- Я знаю, это опасно...
- Опасней не сделать этого. У него состояние очень тяжёлое. Отказавшись, вы можете лишить его последнего шанса.
- Я даю такое согласие.
- Ну, вот и хорошо. Стало быть, мы ещё поборемся за его жизнь.
Меньше чем через час Володя был помещён в реанимационную палату. Зоя, оглушённая несчастьем, сидела в пустом полутёмном коридоре и глотала слёзы. Ей было жалко и Володю, и своих ребятишек, и себя. Чья-то дружеская рука легла ей на плечо. Зоя подняла голову - врач. Она присела рядом.
- Плачем?
Зоя шмыгнула носом, мол, что мне ещё остаётся?
- Я уверена, сейчас ему значительно легче. Мы снизили ему внутричерепное давление и ввели лекарства.
- Так он выздоровеет?
- Мне очень хочется сказать вам что-нибудь обнадёживающее, но делать какие-либо прогнозы преждевременно.
- Извините, а, исходя из вашей практики, когда можно ожидать улучшения здоровья? - спросила Зоя.
- Если бы мы начали лечение часов двенадцать назад, - сказала врач, - то через три-четыре дня он бы уже просился на прогулку. А в данном случае болезнь может принять затяжной характер. Возможны головные боли, различные осложнения со зрением, слухом; припадки, паралич. Короче говоря, нужно быть очень сильным и удачливым человеком, чтобы победить эту болезнь.
- Я знаю, он победит её. Только... ему нужно помочь. Ведь он очень устал, - сказала Зоя, и с надеждой посмотрела в лицо врача. - Пустите меня к нему, пожалуйста.
Врач отшатнулась.
- Даже и не думайте об этом. Болезнь инфекционная. Нам и так предстоит взять всю вашу семью под особое наблюдение. Входить в ту палату можно только медперсоналу. И ещё... ваше присутствие в ней ничего не может изменить. Ваш муж в коме и не реагирует даже на болевые раздражители. Он никого и ничего не слышит.
- Он может не чувствовать боли. Это так, но я знаю, что мне достаточно взять его за руку и он станет в два раза сильнее.
- Почему вы так уверены в этом?
- Потому что я буду бороться вместе с ним.
- Но он даже не узнает, что вы взяли его за руку, - заметила врач.
- А я убеждена, что узнает.
- Позвольте спросить, каким образом?
- А как мать узнаёт, что её ребёнок в беде? - спросила Зоя.
- Хм. Мне представляется, что такая духовная связь возникает у матери в период вынашивания ребёнка.
- Да. Но с его рождением она ведь не теряется. Почему?
Врач беспомощно развела руками.
- Ну, этого я не знаю...
- А я думаю, всё объясняет взаимная нужда друг в друге или, говоря иначе, любовь. И если она возникает между взрослыми, то это не просто духовная близость двоих, а полное взаимо-проникновение их мыслей и чувств.
- Возможно, вы и правы. Вырастая, ребёнок обрывает эту ниточку, - тяжело вздохнула врач, - потому что начинает любить других. А мы-то ещё долгое время чувствуем, когда с нашими детьми происходит что-нибудь скверное, в то время как они, увы, наших бед не чуют.
- Я не могу без него, - сказала Зоя.
- Вы... своего мужа давно знаете? - по-домашнему тепло поинтересовалась врач.
- Около четырёх лет. Как-то раз в нашу больницу доставили из Чечни партию раненых. Хуже всех обстояли дела у моего Володи...
И Зоя так же откровенно, как могла бы рассказать и своей матери, поведала врачу их нехитрую историю. В процессе её рассказа с Галиной Васильевной они и познакомились.
- Бедный мальчик, - вздохнула она, - смерть за ним прямо по пятам ходит. Что ж делать? Остаётся уповать на вашу любовь и Божью милость.
- А я не теряю надежды, - сказала Зоя. - Но мне очень хочется ему помочь.
- Значит, вы тоже медик. Ну, что ж. Тогда мы с вами попробуем немножко схитрить. Сейчас вы где-нибудь устройтесь, отдохните, а утром приходите к восьми часам. Переоденем вас в халатик, и 'поработаете' у нас сиделкой.
Маша встретила Зою как сестру. Насильно усадила её за стол и накормила. Для отдыха подруга отвела ей маленькую спаленку и, перенеся туда же один из телефонов, сказала: 'Звони, куда надо и сколько хочешь. Муж уехал в отпуск. Так что никто тебя не стеснит'.
Оставшись одна, Зоя села возле телефона и задумалась. Кому звонить? Кроме Маши, у неё здесь никого. Да и кто ей вообще в этой ситуации помочь может? За что же им это наказание?
Веки начало пощипывать. Но ведь нужно же что-то делать. Может быть, Толя что-нибудь посоветует?
Анатолий поднял трубку. Выслушал её и немного успокоил.
- Наедине с горем не оставим. Девочки уже взяли шефство над твоими ребятишками. Дежурят по очереди. А мы всем приходом будем молиться за Владимира. И всё образуется. Вот увидишь!
Утром, наспех позавтракав, Зоя направилась в больницу. Дежурная медсестра была в курсе дела. Халат и маска для Некрасовой были уже приготовлены. Она переоделась, и её проводили в реанимацию. Володя, всё такой же бледный, с ещё более запавшими глазами, лежал под капельницей. Когда они остались одни, Зоя села подле него, погладила его лицо.
- Ну, здравствуй, родной! Это я - твоя Зойка. Тебе трудно сейчас, милый, - стала она говорить ему вполголоса, - и, наверно, ничего не хочется, кроме покоя. Но я тебя не хочу отдавать... ему.
