И это позволило им храбро забраться в трайсеры, доставившие нас к храму в считанные минуты, и мужественно войти внутрь помпезного здания, такого высоченного, что казалось небо купола цеплялось за его шпиль.

Люди, находящиеся в этот момент в храме, жители Дэзы, падали на колени, но не от нашего с Джоной воздействия, а от потрясения при виде детей. Настоящих, живых, подвижных, гомонящих, толкающихся, больших и маленьких, детей, которых этот мир был лишён.

Мы выбрали этот храм не просто так. Во-первых, он вмещал много людей, в нём можно было даже забаррикадироваться. Во-вторых, под ним были оборудованы катакомбы, в которых можно было укрыться на случай газовой атаки. А нас вполне могли попытаться вытравить. И пока я читала обращение, глядя в камеру, а за моей спиной выстроились дети, люди губернатора должны были подвезти припасы, чтобы нам вполне хватило на случай осады.

Было решено, что говорить с экранов по всей Дэзе должна была я. Джона настоял. Якобы должен был сыграть эффект моего красивого лица шани без маски и милые лица здоровых детей.

Хотела бы я увидеть реакцию зрителей по всем городам, особенно в Пантеоне. В один миг на экраны вывели моё лицо – белая кожа, утончённые черты, большие синие глаза, длинные чёрные волосы. Люди Дэзы уже несколько десятков лет не видели открытого лица шани, а шани уже и забыли, как выглядят представители их касты без изъянов. Но все точно таращись не на моё смазливое личико – они с отвисшей челюстью смотрели на детей за моей спиной. На эту орду белобрысых, рыжих, беззубых, лопоухих кривляк, брюнетов, зеленоглазых, сероглазых, тощих, пухлых, таких разных, от младенцев до подростков.

- Приветствую тебя, Дэза! Мы народ Энда. После того, как Пантеон прислал за нами своих убийц, мы всё равно пришли к вам с миром. Мы не жаждем насилия и хотим помочь, ведь люди, живущие здесь, так же заслуживают на продолжение рода, на радость материнства и отцовскую гордость. Мы можем излечить вас и дать надежду, а вы можете принять нас, как добрых соседей. Наши мужчины и женщины сильны и здоровы, как и наши дети. Но вы должны отстоять своё право и доказать свою смелость жить иначе, чем вы существуете сейчас. Потому что против вас и нас выступит Пантеон и Сопротивление. И тем, и другим интересно держать вас в повиновении и страхе не получить желанное дитя, манипулируя вами, обещать отпрысков лишь в награду за послушание и большие заслуги. Мы же поможем всем безвозмездно, поможем сообща и с большой любовью. Вам лишь нужно встать на нашу сторону. Уже сейчас! Бросайте все дела и мчитесь в Корфу. Не дайте Пантеону запереть этих детей в клетки! Без разницы солдат ты или строитель, учёный или фермер – ты нужен нам. Вместе мы возродим этот мир. Вместе мы создадим то, что не получилось у вашей правящей касты и у тех, кто пытался захватить власть, хотя Сопротивление ничем не отличается от лицемерных шани из Пантеона. Любой, кто искренне примет нашу сторону станет нам братом и сестрой. Тех  же, кто выступит против – мы убьём. …Мы ждём. Время пошло, - со спокойной решимостью завершила я свою речь.

 Напряжение всё же сказалось и на мне – я грохнулась в обморок, упала, потеряв сознание, благо меня подхватили кто стоял ближе и среагировал быстрее, а то рухнула бы прямо на каменный пол. И это был не просто обморок от усталости, нервозности, бессонницы, плюс беременность, нет. Моя собственная сила, дар, дремавший во мне с рождения, уж не знаю от каких предков передавшийся, был вынужден связаться с моим сознанием в аварийном режиме. И так уж вышло, что я видела его в лице Эмми, поэтому в сером безвременном пространстве я увидела именно её.

«Помнишь, я говорила, что вы встряхнёте Дэзу, что у вас получиться, если будете держаться вместе, и что любовь будет твоим смыслом? И значение этого намного глубже. Вам было позволено спастись с Энда и вернуться на землю ваших предков ещё и потому что народу Дэзы тоже позволено спастись. Этому миру дают ещё один шанс, Лаванда. Ваши с Джоной способности вас опьянили, дали чувство всемогущества, но эти возможности применяют во благо, а не «мы всех убьём». Нужно действовать изящнее и мудрее. Оставаться всем вместе – значит не только люди с Энда. А любовь – не значит до бесконечности любить Темпа, хотя это тоже, но любовь должна охватывать и Дэзу и жизни чужих ещё не знакомых тебе людей. Агрессия это примитивно, попробуйте построить политику компромисса. Нельзя вот так уничтожить правящую касту, они достаточно сильны в своей массе. Подумайте. Испробуйте разные варианты»

Придя в себя, я конечно же оказалась на руках у Темпа.

- Я просто переволновавшаяся беременная женщина, - пробормотала я, погладив его по лицу.

- Я сказал ему тоже самое, но это не помогло, - прозвучал рядом голос Джоны. Коснувшись меня, он заглянул мне в глаза, буквально тут же впитав в себя послание моего дара и заиграв желваками, отошел в сторону.

Задача оказалась не из простых. У нас на Энде переговоры были не в почёте, Джона их просто ненавидел, и я за последние десятки лет я чуть ли не первая подняла эту тему, попытавшись добиться перемирия с Исходом. Теперь, видимо, нам предстояло договориться с шани. И даже если мы придём к такому заключению, уже было понятно, кому предстоит отправиться в Пантеон и как на это отреагирует Темп. Это пугало больше всего.

«Нам хана. Почему нельзя их просто всех перебить? Избавившись от врагов и недовольных, зажилось бы легче и ресурсов бы досталось больше лучшим», услышала я, обращенные ко мне мысли Джоны.

«Видимо, не все кто против нас плохие. Рубить с плеча и правда нельзя. Понаблюдаем и сделаем шаг. В Пантеоне ведь тоже не дураки сидят. Может быть даже они первые пойдут нам на встречу»

«Я не смогу тебя туда отпустить и не потому что  Темп меня порвёт на куски. А потому что боюсь за тебя. Если со мной что-то случится, ты сможешь действовать, придумаешь иной план, ты сильная, особенно когда рядом твой муж. Тебе нельзя в Пантеон, Лаванда, потому что тебе нельзя разлучаться с Темпом. Когда дойдёт до переговоров – в логово шани отправлюсь я, и вдруг что-то пойдёт не так, ты меня вытащишь, сестрёнка, я почему-то в этом уверен, ты скрутишь их уродливые шеи и добьёшься своего. Так и поступим»

«А ещё нужно отыскать бесшани», предложила я. «Разобраться, что это за такие и предложить им принять нашу сторону, если они не совсем безумны»

«Вряд ли они безумнее нас», мысленно усмехнулся Джона, вместе с этим обернувшись, глянув на меня своим выразительным синим взглядом.

- О чём вы разговариваете? – немного обиженно произнёс Темп, внимательно наблюдая за нами. – Сговариваетесь? Опять задумали какую-то убийственную «авось повезёт»  хрень?

- Не заводись, на этот раз твоя жена рисковать собой не станет, вместо неё это сделаю я, - ответил Джона, прислушиваясь к звукам снаружи храма.

- Надо же. Ты начинаешь мне нравиться, - усмехнулся ему Темп. – Мы пожертвуем его бледной задницей? – перевёл он на меня своей взгляд. – Вы же не держите меня за идиота? Потому что я знаю, что вы оба связаны, и если будет рисковать один, то второй будет страховать. 

- Из-за этой связи мы и решили, что возможно Джоне придётся отправиться в Пантеон на переговоры, а мы с тобой останемся для плана «Б». И нет, мы не будем жертвовать его задницей, мы будем пытаться её вытащить…

- Если погибнет Лаванда, - серьёзно произнёс Джона, не дав мне договорить. – Моя сила будет бесполезной, жалкими потугами дара шани. И я ещё не разобрался почему я старше своей сестры, но завишу от неё. Но если погибну я – сила Лаванды не утратит своей мощи. Она тут от злости камень на камне не оставит. Только, бугай, прошу тебя, будь постоянно рядом с ней и главное останься жив. Переговоры с шани один из вариантов, а теперь, кажется, нам нужно взглянуть, что там такое происходит.

 …Люди. Много людей плотной толпой окружили храм. Разных каст, гражданские, безоружные, взволнованные. Они всё прибывали и прибывали.

Когда мы с Джоной вышли  - по толпе прокатился ропот, а потом стало так тихо. … Никогда не слышала подобного, они будто враз замерли, перестав дышать. Даже жутко стало. Накатив волной, моя сила вышла «из берегов» и прокатилась по этой толпе, ощупывая каждого. Здесь собрались люди поддавшиеся импульсу, люди эмоциональные и на удивление искренние, напуганные, пребывающие в потрясении и замешательстве, но не опасные. Джона тоже это почувствовал, подав знак некоторым детям выйти, но не приближаться к незнакомцам. И при виде детей люди отмерли, вздохнули и зашумели, как океан, одни начали улыбаться, другие плакать, третьи продолжали стоять столбом, таращиться и шумно дышать, переваривая случившееся.