Раз охота загорать, должен на солнышке лежать.
Конечно, можно и в солярии, но приятней на природе…
– НА МНЕ, Йонас, ещё никто не лежал.
– Может, не так выразился, точно не знаю, но вроде так пишется.
– Если не знаешь, не пиши, пишешь ведь не стихи.
А чего вчера под утро был так взволнован?
– Думал, и я остался без души.
– Да только не шути, Йонас, твоя душа опять у тебя.
– Это-то я чую, иначе бы не писал.
Так, а чьи души отлетели и куда полетели?
– Наверное, забыл от страха, кто вопросы задаёт.
– Извини, что спросил, подумал, что со своей душой говорю.
– Так ты пишешь или только мыслишь?
– Значит, ТЫ нас не видишь, только чувствуешь. Так, как я.
– Что чувство есть у тебя, прекрасно.
– Имя не упомянул, может, обращаешься к читателю?
– Что шутишь, тоже хорошо, но шутки в сторону.
– Да какие тут шутки! Рад, что жив, а не в гробу.
– Да рано или поздно будешь в раю.
– Я думаю, даже уверен, что рай на земле.
– Я это и имею в виду.
– Так, а что, я теперь не в раю?
– Рай будет, когда мир будет.
– Значит, я спасён, живу, да и радуюсь.
– А радоваться поздно, надо волноваться.
– Значит, я не ошибся, я волновался не зря.
– Без волнения чувств не бывает.
– Я рад, что мирно живу с ТОБОЙ.
– Только не вздумай спать, а то не заснёшь.
– Рано вставать, а без сна – САМ знаешь.
– Что, Йонас, забыл, с кем честь имеешь?
– Извини, Солнышко, нас так учили, мол, Бог – ОН, а не ОНА.
– Видимо, плохо учили, в центр не угодили.
– Так в центр невозможно, и так кое-где жара.
– Ну объясни, как жару уменьшить?
– А чукчи на Севере не замёрзнут тогда?
– Юг там был тогда, не помнишь? Напомнить?
– Да нет, не надо, пусть останется как есть.
– Да какая вам честь, если земля серая.
– Спасибо, ТЫ мне помогла, будет зелено там, где теперь города.
– Да не за что благодарить! Ты добро, и я вам добро.
– Но вряд ли горожане будут довольны.
– Смеёшься, Йонас? Без души ни сюда ни туда.
– Но некоторые очень добрые, днём и вечером молятся.
– Молиться и веселиться не одно и то же.
– Интересное совпадение: веселиться – значит радоваться,
а виселица – значит… и думать неохота.
– Раз не будешь думать, не будешь веселиться.
– Значит, те, кто веселится, думают?
– Думает и собака, и кошка, и свинья.
– Значит, важно, про что думать, не так ли?
– Я поняла, что это ты, Йонас, читателю, а не МНЕ.
– Да спаси Всевышний ТЕБЯ, моя Солнышко.
– Ещё никто за миллионы лет не рассуждал так, как ты, Йонас.
– Спасибо, что не дала мне спать, кое-что узнал.
– А насчёт Бога ТЫ не могла бы ответить, моя Солнышко?
– Нету у МЕНЯ настроения на такие дурацкие вопросы отвечать.
– Спасибо, ТЫ мне опять помогла! Ну и дураки мы все —
Верим в вымышленное существо,
А не видим ТО, чего и нельзя увидеть.
Так кто тогда дурак – я или Папа Римский со всей своей командой?
Во что он верит, мне очень-очень интересно.
– Раз интересуешься, Йонас, это здорово, даже радостно.
– Да какая радость среди дураков жить,
Уж лучше с волками подружить. Так они для выживания,
А мы, люди, для чего тогда живём? И вопрос непрост.
Но и я не знаю: для чего создали человека?
– Йонас, будь разумным, а не глупым, сколько могу
объяснять? Я вас не рожала, я вас сжигала.
– Видимо, слабо греешь… Ой, извини, ТЫ и так вспыльчивая,
ТЫ как буря да как огонь, ТЫ непостоянная.
– А разве я могу быть спокойна, когда МОЯ мать погибает?
– Извини, не молю, но прости за все человеческие грехи.
– Тебе простила, для остальных ещё вопрос,
Ведь перед бурей в океанах стоит тишина.
– Можно по-морскому выражусь? Штиль – значит тихо.
Без взрывов, без войн, без подлодок,
Без миномётов, без пушек, без гранат и так далее…
– А зачем точки, Йонас, поставил?
– Ну, когда стреляют, ТЫ ведь не знаешь,
только чувствуешь дыры от пуль, они, так сказать,
остаются – и точка.
А после войны много, очень много точек…
