Лизбет! Вот теперь я тебя прошу! — огрызнулся Йорн. — Для разнообразия! Катарсисом они бы это назвали, — нервно закончил он, потому что эпифанический момент был подпорчен.

— Как, сэр? — слабым голосом, еле держась на ногах, но с неукротимой любознательностью переспросил Сёрэн, услышав еще одно длинное слово.

— Катарсис. А значит это «очищение», — Лизбет скептически посмотрела на супруга и закатила глаза, но все же промолчала. — Ты достигаешь пика эмоций, переживаешь все плохие чувства, которые накопились, тебе хреново какое-то время, но потом все это уходит, и ты постепенно преодолеваешь то, что тебя мучило. Понятно теперь? — Йорн с куда большей осторожностью, чем Лизбет, прикоснулся ладонью к плечу юного монстра.

— Я боюсь… что я по-настоящему мог вас ударить ножом, — процедил мальчик.

— Не волнуйся, я тебе такого удовольствия не доставил бы.

— Это не удовольствие! — почти с отчаянием возразил Сёрэн.

— Удовольствие, — веско ответил господин Йорн. — Но своеобразное, и его действительно надо строго контролировать. А вот защищаться, когда тебя мордой по столу возят, тебе придется научиться. То, что я тебе сейчас сказал, буквально не принимай — эти слова ровным счетом ничего не значат. Они были нужны, только чтобы вывести тебя из зоны комфорта.

— Хорошо, сэр… — кивнул мальчик. — Я даже не помню, что вы говорили.

— Сёрэн, мальчик, — вступила снова Лизбет. — Ты что-то сказал, как будто у тебя такое бывает? Ты задыхаешься временами?

— У меня стало… после инициации, — проговорил ракшас. — Если честно, когда я бежал от Господина, я только и думал, что, если это повторится опять, когда я буду в латексе или на аппарате, в маске, я просто не выдержу и задохнусь. Или сойду с ума от страха. Вы только не подумайте, я люблю латекс, но в некоторых масках и позициях…