Завтра мне хватит денег, чтобы оплатить аренду. На самом деле, благодаря четырем сотням Зельды я смогу впервые за много месяцев вздохнуть спокойно. Смогу оставить себе альбомы – не говоря уже о собственной крови. Мне больше не придется стараться изо всех сил, чтобы удержаться на плаву. Можно будет расслабиться. Хотя бы ненадолго.

Уже сейчас воздуху было легче проникать в мои легкие и выходить из них. И мне захотелось поблагодарить ее за это. Захотелось сказать что-нибудь – что угодно, – чтобы она поняла, что тоже может расслабиться. Что может перевести дыхание и поразмышлять, не беспокоясь, что ее могут ограбить или отвергнуть.

– Доброй ночи, Коуплэнд, – сказала Зельда сонным голосом. – Спасибо, что согласился на этот безумный план.

– Он пойдет на пользу нам обоим.

– Ага.

– Слушай, Зельда…

– Хм?

Она уже почти провалилась в сон. Она ничего не боялась. Такая храбрая девчонка. И сильная. Я улыбнулся себе под нос.

– Ничего. Доброй ночи, – сказал я и тоже закрыл глаза, слушая чье-то дыхание кроме своего собственного.

1 декабря

Я проснулась с затекшими руками и ногами – и полусонными мыслями. Я лежала на диванчике Бекетта Коуплэнда, в Самой Удобной Позе на Свете (так я ее называла) – свернувшись в клубочек на боку, обнимая подушку и закутавшись в одеяло. Я не ставила будильник, который мог бы заставить меня сдвинуться с места; так что я зарылась поглубже и, приоткрыв глаза, скользнула взглядом по крошечной квартире в сторону моего спящего соседа.

Бекетт лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку. Я видела лишь его лоб, но на нем не было и следа напряжения. Во сне Бекетт не хмурил брови и выглядел гораздо более умиротворенным, чем когда бодрствовал.

– Загадочный Мужчина, – прошептала я себе под нос. Герой, который приносит соседям еду, отдает бездомным деньги, скопленные на оплату аренды, и пускает в квартиру совершенно незнакомых людей. У него нет никаких суперспособностей, кроме простой широты души.

А еще он отсидел два года в федеральной тюрьме за вооруженное ограбление.

На секунду мое спокойствие пошатнулось, но тут же с легкостью набрало силу и укутало меня, словно одеяло Бекетта. Я погрузилась в него поглубже и снова уснула.

Некоторое время спустя моих ноздрей коснулся запах кофе, возвращая меня к реальности. Я моргнула и присела. Бекетт стоял на кухне и колдовал над кофеваркой.

– Прости, если разбудил, – сказал он.

– Нет-нет, все хорошо. Занимайся делами. Притворимся, что меня тут нет.

– Нет уж, так дело не пойдет, – мягко сказал он, а потом откашлялся. – Что ж, могу я предложить тебе кружку притворного кофе?

Я широко улыбнулась.

– Без сливок, пожалуйста.

Я отбросила одеяло и, поежившись, сделала пять шагов, которые отделяли меня от кухонного столика.

– Бесполезный кусок металла, – проговорил Бекетт, вручая мне чашку, и бросил осуждающий взгляд на старенький, облупившийся белый радиатор под окном. – Тепла от него хватает, только чтобы не замерзнуть до смерти.

– Хозяин в курсе?

– Кажется, я раз или два упоминал ему об этом, – слегка улыбнувшись ответил Бекетт.

– Нам нужно сообщить ему, что я тут живу?

– Лучше не надо. А то он наверняка захочет поднять стоимость аренды.

– Кстати, сколько стоит аренда?

Бекетт не торопясь отхлебнул кофе.

Я поставила кружку на стол.

– Я хочу платить половину. Неважно сколько. Будет честно, если мы поделим цену пополам.

– Мы уже обсудили твой финансовый вклад, учитывая тот факт, что у тебя нет кровати, – произнес Бекетт. – Четыреста баксов. Это последнее предложение.

Я хотела возразить, но по выражению лица Бекетта поняла, что это бесполезно.

– Ладно.

Я подошла к дивану и опустила руку в стоявший рядом мусорный пакет со своими вещами. Нащупав кошелек, я достала оттуда четыре из последних семи сотенных банкнот. Когда я положила их на кухонный столик, Бекетт посмотрел на них так, словно это был грязный подгузник.

– Спасибо, – пробормотал он, сгреб купюры и засунул их в карман. – Так. Тебе нужен надувной матрас, правильно?

– Было бы здорово, если бы ты подсказал мне хорошее место, где его можно купить.

– Без проблем.

Мы открыли мой ноутбук за столом у окна. Бекетт показал мне магазин спорттоваров и объяснил, как ходят бруклинские автобусы. Он сидел, наклонив голову близко к моей. От него пахло кофе, теплом и мужественностью.

«Прекрати, Росси», – приказала я себе. Раньше мое одиночество, длившееся больше года, дремало и меня не тревожило. Но стоило мне оказаться в непосредственной близости от такого невообразимо красивого парня, как Бекетт, оно вскочило, словно разбуженное пожарной тревогой посреди ночи. Мысленно встряхнув себя за плечи, я сосредоточилась на автобусных линиях и улицах.

– Отлично, спасибо, – произнесла я, закусывая губу. – Я все поняла.

– По твоему виду не скажешь, – заметил Бекетт.

Я скорчила гримасу.

– Я иду по улице Атлантик до поворота на улицу Вандербильта. Сажусь на автобус B69, который идет в центр, и выхожу на пересечении улиц Вандербильта и Декалб. Я все поняла. Я не совсем беспомощная.

Бекетт нахмурился и бросил взгляд в окно рядом со столом. От начавшегося косого дождика на стекле оставались серебристые капли.

– Наверное, мне лучше пойти с тобой.

Я захлопнула ноутбук.

– Сегодня у тебя выходной, не забыл?

– Не забыл, – отозвался он. – Но тебе же придется закупить все необходимое для того, чтобы здесь обжиться, так ведь? Еду, матрас, наверняка что-нибудь еще. А с завтрашнего дня я буду возвращаться с работы не раньше семи.

– И что?

– И то, что тебе нужно узнать город получше. Сегодня этим и займемся. Ну или хотя бы я покажу тебе наш район.

Я закусила губу.

– На улице дождь. И сегодня у тебя выходной.

– И мне решать, как его провести.

Он покачал головой.

– Боже, какая же ты упрямая.

– Я пыталась быть тактичной! – ответила я, уперев руки в бедра.

Я бросила на него уязвленный взгляд, и он рассмеялся.

– Я понял. Ты из этих девушек.

Я округлила глаза.

– Прошу прошения? Из каких именно девушек?

– Которые всегда пытаются все делать сами и не принимают помощь от других.

Я скрестила руки на груди.

– Если я правильно помню, буквально вчера вечером я, забыв о гордости, в эпичной манере просила тебя о помощи.

– Да, но это другое. Готов поспорить на миллион баксов, что, если бы я предложил тебе этот план, ты бы меня поблагодарила, но отказалась.

– Ты недооцениваешь степень моего отчаяния, – сказала я. – И с каких это пор независимость стала плохой чертой?

– В ней нет ничего плохого. Но отказываться от помощи – глупо.

Я принялась буравить его испепеляющим взглядом. Он посмотрел на меня, отвел глаза, потом посмотрел еще раз.

– Ого. Уже давно девушки не бросали на меня таких взглядов.

– Видимо, ты уже давно не называл девушку глупой?

– Я не говорил, что ты глупая… Я имел в виду…

Он провел рукой по волосам.

– Слушай, можно я просто провожу тебя до этого гребаного магазина? Матрас будет весить как черт знает что, на улице льет как из ведра, а в автобусах часто ездят не самые приятные персонажи. Не знаю, заметила ли ты вчера, но этот район не похож на центр Манхэттена!

Я стояла поджав губы и все так же держа руки скрещенными на груди.

– Там не льет как из ведра.

За окном сверкнула молния, и через мгновение загрохотал гром. Косой, мелкий дождик превратился в плотный ливень и застучал по стеклу так, словно хотел пробраться внутрь. Самодовольная улыбка Бекетта жутко раздражала.

Я махнула руками.

– Ладно, поступай как знаешь.

Через двадцать минут мы уже ютились под моим зонтом на автобусной остановке – я в пальто, он – в своей спортивной ветровке. Дождь лил сплошным потоком.